Виктория Руссо - Цыпленок жареный. Авантюристка голубых кровей

– Анна, подойди немедля сюда! – произнес громко и отчетливо материнский голос. Девочка поспешила в столовую. Лидия Васильевна сидела во главе стола, перед ней была тарелка с окурками папирос, она их аккуратно подцепляла серебряной вилкой и осторожно клала себе в рот, затем разжевывала.

– Я так рада вас видеть, маменька. Мне сказали, что вы умерли.

Лидия Васильевна не слушала дочь, продолжая лакомиться необычным «блюдом». Насытившись, женщина аккуратно положила приборы на тарелку, после чего промокнула губы тонкой кружевной салфеткой и тихо произнесла:

– Я в тебе разочарована, Анна.

– Почему?

– Ты – воровка! Я надеялась, ты остановишься, но, похоже, я ошиблась!

Лидия Васильевна посмотрела на кого-то, стоящего за спиной дочери, и, утвердительно кивнув, прошептала:

– Она теперь твоя.

Анне стало невероятно страшно, она захотела бежать, но ноги ее оказались связаны, молодая женщина рухнула на пол. Она с ужасом обернулась, увидев рыжеволосую бледную тень – это была Наталья Петровна. Супруга «брата» начала медленно приближаться к лежавшей на полу Анне, безуспешно старающейся отползти как можно дальше.

– Не сопротивляйся! Я вижу тебя насквозь! Я хочу забрать то, что у тебя внутри! – произнесла Натали таким громким шепотом, что от него закладывало уши.

Анна еще раз попыталась закричать, но рот ее словно был сшит, а затем зарос. Она повернулась к матери, моля о помощи, но та была мертва, из раны на виске сочилась почти черная кровь. «Убийца!» – произнес кто-то рядом с ухом. Это был мужской голос, принадлежавший Козырю. Затем все исчезли и стены в столовой начали сжиматься, места оставалось все меньше и меньше, девица паниковала, пытаясь найти выход, но его не было…

Анна резко открыла глаза, и какое-то время не могла понять, где находится.

– Тебе приснился кошмар, Анна? – спросил ее отчужденный голос Натальи Петровны, будто все еще связывая ее со странным и страшным видением. Молодая женщина повернулась к окну и увидела силуэт хозяйки усадьбы.

– Мой отец когда-то говорил, что плохие сны снятся тем, кто их заслужил. Это чувство вины, не дающее покоя, если днем его можно заглушить, отвлечься от своих прегрешений, то ночью ты под властью Бога и совести! – произнесла Натали с очень серьезным лицом.

– У меня другое мнение на этот счет…

– И какое же?

– Нас мучают вопросы, на которые мы не нашли ответы. И сны помогают разобраться. Иногда мы не видим каких-то деталей, упускаем что-то очень важное, ценное, полезное…

– Ты была когда-нибудь счастлива? – неожиданно спросила Наталья и прошла к кровати, сев на уголок. Холодной маленькой рукой она касалась лица Анны, будто изучая его.

– Я была счастлива, – уверенно произнесла мошенница.

– Долго?

– Невозможно быть счастливой длительный период. Счастье – как маленькие кусочки чего-то большого. По отдельности не понимаешь их ценность… Но на расстоянии можно разглядеть, что они – часть большой и величественной композиции под названием жизнь.

Наталья Петровна посмотрела на нее очень пристально, Анне стоило огромных усилий не выдать своего волнения. Она позволила себе высказать собственное мнение, сестра Ивана Феклистовича мыслила по-другому.

– Мне нравится, как ты говоришь. Хорошо, – призналась Наталья Петровна. – Я приятно удивлена, потому что в письмах ты не раскрывалась. И я понимаю почему. Наверняка, не хотела пугать своего брата!

Анна не понимала, к чему клонит бледная женщина, но на всякий случай кивнула.

– У тебя много секретов, Анна, я это чувствую. Придет время, и ты мне о них расскажешь! – в голосе супруги «брата» мелькнули агрессивные нотки, но лицо ее оставалось при этом очень доброжелательным. Неприятный холодок защекотал внутренности Анны, на мгновение она засомневалась в том, что их с Козырем затея разумна, но все же предпочитала придерживаться плана: врать до последнего, а в случае опасности – бежать без оглядки.

«Что на уме у этой женщины, кто ее разберет?» – думала Анна, задумчиво разглядывая рыжеволосую улыбающуюся женщину, на щеках которой появился румянец.

Прошло несколько дней, от Козыря вестей не было. Анна начала опасаться, что с ним что-то случилось, однако выбраться из дома не представлялось возможности. Любой предлог мог вызвать еще большие подозрения, ей казалось, что Наталья Петровна раскусила обманщицу и просто ждет удобного случая, чтобы как следует ударить. Внешне казалось все в порядке, Цыпа совсем освоилась в чужом доме и как будто стала частью семьи. Днем Ивана Феклистовича почти никогда не было дома, но за завтраком и ужином он присутствовал всегда. Неаккуратность Анны немного раздражала «брата» и он в шутку угрожал, что питаться она будет отдельно на кухне. Их почти детские споры веселили Наталью Петровну.

– Есть в городе приличная портниха? – поинтересовалась Анна как бы невзначай.

– Тебе нужны наряды? Тут и выйти-то некуда! – усмехнулся Иван Феклистович. – Или ты хочешь посыпать крошками обновки гардероба?

– Одежда, что у меня с собой, немного велика, я исхудала после больниц. Хочу подогнать ее по нынешнему телу, чтобы было в аккурат.

– Велика? Я не заметил! Какая глупость! Лишние растраты! – заворчал он, подозревая, что именно ему выпадет «честь» оплачивать недешевые услуги портнихи.

– Так и скажи: тебе нравится наблюдать, что я хожу как пугало! Я видела из окна поезда – на полях стоят – отпугивают ворон, и на них одежда болтается точь-в-точь как на мне!

– Я знаю, как быть! Надо лучше питаться! Попросим Лизавету готовить больше, и через месяц-другой твой гардероб тебе станет в пору.

Все трое рассмеялись от души, фантазируя, как Анне предстоит сидеть за столом сутра до вечера и бесконечно жевать, ради того, чтобы заполнить собой платья. Мошенницу порадовала во фразе Ивана Феклистовича важная информация, сказанная случайно и в проброс: он готов был терпеть свою «сестру» два-три месяца. Между ними завязывались теплые отношения, не то чтобы родственные, скорее, приятельские, но он смотрел на нее не как на врага – это была маленькая победа. У щедрого «родственника» гостье удалось выклянчить один из его коллекционных бархатистых халатов, сшитых по специальному заказу, хотя вещь с чужого плеча была велика, но в ней хрупкая Анна ощущала себя защищенной, как в панцире.

– Зачем тебе мужской халат? – сопротивлялся он.

– Я мерзну, за окном зима! У тебя ведь их много! Тем более он не будет покидать стены этого дома и почти всегда будет в поле зрения!

«Брат» сдался, «сестра» торжествовала.

И Иван, и Наталья заметно повеселели, и, казалось, одобряли присутствие в доме то ли родного, то ли чужого человека. Жизнь Анны текла размеренно, без привычных приключений и стрессов. Увлекшись налаживанием внутрисемейных связей и строительством моста доверия, о Козыре она и не вспоминала, но в один из зимних вечеров у Натали случился очередной припадок, они поскандалили с мужем, и на следующее утро она не вышла к завтраку.