Эмма Орци - Рыцарь любви

Сбросив на пол мокрый плащ, баронет поднес к глазам золотой лорнет и окинул внимательным взглядом присутствующих, умолкнувших при его появлении.

— Здравствуй, Тони! Здравствуй, Фоулкс! — сказал он, пожимая руки молодым людям и с трудом подавляя зевоту. — Что за скверная погода, дорогие мои! Проклятый климат!

Маргарита бросила на мужа быстрый взгляд, и в ее синих глазах мелькнуло странное выражение.

— Ну, что вы все на меня уставились? — продолжал сэр Перси, удивленный тем, что никто ему не отвечает. — Что случилось?

— О, ничего! — с напускной веселостью ответила Маргарита. — По крайней мере ничего такого, что могло бы смутить ваше хладнокровие; вашей жене нанесли маленькое оскорбление, только и всего.

— О, не говорите так, дорогая! — возразил сэр Перси, успокоенный, однако, смехом жены. — Ну, а где же тот смельчак, который отважился задеть мою жену?

— Месье, — сказал молодой виконт, выступая вперед с церемонным поклоном, — моя мать, графиня де Турнэ де Бассерив, оскорбила эту даму, как вижу, вашу супругу. Я не считаю себя обязанным извиниться за свою мать, так как признаю ее поступок вполне справедливым, но готов дать вам удовлетворение, принятое в таких случаях между благородными людьми! — И, вытянувшись во весь свой маленький рост, юноша окинул гордым взглядом массивного, шестифутового баронета.

— Боже мой, сэр Эндрю! — воскликнула Маргарита с самым заразительным смехом. — Взгляните, что за прелестная парочка: английский индюк и французский бентам!

Сходство действительно было большое: индюк в полном недоумении смотрел сверху вниз на маленького, но воинственного петушка.

— Вот как, сэр? — произнес наконец сэр Перси, с откровенным изумлением рассматривая юношу в лорнет. — А где это, черт побери, вы научились так говорить по-английски?

— Месье! — протестующим тоном воскликнул виконт, смущенный таким добродушным отношением врага к его воинственным словам.

— Нет, это поразительно! — невозмутимо продолжал сэр Перси. — Не правда ли, Тони? Клянусь, я не мог бы так говорить по-французски, а?

— За это я ручаюсь, — поспешно вмешалась Маргарита. — У сэра Перси английский акцент, с которым ничего не поделаешь.

— Месье! — пылко заговорил виконт, в своем волнении еще больше коверкая английский язык. — Боюсь, что вы меня не поняли: я предлагаю вам единственное возможное между джентльменами удовлетворение.

— Что же именно? — ласково спросил Блейкни.

— Решить дело шпагой, — ответил виконт, начиная не на шутку сердиться.

— Лорд Тони, держу двадцать против одного за маленького бентама! — воскликнула Маргарита.

Сэр Перси сонно посмотрел на виконта, зевнул и лениво отвернулся.

— Бог с вами! — добродушно сказал он. — При чем здесь шпага?

— Я говорю о дуэли! — с возмущением пояснил взбешенный и растерявшийся виконт.

Блейкни взглянул на него и разразился громким искренним хохотом:

— Вот как! Вы требуете дуэли? Ах вы, кровожадный юный злодей! Вам хочется проткнуть шпагой человека, уважающего закон? Нет, я никогда не дерусь на дуэли, — прибавил он, садясь и вытягивая свои длинные ноги. — Дуэль — глупая вещь. Не правда ли, Тони?

Виконт смутно помнил, что в Англии дуэли строго преследовались законом, но, будучи воспитан в духе вековых традиций своей родины, считал отказ от дуэли чем-то невозможным. От растерянности он подумал, а не ударить ли ему этого длинноногого англичанина прямо по сонной физиономии? Не назвать ли его трусом? В это время Маргарита пришла ему на помощь.

— Лорд Тони, примирите их! — сказала она. — Мальчик вне себя от гнева и, пожалуй, отважится нанести сэру Перси оскорбление. А все-таки оказывается, что британский индюк победил, так как все время владел собой.

— Сэр Перси совершенно прав, — сказал лорд Энтони, дружески положив руку на плечо молодого француза. — Не годится вам дуэлью начинать свою карьеру в Англии.

— Очень хорошо, — ответил виконт после некоторого колебания. — Если милорд удовлетворен, то и я не имею ничего против.

— Вот это дело! — со вздохом облегчения сказал Блейкни. — Что за кипяток этот юноша! Правда, Фоулкс? Если товары, которые ваши друзья привозят из-за моря, все таковы, я лучше посоветовал бы вам топить их в Ла-Манше, а не то мне, пожалуй, придется ехать к старику Питту хлопотать о запретительном тарифе. И тогда, дорогой мой, вас закуют в кандалы за контрабанду.

— Сэр Перси, ваши рыцарские чувства и вас когда-то ввели в заблуждение, — кокетливо заметила Маргарита. — Вспомните, что и вы сами привезли из Франции большой тюк товара.

Блейкни встал и отвесил жене низкий церемонный поклон.

— Миледи, — почтительно сказал он, — я имел возможность выбирать на рынке самое лучшее, а вкус у меня тонкий.

— Гораздо тоньше ваших рыцарских чувств, — насмешливо заметила Маргарита.

— Ого, дело дрянь! — с притворным ужасом воскликнул Блейкни. — Будьте же справедливы, дорогая! Неужели я должен позволить какому-то мальчишке проткнуть мое тело, как булавочную подушку, только за то, что ему не понравилась форма вашего носа?

— О, за мой нос прошу вас не беспокоиться, — с грациозным поклоном возразила Маргарита. — Мужчинам он очень нравится. Да и вообще я сама умею постоять за себя. Я ничего не боюсь.

— Да ведь и я не боюсь. Вы, кажется, не можете отрицать мою храбрость?

— Вашу храбрость? Ха-ха-ха! — рассмеялась Маргарита. — Конечно, нет!

— Благодарю за честь, — с добродушным хохотом ответил ей муж. — Черт возьми, заметьте, я рассмешил свою жену. Это умнейшую-то женщину Европы! По этому случаю можно выпить. Эй, Джелли, живо! — крикнул он, хлопнув ладонью по столу.

Висевшая в воздухе гроза так и не разразилась, и Джеллибэнд наконец мог успокоиться, что ни каких столкновений и ссор больше не произойдет.

— Стакан пунша, Джеллибэнд, покрепче и погорячее! Живо!

— Уже поздно, сэр Перси, — заметила Маргарита. — Если мой брат не уедет вовремя, «Мечта» пропустит прилив.

— Вот, кажется, брат вашей милости идет сюда со шкипером шхуны, — почтительно заметил Джеллибэнд, взглянув в окно.

— Чудесно, Арман тоже с нами выпьет, — сказал Блейкни. — Как ты думаешь, твоему франтику, Тони, можно предложить стаканчик? Скажи ему, что мы хотим выпить в знак примирения.

— Ну, вам тут так весело, что вы, вероятно, простите меня, если я вас покину и пойду проститься с братом; ему пора ехать, — сказала Маргарита.

Ее не удерживали, так как понимали, что ей теперь не до них: Арман Сен-Жюст возвращался сегодня на родину после нескольких дней, проведенных у Блейкни, а в современной Франции смертная казнь так часто являлась наградой за самое верное и самоотверженное служение родине, что Маргарита не могла быть спокойной за его судьбу.