Бернард Корнуэлл - 1356

Монах знал, что хоть склеп и охранял Злобу в течение полутора столетий, на этот раз он не сможет обеспечить безопасности даже на полтора часа.

Брат Фердинанд отбросил лом и поднялся по лестнице. Злоба была длиной с его руку и на удивление тяжелой.

Когда-то у нее была рукоять, но теперь от нее остался только тонкий металлический черенок, за который он и держал ее. Она была по-прежнему завернута в ткань, которую он считал шелком.

Неф церкви освещался заревом от горевших на маленькой площади домов. В церкви было трое мужчин, один из них спросил пароль у какого-то окутанного тьмой человека, который появился на ступеньках склепа.

Эти трое были лучниками, они прислонили свои длинные луки к алтарю. Их интересовал не незнакомец, у которого они только что потребовали пароль, а распростертая на ступенях алтаря женщина.

На какое-то мгновение брат Фердинанд захотел спасти женщину, но затем через боковую дверь вошли еще четверо или пятеро мужчин и заулюлюкали, увидев на ступенях обнаженное тело.

Они привели с собой еще одну девушку, она кричала и вырывалась, и монах содрогнулся от ее отчаянных криков.

Он слышал, как с нее срывали одежду, слышал ее вопль и вспомнил все свои прегрешения.

Он перекрестился, прошептал «прости меня, Иисус Христос» и, не имея возможности помочь девушкам, прошел к двери церкви и вышел на маленькую площадь.

Пламя пожирало соломенные крыши, которые ярко вспыхивали, выбрасывая искры в ночной ветер. Над городом клубился дым.

На ступенях церкви стошнило солдата с красным крестом святого Георгия на одежде, и к нему подбежала собака и стала быстро лакать рвотные массы.

Монах свернул к реке в надежде перейти мост и пробраться в Сите [6] Сите — (франц. Cité) центр города, Сити .

Он думал, что его защитят двойные зубчатые стены с бойницами и башни Каркассона, потому что сомневался, что у неистовствовавшей армии хватит терпения осаждать город.

Они захватили бург, торговый район, лежавший к западу от реки, но он всегда плохо защищался.

В городке располагалась большая часть мастерских: лавки кожевников и серебряных дел мастеров, оружейников, торговцев птицей и тканями, но все эти богатства охранял лишь земляной вал, и армия преодолела эту жалкую преграду, как вода во время наводнения.

Но Сите Каркассона был одной из величайших крепостей Франции, бастионом, окруженным кольцом больших каменных башен и высоких стен.

Там он будет в безопасности. Он найдет место, чтобы спрятать Злобу, и будет ждать, когда можно будет вернуть ее хозяину.

Он протиснулся в улицу, на которой еще не было пожара. Мужчины врывались в дома, расщепляя двери молотками и топорами.

Большая часть жителей бежала в Сите, но некоторые глупцы остались, возможно, надеясь защитить свое имущество.

Армия появилась так неожиданно, что не было времени переносить все ценное через мост и через огромные ворота, защищавшие крепость на вершине холма.

В сточной канаве лежали два тела. Их одежду украшали четыре льва Арманьяка, лучники были убиты во время безнадежной защиты бурга.

Брат Фердинанд не знал города. Сейчас он пытался найти незаметный путь к реке среди темных переулков и узких проходов.

Бог, думал он, охранял его, так как монах не встретил ни одного врага, пока спешно шел на восток. Тут он вышел на широкую улицу, освещенную ярким пламенем, и увидел длинный мост, а за ним, высоко на холме, озаренные огнем стены Сите.

Каменные стены покраснели от пожара, пылавшего в бурге.

Монах подумал, что это были стены ада, а потом с порывом ночного ветра вниз опустилась пелена дыма, скрыв от взора стены, но не мост, восточный конец которого охраняли лучники.

Английские лучники в туниках с красными крестами и с длинными смертоносными луками. С лучниками были два всадника в кольчугах и шлемах.

Никак не перебраться на ту сторону, подумал он. Нет пути в безопасность Сите. Он сжался, размышляя, а затем направился обратно в переулки. Он пойдет на север.

Ему пришлось пересечь главную улицу с только что разгоревшимися пожарами. Цепь, одна из тех, что протягивали поперек дороги, чтобы сдержать захватчиков, лежала в сточной канаве, из которой кошка лакала кровь.

Брат Фердинанд пробежал через пространство, освещенное огнями пожара, нырнул в другой переулок и продолжал свой бег. Господь еще был с ним. Звезд не было видно из-за дыма с летающими в нем искрами.

Он пересек площадь и уперся в тупик переулка, вернулся обратно и снова направился на север. Ворон каркал на горящем здании, собака перебежала ему дорогу, зажав в зубах какой-то черный предмет, с которого падали капли.

Он прошел мимо лавки кожевника, перепрыгивая через шкуры, расстеленные на булыжниках мостовой, а впереди был тот смехотворный земляной холм, что служил единственной защитой бурга, и он взобрался на него, а потом услышал крики и оглянулся, увидев троих преследовавших его мужчин.

— Кто ты? — прокричал один из них.

— Остановись! — прорычал другой.

Монах проигнорировал их. Он бежал вниз по склону, направляясь к темной местности за городом, что лежала позади кучки домиков, выстроенных на восточном берегу, совсем рядом просвистела стрела, благодарение Богу, не задев его, и он свернул в проход между двумя маленькими домами.

Там воняла дымящаяся куча навоза. Он пробежал мимо нее и увидев, что проход заканчивается стеной, повернул обратно, где трое мужчин преградили ему путь. Они ухмылялись.

— Что у тебя там? — спросил один из них.

— Я гасконец, — сказал брат Фердинанд. Он знал, что напавшие на город были гасконцами и англичанами, а он не говорил по-английски. — Я гасконец! — повторил он, направляясь в их сторону.

— Это черный монах, — сказал один из мужчин.

— Но почему этот чертов ублюдок убегал? — спросил другой англичанин. — Есть что скрывать, а?

— Дай сюда, — потребовал третий, протягивая руку. Он единственный держал лук в руке, у остальных они висели за спинами, а в руках мужчины держали мечи. — Давай, придурок, отдай это мне, — и человек дотронулся до Злобы.

Все мужчины были вдвое моложе монаха и, учитывая, что они были лучниками, вероятно, вдвое сильнее, но брат Фердинанд был хорошим воином, не позабывшим навыки владения мечом. И он был в гневе.

В гневе из-за страданий, которые предстали перед его глазами, и жестокости, о которой он слышал, и этот гнев разъярил его.

— Во имя Господа, — сказал он и вскинул Злобу. Она еще была завернута в шелк, но лезвие тяжело вошло в вытянутую руку лучника, перерезав сухожилия и ломая кости.

Брат Фердинанд держал ее за черенок от рукояти, это был рискованный хват, но Злоба как будто ожила.

Раненый отпрянул, истекая кровью, а его товарищи злобно заревели и выбросили вперед мечи, и монах отбил оба удара одним движением и бросился вперед, и Злоба, хотя и пробыла в склепе больше ста пятидесяти лет, оказалась острой, как будто ее только что наточили, ее острие пронзило кольчугу, обнажило ребра и распороло легкое, и еще до того, как мужчина осознал, что ранен, брат Фердинанд махнул клинком в сторону, выколов третьему человеку глаза, и кровь окрасила переулок, после чего все трое отступили, но черный монах не оставил им не единого шанса скрыться.