Мэри Хоффман - Город Цветов

Скан ничего не ответил, но пошел за своим провожатым назад к солнечному свету. Они пришли в огороженный сад, который он уже видел через открытую дверь. Сад имел квадратную форму и был окружен чем-то вроде аллеи, похожей на те, что можно увидеть в английских соборах и аббатствах.

— Меня зовут брат Сульен, — представился монах. — А тебя?

— Скай. — Подумав, он добавил: — Скай Медоуз.

Для Ская его имя, которое он считал хипповым, всегда было бедой, а в сочетании с фамилией матери еще более неприятным. «Скай Медоуз» звучало как название освежителя воздуха или смягчителя для ткани [3] Sky Meadows - небесные луга. .

— Скай? У нас тут не приняты подобные имена, — помолчав, ответил Сульен. — Здесь тебе более подойдет имя Челестино. Тебя будут звать Челестино Пасколи.

«Как все это понять? — подумал Скай. — Во что мы играем?» Но он до сих пор еще ничего не сказал монаху.

— У тебя есть талисман? — спросил Сульен, и Скай вспомнил, что он все еще держит в руке стеклянный флакон. Он разжал кулак. Вдруг ему пришло в голову, что это вовсе не сон, и им овладело странное чувство.

— Кто вы? — наконец проговорил Скай. — Мне бы хотелось узнать не только ваше имя.

Монах кивнул.

— Я понимаю, что тебе хотелось бы узнать. Я Стравагант, и ты тоже.

— Вы и я? — недоверчиво спросил Скай. Он не мог понять, как между ним и этим монахом, которого он уже начал считать сумасшедшим, вообще может быть что-то общее, за исключением того, что они оба человеческие существа с темной кожей.

— Да, мы оба принадлежим к Братству ученых Талии, — монах пошел по ступенькам в сад, жестом приглашая Ская следовать за ним. — Оглянись.

Скай оглянулся, но ничего не увидел.

— Куда мне смотреть? — смущенно спросил он.

Сульен указал жестом на землю, и потрясенный юноша увидел, что, хотя монах отбрасывал тень, такую же черную, как и его ряса, у самого Ская тени не было.

— Талисман принес тебя сюда из твоего мира, потому что ты сможешь кое-чем нам помочь, — продолжал Сульен.

— Но чем именно? — удивился Скай.

— Мы сами еще не знаем, — ответил Сульен. — Но это будет опасно.

Прошлым вечером Сандро следил за молодым Нуччи, пока не понял, что уже сделал все, что мог. Выйдя из таверны, шпион бродил вдоль реки. Короткая прогулка по обширной площади Дукале, где располагались правительственные здания, привела его к левому крылу собора. Вид собора Санта Мария дель Джилио приносил Сандро ощущение комфорта: корпус собора излучал спокойствие, а маленькие улочки и площади жались к нему, словно котята, ищущие материнского тепла.

Сандро чувствовал себя одним из таких котят: он был сиротой, выросшим в приюте, который опекался собором. Будучи не только умным, но и находчивым, Сандро никогда не учился грамоте и не собирался учиться какому-нибудь ремеслу, и поэтому очень обрадовался, когда Угорь его завербовал.

Он остановился на небольшой площади, где горожане обычно играли в шары. Эта площадь вызывала у него нездоровый интерес, потому что четверть века назад здесь произошло ужасное убийство. Один из ди Кимичи заколол кинжалом кого-то из Нуччи. Это было все, что знал мальчик, но для того, чтобы эта история произвела на него сильное впечатление, больше ничего и не требовалось. Он представлял себе пятна крови на мостовой в мерцающем свете факелов и крики о помощи истекающего кровью молодого дворянина. Санта Мария была не в силах его защитить. Когда Сандро думал об этом, по его коже пробегал неприятный холодок.

Он шел мимо лавок и таверн, откуда доносились чудесные запахи всевозможных яств и напитков, уверенный, что не останется без ужина. Он направился прямо вверх по Виа Ларга— широкой улице, ведущей от собора к дворцу ди Кимичи. Конечно, Угорь жил не там — герцог Никколо был слишком осторожен. Однако он не мог и находиться далеко от дворца, Угорь квартировал достаточно близко от герцога, чтобы всегда оказаться рядом, когда понадобится послать за ним.

— Почему у меня нет тени, если мы оба Страв... как вы сказали?» — спросил Скай. — Мне кажется, у вас она есть.

— У меня есть тень, потому что я в своем мире, — объяснил брат Сульен. — Когда я стравагирую в твой мир, как я делал это, чтобы принести талисман, у меня нет тени, а здесь ее нет у тебя.

Скай уже начал догадываться, что путешествует в пространстве и, возможно, во времени, но ему все еще было трудно в это поверить. Брат Сульен рассказал ему, что они в большом городе под названием Джилия, в стране Талии, но для Ская эта страна была очень похожа на Италию — такую, какой он ее себе представлял. Он не говорил по-итальянски, но понимал, что ему говорил Сульен. По крайней мере — слова, смысл же того, о чем рассказывал ему Сульен, оставался непонятным мальчику.

— Что вы имели в виду, когда говорили, что вам нужна моя помощь? — поинтересовался он, пытаясь сменить тему. — Чем я могу вам помочь?

Они медленно обошли квадратные монастыри, вернулись туда, откуда начали прогулку, и остановились возле дверей лаборатории. Скай снова поразился изумительному аромату, исходящему из комнаты.

— Что это за место? — спросил он. — Наверное, нечто вроде церкви?

Брат Сульен обвел рукой всю территорию, которую они обошли.

— Это мужской монастырь Святой Марии из виноградника. Конечно, у нас есть и церковь, причем весьма красивая. Ты дойдешь до нее, если пройдешь через Малый монастырь. У нас здесь также есть лазарет и Фармация, которые находятся под моим руководством.

— Вы монах? — уточнил Скай. Он ощущал свое полное невежество в таких вещах. Мальчик бывал с матерью в церкви, но только в качестве туриста, осматривающего достопримечательности.

Сульен пожал плечами.

— Более или менее, — произнес он. — Все зависит от того, к какому ордену ты принадлежишь. Мы доминиканцы. Нас называют «Гончие псы Бога». «Domini canes» по-талийски «Гончие псы Бога».

— А что это за лаборатория?

— Я изготовляю здесь лекарства, — ответил Сульен. — И, конечно, духи.

— Да, конечно, — сыронизировал Скай.

Брат Сульен насмешливо посмотрел на него, но тут на баш-не, под которой они стояли, зазвенел колокол, Обитатели монастыря положили грабли и лопаты на землю и направились к сводчатому проходу в углу здания.

— Сейчас время молитвы, — сказал монах. — Началась служба Терче, но сегодня я ее пропущу, и мы пойдем в город. Я хочу кое-что тебе показать.

Угорь был доволен собой. У него было уютное жилье, ему платили немалые деньги, и он ел самые лучшие блюда и пил самые изысканные напитки. Но больше всего его радовало то, что он обладал властью. Став правой рукой герцога, он чувствовал себя в двух шагах от правительственного кресла. А ведь могло сложиться совсем иначе: одно время, после того случая в Ре-море, он боялся, что герцог Никколо избавится от него, перерезав ему горло. Но этого не произошло, и теперь Угорь носил бархатный костюм своего любимого синего цвета и шляпу с плюмажем, а свою лошадь держал в герцогских конюшнях.