Мишель Бенуа - Тайна третьего апостола

«Остается три дня до „завершения миссии“ нашего брата, который, увы, стал слишком стар…»

Отправляя девушку к нему, агент-палестинец предупредил:

— Соня — румынка, девушка надежная, с ней вы можете не опасаться проблем вроде тех, которые доставила предыдущая… Вы в полной безопасности, Аллах свидетель!

Годы, проведенные в Египте в должности папского нунция, научили Кальфо быстро находить выход из затруднений. С недовольным видом он снова замахнулся хлыстом, ибо найти компромисс — не значит отступиться. Сколько бы сладострастия ни сулил ему уик-энд с Соней, он не позволит себе прекратить самобичевание. Нет, он сумеет и проявить свою братскую любовь, и сохранить приятную бархатистость собственной кожи.

Страдания, которые он причиняет себе от избытка христианской добродетели, зачтутся ему и в том случае, если он заменит «Miserere» на «De profundis». Зато «De profundis», знаменитый 129 псалом, состоит всего из восьми стихов и в три раза короче нескончаемого «Miserere».

Отец Нил снял очки, потер уставшие глаза, потом провел ладонью по седеющим, коротко остриженным волосам. Всю ночь он въедливо изучал ксерокопии «М.М.М.»! Отодвинув табурет, он встал, сдернул с окна полотенце. Скоро зазвонят к первой утренней службе, в этот час уже никого не удивит, что в окне его кельи горит свет.

Он постоял у окна, глядя на черное зимнее небо над долиной Луары. Всюду царил мрак — и за стеклом, и в его душе.

Отец Нил вернулся к столу, устало опустился на табурет. Перед ним были аккуратно разложены рукописные заметки, которые он сделал этой ночью. Глядя на них, он вздохнул.

Изучая материалы, связанные с Евангелием от Иоанна, отец Нил пришел к мысли, что в описываемых там событиях участвовал еще один персонаж, лишь вскользь упоминаемый в тексте Нового Завета, но сыгравший решающую роль в последние дни жизни Иисуса. Об этом человеке ничего не было известно, даже имени, но он называл себя «возлюбленным учеником» и говорил, что встретился с Учителем на берегах Иордана первым, еще до Петра. Он был одним из сотрапезников на тайной вечере, в высокой зале, а зала эта явно находилась в его собственном доме. Он рассказывал, что возлежал рядом с Учителем, на почетном месте, описывал с достоверностью очевидца казнь и последовавшие за ней события.

Этот человек из ближайшего окружения Иисуса стоял у истоков христианства и был бесценным очевидцем тех событий. Тем более странно, что любое упоминание о такой важной фигуре было тщательно вымарано из Нового Завета. Упоминаний о нем нет ни у других евангелистов, ни в посланиях святого Павла, ни в «Деяниях апостолов».

Откуда такое ожесточенное желание стереть память о нем? Для этого нужна крайне веская причина. И еще, почему в истории зарождения церкви совсем нет упоминаний об ессеях? Здесь была какая-то тайна — отец Нил был в этом убежден, и отец Андрей поддерживал его желание найти связь между событиями, оставившими неизгладимый след в истории западного мира.

— Думаю, что и мне встречался этот таинственный персонаж — в рукописях от III столетия до VII, с которыми я работаю.

Отец Нил аж подскочил:

— Вы хотите сказать, что встречали след «возлюбленного ученика» в текстах, созданных много позже евангельских?

На круглом лице отца Андрея появилась хитрая улыбка:

— Я бы не обратил на это внимания, если бы не был в курсе ваших открытий! Да, эти следы были совсем незаметны для меня, пока я не получил из Ватикана коптский манускрипт, найденный в Наг-Хаммади. — Отец Андрей махнул рукой в сторону своей картотеки.

Потом задумчиво посмотрел на собеседника и, помолчав, сказал:

— Вот мы с вами ведем разыскания порознь. Точно так же работают и десятки других историков и толкователей Священного Писания, и никто не мешает их работе. Но только пока каждый из них трудится сам по себе и не пытается поделиться с коллегами результатами своих исследований. Зачем, по-вашему, нам ограничили доступ в разные отделы библиотеки? Пока мы не выходим за рамки своего направления, то не рискуем подвергнуться цензуре и каким-либо иным санкциям, а каждая церковь может гордо утверждать, что в ней царит полная свобода мысли.

— Вы сказали «каждая церковь»?

— Помимо католической церкви существует целое созвездие протестантских, в том числе фундаменталистских, они сейчас входят в силу, особенно в Соединенных Штатах… К тому же есть еще евреи, есть ислам…

— Евреи — это еще куда ни шло, хоть я и не понимаю, какое им дело до толкования Нового Завета, если они признают только Ветхий. Но при чем здесь мусульмане?

— Ах, отец Нил! Вы живете в I веке в Палестине, а я добрался до VII века. Мухаммед последний раз коснулся текста Корана в 632 году. Вам следует изучить Коран и лучше этого не откладывать. Вы убедитесь, что эта книга тесно связана с злоключениями и судьбой человека, чьи следы вы разыскиваете. Если он и впрямь существовал!

Отец Андрей замолчал. Отец Нил попытался продолжить начатый разговор:

— Если? Вы, стало быть, сомневаетесь, что этот человек действительно существовал?

— Сомневался бы, если бы не ваши открытия. Сами того не ведая, вы побудили меня задуматься над некоторыми древними текстами, на которые я раньше не обращал внимания. Вы помогли мне понять значение довольно загадочного коптского манускрипта. Прошло уже полгода с тех пор, как мне из Рима прислали материалы об этой рукописи, а я в таком замешательстве, что до сих пор не могу составить заключение. Мне уже настоятельно советовали поторопиться, боюсь, как бы меня не вызвали в Рим.

В Рим отца Андрея действительно вызвали.

И он никогда уже больше не вернулся в свой кабинет.

Звон колокола нарушил тишину ноябрьской ночи. Отец Нил спустился в часовню и занял свое место в монастырском хоре. Справа в нескольких метрах от него пустовала скамья отца Андрея. Ему никак не удавалось сосредоточиться, мысленно он все время возвращался к рукописям, над которыми просидел всю прошлую ночь. Все, во что он верил, с некоторых пор стало рассыпаться в прах.

На первый взгляд рукописи Мертвого моря не представляли собой ничего сенсационного. Большинство из них некогда принадлежало общине кумранских ессеев. Среди них были комментарии к книгам Ветхого Завета, разрозненные тексты о борьбе добра и зла, о противостоянии сынов света и сынов тьмы, об Учителе Справедливости… Теперь уже ясно, что этим Учителем Справедливости Иисус быть не мог. Широкая публика, поначалу воспылавшая интересом к находкам Мертвого моря, вскоре разочаровалась, не найдя в них ничего особенного… И тексты, над которыми отец Нил просидел всю ночь, также не были интересны обычному читателю. Но отец Нил недаром столько времени посвятил изучению древних рукописей. Он сразу понял, что эти тексты подтверждают все его предположения, о которых до сих пор не знал никто, кроме отца Андрея.