Симона Вилар - Ассасин

– Вы довольны, госпожа? – спросил улыбающийся Фазиль.

– Я поражена! – только и смогла вымолвить Джоанна.

И вдруг будто свинцовая тяжесть легла ей на плечи. Зачем ей вся эта красота и роскошь, если она в опасности? Когда закончится это испытание? Что ждет ее, замужнюю английскую даму, согласившуюся выдать себя за невесту неверного? И как поведет себя аль-Адиль, когда поймет, что он обманут? О, когда они с Пионой обсуждали возможность подобной подмены, все это казалось только забавой. Но теперь…

– Что с вами, сеньора Джованна? – заволновался Фазиль. – Если вас что-то не устраивает…

– Меня не устраивает, что мне не дают распятия! Этим же вечером оно должно быть у меня! Или вы считаете, что сытая жизнь в гареме заставит меня, как и вас, продать свою душу за роскошь?

Фазиль, каким бы важным он ни был перед служанками, Джоанну, похоже, побаивался. Или не желал раздражать. Поэтому, как и ранее, поспешил ретироваться, заметив напоследок, что придет разделить с ней вечернюю трапезу и ответит на все интересующие благородную даму вопросы.

Джоанна прошла в сад, куда из ее покоев вела широкая каменная лестница. Сад оказался совсем небольшим, отгороженным от других строений дворца Давида деревянными решетками, по которым вились розы – одни пурпурные, другие белые с розоватыми сердцевинами, словно окрашенные закатом снега́. Здесь же в каменном обрамлении покрывавших землю плит росли две тенистые смоковницы, но Джоанну больше всего заинтересовал фонтан посередине сада: он явно был еще со времен владычества крестоносцев – его бледно-серая чаша покоилась на спинах искусно выполненных мраморных гончих, гибких и изящ ных, стоявших кругом: такие изображения животных запрещались у мусульман, но разрушить подобную красоту даже у них не поднялась рука. Сама же чаша бассейна, в которой взлетала и опадала струйка воды, была полна кремовых водяных лилий с золотистой завязью посередине.

Джоанна стояла у фонтана, подставив руку под искрящиеся капли, когда неожиданно почувствовала на себе чьи-то взгляды. Оглянувшись, она заметила за увитыми розами решетками ограды наблюдавших за ней женщин. Она направилась к ним, и некоторые тут же убежали, однако две или три остались, смотрели на нее – Джоанна видела их темные, обведенные краской глаза, пристальные и злобные.

Но тут Адиба подняла крик, замахала руками, и появившиеся евнухи-прислужники отогнали женщин.

– Кто это был? – полюбопытствовала Джоанна.

– Наложницы Малика аль-Адиля.

– И он посмел поселить их подле меня? Подле особы королевских кровей?

– Не стоит сердиться, госпожа. Вы ведь станете любимой женой эмира, а эти девушки просто его услада в редкие часы досуга. Но без нее нельзя: разве вы не знаете, что мужчина становится злым и раздражительным без любви? Только наложницы могут развеять его тоску. Или любовь к вам, госпожа, – низко склонившись, добавила Адиба. – Однако все эти гурии гарема изошли плачем, узнав, что у господина появилась новая привязанность. Они ведь только и живут надеждой на встречу с ним, а тут их всех отселили, предоставив вам лучшие покои. Вот бедняжкам и любопытно взглянуть на красавицу, пленившую их возлюбленного повелителя. Однако не беспокойтесь. Я сообщу об их дерзости Фазилю, и это больше не повторится.

Сам евнух, как и обещал, явился под вечер, дабы разделить с госпожой трапезу. Признаться, Фазиль несколько раздражал Джоанну, но он так старался ей угодить, да и такие яства появились на столе перед изголодавшейся за день англичанкой, что она приняла его вполне милостиво.

Они расположились среди подушек на ковре. Перед ними на низком столике были расставлены кушанья: блюдо из кислого молока, в котором плавали мясные фрикадельки, завернутые в листья салата жареные баклажаны, рагу с кусочками кролика, рассыпчатый, приправленный шафраном рис, жаркое из голубей, различные соусы, а также пирожки с маслянистой корочкой и всевозможные орехи. Но даже будучи голодной, Джоанна отметила, что не сможет столько всего съесть, на что Фазиль ответил, что стоит ей только попробовать эти яства, и она не сможет оторваться, ну а он пока будет развлекать госпожу беседой.

Фазиль уже знал, что сеньору Джованну потревожили назойливые наложницы, и сокрушался по этому поводу.

– У аль-Адиля много женщин в гареме? – спросила Джоанна, поднося ко рту маслянистый пирожок с фисташками, и тут же ополоснула пальцы в чаше с розовыми лепестками, которую услужливо держала стоявшая рядом Адиба.

Фазиль, не переставая улыбаться, заметил, что, сколько бы наложниц ни содержал в гареме брат великого султана, тот почет и уважение, какие получит благородная сеньора Джованна, превысит все, что принято в мусульманских гаремах. И все другие его наложницы обязаны поклоняться ей, целовать край ее одежды и, если госпожа прикажет, всячески ее развлекать.

Евнух поведал, что основной гарем аль-Адиля ныне находится во дворце Каира в Египте, сюда же он привез лишь несколько своих любимиц, счастливых, что все время будут находиться подле господина. Но потом пришла весть о приезде будущей супруги аль-Адиля, редкой красавицы, поэтому наложницы и осмелились… Но довольно об этом! Ибо все эти гурии гарема никогда не будут иметь такой власти, как избранная повелителем госпожа. Обычно девушки попадают в гарем еще детьми, и для их родителей великая честь, когда их дочерей берут ко двору. Но при этом, отдавая дочь в гарем, ее отец подписывает соглашение о том, что больше не имеет на нее никаких прав и согласен не встречаться с нею до конца жизни. Поэтому девушкам в гареме дают новые имена, красивые и звучные, например, цветка или драгоценности. Наложниц взращивают и лелеют, но при этом тщательно обучают изящным манерам, знанию обычаев, объясняют им все тонкости любовной науки, а также учат играть на разных музыкальных инструментах, танцевать, читать и хорошо рассказывать, и все это для того, чтобы они были не только утехой, но и интересными собеседницами для господина. Попадают в гарем и невольницы, если таковых находят достаточно красивыми и покорными. Их тоже готовят к встрече, внушают, какой милости они удостоятся, если на них обратит внимание повелитель. И если какая-либо из красавиц приглянется ему, если он проведет с ней ночь и останется доволен, девушке выделяют личные покои, приставляют слуг, богато одаривают и она приобретает влияние в гареме. И особенно счастливы те, кого господин зовет к себе не единожды. Если же такая избранница понесет от повелителя и родит ему ребенка, то ее положение окончательно упрочится и ей больше не о чем волноваться. Те же, кого минует подобное везение, просто остаются служить счастливым избранницам. Бывает, что это длится годами, а бывает, что на некоторых из них господин так и не взглянет ни разу. Таких по прошествии девяти-десяти лет либо выдают замуж, наделив приданым из казны господина, либо они остаются в услужении до самой старости.