Евгений Маурин - Адель. Звезда и смерть Адели Гюс

И покачивая своей умной, седой головой, граф Шеффер припоминал историю знаменитейших артисток, сделавших блестящую карьеру.

Родоначальницей их надо считать Феодору, танцовщицу и открытую распутницу, что все же не помешало ей стать супругой императора Юстиниана!

Элеонора Гвайн, рыночная торговка в детстве, потом актриса, стала любовницей Карла II Английского; она прижила с ним сына, и последний был возведен королем в герцогское достоинство.

Девица Флоренсак, французская актриса, была открытой сожительницей герцога Орлеанского Филиппа II. Родившийся от этого сожительства сын был возведен в сан архиепископа Камбрэйского.

Мария Анна Киноль, сочлен труппы театра «Комеди Франсэз», стала супругой богатейшего, глупейшего и аристократичнейшего графа де Невэр. Людовик XV наградил ее орденом Святого Михаила!

Мангеймская актриса Жозефа Зейферт, возлюбленная баварского курфюрста Карла Теодора, получила титул графини Гейдек, а рожденный ею сын — князя Бреценгейм.

Розалия Дютэ, фигурантка парижской оперы, пройдя через руки многих поклонников (среди них особенно известны герцог Дюрфор и маркиз де Жанлис), попала к герцогу Луи Филиппу Орлеанскому, который был настолько пленен ею, что не мог провести дня без нее и посещал ее ежедневно. По этому поводу остроумные парижане каламбурили, что герцог Луи Филипп привык «prendre tous les soirs du the» («Пить чай». Каламбур в том, что по-французски говорят: «брать чай», и таким образом фраза получает двоякий смысл: герцог привык ежедневно пить чай, или… иметь Дютэ.).

Английская актриса Мэри совсем было вскружила голову принцу Уэльскому (впоследствии королю Георгу IV), и не ее вина, если их связь не продлилась больше года: в их отношения вмешался король-отец. Зато другой английской актрисе, Елизавете Фэррен, немало погрешившей в свое время, удалось стать женой графа Дэрби, представителя знатнейшей английской семьи.

Ну, а брат Густава III, герцог Фридрих-Адольф Остготландский? Разве не забыл он обо всем в объятиях шведской актрисы Софии Авфросинии Гагман?

Да, что-то роковое было в этих сетях, которыми умели опутывать «принцессы парусиновых дворцов» сильных мира сего. И король Густав тоже был опутан. Было бы бесполезно стараться порывать теперь опутавшую его сеть — этим можно лишь сильнее затянуть ее, но необходимо было стоять на страже, чтобы не дать авантюристке толкнуть короля на что-нибудь уж очень нелепое!

Раздумывая так, Шеффер направлялся в вестибюль, как вдруг его нагнал один из пажей и передал желание королевы поговорить с ним.

Шеффер поднялся в апартаменты Софии Магдалины. Он застал королеву сильно взволнованной, а ее красные веки свидетельствовали, что она недавно плакала.

С первых же слов София Магдалина обрушилась на графа целым каскадом жалоб. Далее так продолжаться не может! Король забывает все приличия, забывает о своем сане, о священных обязанностях монарха! Скандал слишком разросся! Каково ей, королеве, читать, как ее мужа чуть ли не ежедневно обливают помоями! Но, видно, ему мало этого: только что ей, королеве, передали из верных источников, что Густав собирался пожаловать своей метрессе графский титул и уже приказал архивариусу подыскать что-либо подходящее. Этого она ни за что не допустит! Лучше она приведет в исполнение свою угрозу и разведется с королем, чем допустит совершиться такому открытому скандалу. Король потерял голову, он сам не знает, куда его увлекает позорная страсть. Но какой скандал, какой скандал! Она должна будет развестись — нельзя терпеть это! Но развод будет не менее скандален, возможна война… Да и каково будет ее положение разведенной королевы? Между тем король упрям, и если он уж что вбил себе в голову… Вот поэтому-то она и решила посоветоваться с графом Шеффером, который один только и может иметь какое-нибудь влияние на короля!

— Ваше величество, — сказал Шеффер, — позволите ли вы мне говорить совершенно откровенно, без недомолвок?

— Но я прошу вас об этом!

— В таком случае извините меня, государыня, но до известной степени вы сами виноваты в том, что король заходит так далеко!

— Я? Но каким же образом?!

— Я сейчас объясню это вашему величеству. Но сначала разрешите мне один вопрос: кто негодует на поведение короля — королева или супруга?

— Супруга? — София Магдалина пренебрежительно повела плечом. — Это было бы смешно с моей стороны. Ведь вы знаете, милый граф, что наш брак был обычной политической сделкой и что с самого начала король делал все, чтобы не внушить мне никаких теплых чувств к нему… Уж не думаете ли вы, что я ревную его. Нет, меня только оскорбляет, когда он публично и в моем присутствии начинает до неприличия открыто заглядываться на других женщин. Я требую, чтобы он не ставил меня в нелепое положение и на виду у других не забывал, что он — король, а я — королева! Ревновать его!.. С тех пор как я дала Швеции наследника трона, ни мне от него, ни ему от меня больше ничего не надо. Нет, милый граф, супруга равнодушно молчит, и только королева требует, чтобы с нею считались!

— Значит, королева заинтересована не в том, чтобы галантные приключения короля прекратились…

— Было бы слишком наивно желать этого!

— А в том, чтобы эти приключения не выходили из рамок приличия. Хорошо. Теперь позвольте мне предложить еще несколько необходимых вопросов. Если не ошибаюсь, на прошлой неделе на интимном вечере у вашего величества был русский посол Аркадий Марков?

— Но я не вижу в этом ничего особенного.

— Значит, ваше величество не знает, что Марков открыто стоит во главе той клики, которая стремится раздуть скандал как можно больше! Затем, известно ли вашему величеству, что датский посол тоже принимает участие в этой травле, основываясь на необходимости защищать шведскую королеву, являющуюся в то же время датской принцессой?

— Уж не думаете ли вы, что он делает это по моему желанию?

— Боже меня упаси! Смею ли я думать это? Я только хотел отметить этот факт, который приобретает некоторое значение, так как за послом идет вся датская колония. Затем, обратили ли вы, ваше величество, внимание, что недавно в театре, когда Аделаиде Гюс была устроена враждебная демонстрация частью зрителей, в этой части были также некоторые кавалеры и дамы из числа приближенных вашего величества, например, граф и графиня Бьелке, один из Флеммингов, молодой барон Ферзен, граф…

— К чему вы перечисляете мне их имена? Неужели вы думаете, что меня касается, как относятся мои приближенные к игре того или иного артиста? Если они шикали, значит, игра Гюс заслуживала того!

— Нет, ваше величество, и вы сами знаете, что игра Аделаиды Гюс ничего, кроме одобрения, не заслуживает! Злейший враг этой госпожи в душе должен признать, что это — великая актриса. Вся беда в том, что театром пользуются для сведения с нею особых счетов, и вот это-то ухудшает то дело, о котором вашему величеству благоугодно советоваться со мной. Сведения, сообщенные вам, государыня, совершенно верны: всего полчаса тому назад король поделился со мной намерением дать госпоже Гюс титул графини Лильегорн…