Симона Вилар - Лазарит

— Я вон к тем лошадям, — Мартин махнул на готовых к погрузке на судно жеребцов.

Его не задержали. Он спустился на набережную и взял под уздцы одного из коней. Рядом тут же возник чей-то оруженосец.

— Тебе чего, малый?

— Любуюсь. Прекрасное животное, — Мартин похлопал жеребца по крупу, украдкой наблюдая за приближающимися служителями ордена. Вместе с ними шел рыцарь в белом плаще, внимательно вглядываясь в лица пассажиров «Легкой кошки». Успел ли он заметить, что один из них только что спустился на берег? Придал ли этому значение?

Довольный похвалой, оруженосец принялся пояснять, что конь и вправду хорош, да много хворал, должно быть, от этой адской жары. Вот его и решили…

Внезапно послышались шум и крики. Уже достаточно рассвело, чтобы видеть, как с одного из кораблей в воду прыгнул какой-то человек и стремительно поплыл, удаляясь в сторону мола. Поднялась суета, заметались охранники. Тамплиер, стоявший у сходней «Легкой кошки», застыл, словно колеблясь — продолжать ли досмотр или присоединиться к погоне. Однако, преодолев замешательство, все же поднялся на борт судна, ибо несколько легких лодок уже окружали беглеца.

Суматоха помогла Мартину: прячась за крупами лошадей, он отдалился на изрядное расстояние от причала. Оставалось самое опасное: проскользнуть в арку ворот порта, миновав Уильяма де Шампера. Но это оказалось не так уж сложно: маршал следил за тем, как вытаскивают из воды пытавшегося сбежать, и даже не взглянул на горожанина в светлом капюшоне с оплечьем, который прошел совсем рядом с ним.

Миновав арку, Мартин едва справился с желанием немедленно броситься наутек. И в самом деле, неплохо бы сейчас вернуться в резиденцию короля Гвидо, раскланяться с коннетаблем, отведать бараньей похлебки из солдатского котла. Рядом с ними Мартин Фиц-Годфри будет в безопасности, Эйрик прав.

Но просто так уйти он не мог. Если его друзей и госпожу Сарру схватят… Тогда, может статься, ему придется спасать их — даже ценой собственной жизни. Ведь не за пожилой еврейкой и ее детьми, а именно за ним охотится проклятый храмовник. В этом больше нет ни малейших сомнений, ибо Джоанна предала его и заслужила ненависть и презрение.

Из купеческих кварталов ближе всего к порту располагался Венецианский — самый многолюдный и богатый. Здесь жили по иным законам, купцы содержали свою стражу, у итальянцев были свои священники и свои лавочники. Это был маленький островок Венецианской республики в многолюдной Акре, на который не распространялась власть могущественных орденов. Имелась тут и таверна, где подавали превосходное вино.

Мартин уселся за тяжелый дубовый стол под навесом, и ему тотчас нацедили кувшин светлого легкого вина, подали сыр и свежеиспеченный хлеб, а вскоре поспела и яичница. Отсюда он видел часть улицы, ведущей к воротам порта. И только теперь понял, в каком нечеловеческом напряжении пребывал все это время: когда он поднес к губам чашу, зубы его лязгнули о край сосуда, рука задрожала, а вино выплеснулось на землю…

Он просидел под навесом у таверны довольно долго. На квадратной башенке венецианского подворья ударили колокола, заглушив отдаленное пение муэдзина. Повсюду слышалась итальянская речь, катились тележки с товаром, прохожие мешали ему наблюдать за тем, что творилось у входа в порт. И все же он видел, как вели, пиная и осыпая бранью, пойманного беглеца-сарацина. Затем послышался слитный гул от ударов множества конских копыт по камням мостовой — в порт въезжал отряд графа Неверского Пьера де Куртене, покидающего Палестину. Это была внушительная процессия: множество рыцарей и их оруженосцев под колышущимися на древках золотистыми знаменами с тремя алыми солнцами. Всадники ехали попарно, грохотали колеса повозок, на которых громоздилась поклажа отъезжающих.

— Еще вина, сеньор?

Мартин кивнул. Вино позволило ему расслабиться. Теперь все случившееся уже не казалось столь ужасным. Он успел вовремя скрыться, сумел не навлечь беду на своих спутников. Сейчас порт до отказа заполнится людьми, к берегу подойдут большие корабли, до сих пор ожидавшие на рейде. И это означает, что досмотр окончен и «Легкую кошку» наверняка отпустили. Его друзья на свободе! Иначе и их бы уже волокли связанными под злобную ругань стражников.

Что ж, он исполнил то, что было поручено ему Ашером бен Соломоном. А Эйрик с Сабиром доведут дело до конца.

— Помолиться, что ли? — усмехнулся Мартин, заглядывая в кувшин, где на донце оставалось еще немного вина. Да только кому? Он верил не в Бога, а в ловкость, силу, ум и удачу. И они его еще ни разу не подводили.

Покинув Венецианский квартал, Мартин неторопливо направился к резиденции короля Иерусалимского. Сейчас он чувствовал себя почти легко. О, еще бы! Пережитое сегодня — сущая мелочь в сравнении с той ночью, которую он провел на шестидесятифутовой высоте в обнимку с каменной гаргульей, и в любую минуту его могли заметить и всадить в бок арбалетную стрелу.

И все же, все же…

Если бы Джоанна не предала его, сейчас он подставлял бы лицо соленым брызгам, которые ветер срывает с гребней волн; он вскоре встретился бы с Иосифом, вернулся в Никею, в дом Ашера, и обнял бы свою Руфь.

Пряча лицо под капюшоном и устремив взор на пыльные плиты мостовой, Мартин оставлял позади квартал за кварталом, размышляя о том, что Святая земля, которой он причинил столько зла, должно быть, не хочет его отпускать…

Галата — предместье Константинополя, основанное генуэзскими колонистами. От основной части города отделено проливом Золотой Рог.

Прецептория — так называемый «Орденский дом», небольшая административная единица в составе духовно-рыцарского ордена.

В отличие от ордена тамплиеров, в котором состояли только мужчины, у госпитальеров служили и женщины — сестры-госпитальерки.

Варанги — так называли скандинавских викингов, нанимавшихся на военную службу в Византии (отсюда русское «варяги»).

Название «Византия» появилось в трудах западных историков уже после падения Восточной Римской империи. Сами византийцы называли себя римлянами — по-гречески «ромеями», а свою державу — Римской («Ромейской») империей.

В XII в. на Руси происходили частые междоусобные войны, разрушившие систему торговых путей «из варяг в греки».

Иоанниты — еще одно название ордена госпитальеров, связанное с именем патрона ордена — Святого Иоанна.

Норны — в германо-скандинавской мифологии волшебницы, наделенные чудесным даром определять судьбы мира, людей и даже богов.