Василий Ян - Том 1

Немногие сохранившиеся слова уанчи имеют сходство со словами некоторых североафриканских племен, особенно берберов.

Мужчины уанчи, высокого роста, стройные и сильные, отличались мужеством и отчаянно защищали свою родину, когда в нее вторгались банды морских пиратов.

На каждом острове существовал свой особый правитель, окруженный советом старейшин.

Начиная с XV века на Канарские острова стали прибывать в большом количестве завоеватели — испанцы. В борьбе с ними тогда пали многие уанчи, другие были проданы в рабство, остальные, приняв католичество, породнились с испанцами. Поэтому потеряны все следы об уанчи как об отдельном племени.

В настоящее время разговорный язык на Канарских островах испанский.

Там, где угрюмый хребет Седых гор, [92] Седые горы (Сафэд-кох) — горный хребет к югу от долины Кабула в Афганистане. прорезан узким ущельем Священных лоскутов [93] До сих пор в этом ущелье путники вешали на ветвях деревьев лоскутки от своих одежд в честь «духа гор». Отсюда и название ущелья. близ источника Куропаток, под нависшими глыбами зеленоватого гранита с красными прожилками стоят полукругом кожаные палатки, растянутые на кольях. Они выгорели на солнце, и ветер не переставая треплет их.

Огонек костра с треском вспыхивает, когда в него подбрасывают пучок сухих колючек. Порывы холодного ветра уносят клубы густого дыма. Ветер раскачивает длинные стебли растений с желтыми цветами, гонит по дороге сухие листья фисташковых деревьев, которые растут по склону горы, вцепившись корнями в трещины скал. Иногда скатываются легкие высохшие шары перекати-поля и, прыгая, несутся по каменистому ущелью. По обе стороны тропы на всех кустах нацеплены розовые и синие выцветшие лоскутки, оставленные суеверными путниками. Ведь если не оставить подарка духам гор, спрятавшимся в глубине ущелий, то этим можно вызвать их гнев, и они сбросят скалу, напустят болезнь или заставят хромать лошадь, и путник не увидит родного дома.

Около костра, кутаясь в порыжелые шерстяные плащи, сидят бородатые воины. К огню протянуты их волосатые, загорелые ноги, обутые в красные кожаные сандалии, подбитые гвоздями. Ремни от сандалий переплетены до колен. Бронзовые шлемы, сдвинутые на затылки, потемнели от времени и носят следы многих ударов. Обветренные лица темны от пыли и загара. Глаза щурятся от едкого дыма.

— Проклятое место!.. — ворчит один. — Холодный ветер дует из этой щели, как из кузнечного меха.

— Но, но! Клянусь Гераклом, — кричит другой воин, — даже кони бесятся здесь, на этом проклятом перевале!

Восемь лошадей привязаны к коновязям, по четыре в ряд, головами в середину, четыре вороных и четыре рыжих. Два жеребца ржали и взвизгивали, стараясь достать друг друга.

Воин прикрикнул на них, схватил несколько жгутов сена и стал раскручивать и пушить их перед присмиревшими конями.

— Аристоник никогда не позаботится о коне! Сидит где-нибудь на скале и мурлычет свою песню.

— Стой!.. — раздался крик между скал. — Стой, бродяга, а то я проколю тебе живот!

Все три воина вскочили, схватив копья.

— Аристоник не прозевал! Кто-то хотел пробраться мимо поста. Нужно придержать его.

— Куда идешь?.. — раздался сверху новый окрик по-персидски, и между большими камнями заметался странный тощий человек.

С необычайной легкостью, размахивая руками и широким плащом, похожий на летучую мышь, он бежал по склону горы, прыгая с одной скалы на другую, и к нему спешили наперерез воины, бывшие в дозоре. Путник сделал несколько прыжков, бросился к костру и здесь опустился на землю.

Этот человек, казалось, не мылся и не стригся от рождения. Длинные волосы, копной стоявшие над головой, спускались по спине чуть ли не до земли; они были заплетены в несколько кос, перевитых и перепутанных между собой и проткнутых на макушке длинными медными булавками. Курчавая бурая борода двумя прядями падала на грудь. Из-под грязной гривы черные глаза бросали недоверчивые, звериные взгляды. Полуголое, почти черное, тощее тело покрывал изодранный плащ, заплатанный яркими лоскутьями. Странник был подпоясан несколькими разноцветными шнурками, [94] Разноцветные шнурки на поясе — признак жреца огнепоклонников. на которых висели медные кривые ножи, щипчики, буравчики, сушеные змеи, ящерицы и другие диковинные знахарские принадлежности. На босых ногах налипли слои засохшей грязи. В руках он держал длинный посох; на конце его болталась пустая тыквенная бутылка.

— Кто такой? Куда идешь? — спрашивали воины.

— Иду в Забул. [95] В описываемое время Кабул — столица Афганистана — населением назывался Забул. — Он махнул рукой на север. — Я бедный атраван. [96] Атраван — ученый жрец огнепоклонников. Хожу по свету и избавляю людей от злых дивов, [97] Дивы — злые духи бога зла Аримана. посылаемых страшным Ариманом.

— Зачем крадешься по горе, а не идешь по дороге? Значит, ты имеешь дурные мысли! Зачем прячешься?

Атраван поднял к небу длинные костлявые руки.

— Вижу на небе то, что написано Великим, Всевидящим. Много крови прольется, не все вернутся домой…

— Это мы и без тебя знаем. Сиди здесь, попрошайка! Сколько денег собрал? Говори!.. — Воин замахнулся копьем.

Атраван упал на землю и стал причитать:

— Ой, не убивай! Расскажу очень важное! Кто у вас начальник? Только ему скажу.

— Аристоник, иди сюда! Бродяга зовет начальника. Наверное, хочет обмануть! Чтоб с ним больше не возиться, сбросим его на дно ущелья!..

Со скалы спустился молодой воин в войлочной шляпе, завернутый в полосатый шерстяной финикийский плащ. В руках он держал кифару, [98] Кифара — деревянный щипковый музыкальный инструмент с семью и более струнами. и пальцы рассеянно перебирали струны.

— Кто это? — Воин зевнул и потянулся.

— Попрошайка. Такие постоянно шатаются по всем дорогам и все высматривают. Это самые подозрительные бродяги. Надо его прикончить.

Лохматый странник замотал головой, схватил край своего рваного плаща и стал желтыми зубами отдирать розовую заплатку. Он вытащил небольшой обломок серебряной монеты и протянул темную ладонь.