Сергей Хачиров - Ксанское ущелье

Ольга поставила на колени теплую миску, откусила хлеба, и слезы комом встали у нее в горле.

Майсурадзе, видно, понял ее состояние и вновь начал говорить о необходимости постоянной связи отряда с центром, о согласовании всех действий.

— Мы сейчас для врага как слепни для лошади. Один вопьется в холку, махнет лошадь хвостом — и нет слепня. А если будем жалить одновременно и в морду, и в спину, и в живот, и в ту же холку, куда угодно можем скотину загнать, хоть в самое что ни на есть болото!

— Это точно, — сказал Нико, — точно. У царя и армия, и пушки, и жандармы. А что у нас?

— Ну, прибедняться нам тоже ни к чему, — сверкнул помолодевшими задорными глазами на румяном от жара костра лице Майсурадзе. — С нами народ. С нами наши горы, куда враг не очень-то спешит забираться.

— Знает, что может пулю схватить, вот и не суется!

Это вставил Батако и первым, подмигивая окружающим, рассмеялся. Но никто не разделил его веселье, не откликнулся на шутку, а Дианоз и вовсе покосился на щеголя зло и недоверчиво: «И змея сбрасывает свою чешую, только сердце ее змеиным остается. Как бы не ужалил исподтишка этот весельчак!»

Майсурадзе между тем продолжал:

— Собирался я навестить отряд Антона Дриаева после вас. Но раз случилась такая беда — буду возвращаться. Центр подумает, как вызволить Васо. Он всем нам дорог. А вам, друзья, надо проявлять выдержку, не принимать поспешных решений… Мда… Слишком дорого они нашему общему делу обходятся. Так что никаких опрометчивых шагов.

Дианоз фыркнул в усы:

— Это что же, опять сидеть?

— Отчего же! — повернулся к нему Майсурадзе. — Я сказал лишь: продумывать каждый шаг. Это не одно и то же!

— А-а, — махнул упрямец рукой. — Что в лоб, что по лбу! Иной раз надо с ходу действовать: пока будешь продумывать — голову снесут!

— Это ты, товарищ, про свою схватку говоришь? Помню, помню.

Смело ты действовал, смело. Только, насколько я понял, ты кровнику мстил. А у нас сейчас борьба не с кровниками, а с классовым врагом. У нас борьба с богачами всех мастей.

Дианоз запоздало клял свой язык. Сколько зарекался болтать! Не выдержал, высунулся. Теперь от расспросов не уйти. И не ошибся.

— Это где ж ты, Дианоз, драку затеял? — хохотнул Гогитидзе, а Нико и вовсе требовательно положил руку на плечо:

— Выкладывай!

— А-а, — попытался отмахнуться Дианоз. — Пощекотал одному гаду ребра! — Он стал усиленно раскуривать трубку, лишь бы его оставили в покое.

— Хороша щекотка! — усмехнулся Майсурадзе, опять легко овладев вниманием дружинников. — Под Накити двое молодцов прохожих грабили. Только успели они женщину да старика, что из города с базара добирались, дочиста обобрать, тут мы с Ольгой им на глаза попались… Мы бы, конечно, прошли мимо — у нас было важное дело, мы к Габиле Хачирову добирались. Только эти разбойники решили и нас с Ольгой потрясти…

Асланбек добродушно улыбнулся:

— Ну и потрясли?

— Потрясли!

— Кто кого! — обрадовался Дианоз возможности выбраться из этой истории с меньшими потерями. — Ольга хап из-за пазухи наган и уложила одного наповал. Не заори он перед этим, я бы и не знал, что второй-то — мой кровник…

— Кто же такой?

— Управляющий Амилахвари — Коциа!

— Ну, если Коциа, — добродушно заключил Нико, — с тебя все грехи можно списать… Это же тот сквалыга, что нам на лесосеку денег не довез!

У Дианоза отлегло от сердца. Если уж правдолюбец Нико списал с него все грехи, кто будет держать обиду?

Скверно вышло, что говорить! Его с братом проститься отпустили, а он в драку с княжеским подручным ввязался. Мог и в руки попасть, а там кто знает, как могло дело обернуться?

— Это все Ольга, — облегченно сказал он. — Она его мне оставила. А то жил бы неотмщенным. Это ж он, собака, отца моего застрелил…

А Ольга молчала. Невидяще глядя в огонь костра, она жевала корку хлеба. Миска с вареной кукурузой так и стояла на коленях нетронутой.

Дружинники сочувственно закивали Дианозу: что, мол, говорить? Как же было не рассчитаться за кровь отца? Святое дело.

Один Батако не реагировал на признание Дианоза. Лазутчик готов был кусать локти. «Это надо так просчитаться! — корил он себя — Знать бы в лесу под Цубеном, кто этот невзрачный старик! Что стоило пристукнуть его слегка и кинуть поперек седла вместо тюка с патронами?» А через сутки-другие он, Батако, уже сидел бы в уездной канцелярии с такой добычей, что не меньше самого Габилы Хачирова потянет. У старичка-то все сведения об отрядах.

— Так вот я и говорю, дорогой Дианоз, — продолжил Майсурадзе. — Теперь о кровниках забыть надо. Надо об общем враге думать, а не только о своем. Расправа над кровниками нам победы не даст!

— По-вашему, надо было отпустить такую скотину? — Желваки заходили на худых щеках накитца.

— Зачем отпускать, кацо? Пристрелить мародера, как собаку, а своей жизнью не рисковать. Она теперь не только тебе принадлежит, а народу! Так-то, джигиты!

Майсурадзе встал, подошел к Ольге, молча сжал ей плечи:

— Мужайся! — Подал руку Нико: — Мне пора. Наш человек будет у вас через неделю. Не горячитесь.

Нико послал людей проводить гостя и возвратился к костру.

— Друзья мои, — сказал он медленно, тщательно выбирая слова. — Человек в моем возрасте должен лучше других знать, что делать в трудный час. А я растерялся… Растерялся, и всё тут. Не взыщите. Арест Васо будто сломил мою волю. Дружине нашей нужен новый командир. Без командира она не может ни жить, ни бороться.

Нико замолчал. Он чувствовал себя так, будто сам предложил, чтоб ему отрубили правую руку.

Нависла тягостная тишина. Было слышно, как потрескивают в костре сучья и в ветвях дерева, что прикрывало вход в пещеру, вовсю заливается какая-то неугомонная пичуга.

Молчание первым нарушил Авто:

— Конечно, без Васо наша дружина — не дружина… Но уж если мы взяли в руки оружие, к лицу ли нам столько заниматься разговорами? Второй день говорим…

— Второй день, ладно. Главное, не решили ничего, — откликнулся Сардион. — По-моему, Дианоз вчера дело предлагал…

— Это что, — усмехнулся Гогитидзе, пожевав мясистыми губами, — насчет Бакрадзе, что ли?

— Хотя бы…

— Чудак человек! — хлопнул тот ладонью по колену — Не нашими же силами! На такое людей втрое больше надо.

— Послушайте, друзья! — остановил вновь вспыхнувшую перепалку Нико. — Давайте решим с командиром.

— Да чего тут решать? — возмутился старик Бегизов. — Сам и командуй, пока Васо не отобьем!

— Правильно! Командуй, Нико! — поддержали остальные.

— Нет, друзья, нет, — сокрушенно покачал головой Датунашвили — Какой из меня командир? Первая беда — и у меня голова кругом. Тут нужен молодой, решительный человек. Теперь мы уже не сами по себе. Теперь мы с центром связь держим. А я стар командовать, в одних паролях собьюсь…