Василий Ян - Том 2

…Скажу на прощанье моему неведомому читателю: «Надменные имамы и раздувшиеся от важности улемы меня упрекают в неверии! Злобна и тупа их близорукость! Неверие, такое, как мое, не легкое и не пустое дело». [193] Абу-Али Ибн-Сина (ХI в.). Нет тверже и пламеннее моей веры: в победу скованного мыслителя над тупоумным палачом, в победу угнетенного труженика над свирепым насильником, в победу знания над ложью!.. Я знаю, настанет лучшая пора, когда правда, забота о человеке и свобода поведут нашу родину к всеобщему счастью и свету!.. Это придет, это будет!»

Бент-Занкиджа приложила к губам тонкий смуглый пальчик с тремя серебряными кольцами, подумала, сдвинув изогнутые брови, старательно сложила исписанные листы и завернула их в кусок пестрой материи. Она подняла блестящие черные глаза на Тугана и сказала:

— Теперь я позову трех смелых юношей из племени люли… Вы отправитесь к яме казненных выручать Хаджи Рахима. Ведь ночь длинна и еще не кончилась! Мы спасем его!

По узкому листу бумаги быстро водила тростинкой смуглая сухая рука. Факих [194] Факих — ученый, начитанный, законовед. читал вполголоса возникавшие одна за другой строки, начертанные арабской вязью.

В хижине было тихо. Монотонному голосу факиха вторило однообразное шуршание непрерывного дождя, падавшего на камышовую крышу.

«…Расспрашивая всех знающих, я хотел узнать о завещании Чингисхана. [195] Чингисхан (1155–1227) — монгольский полководец, крупнейший азиатский завоеватель и создатель империи, простиравшейся от Кореи до Черного моря. Передовые отряды войска Чингисхана под начальством Джебэ и Субудай-багатура (упоминаемого в настоящей повести) дошли до берегов Днепра, где встретились с русскими и половецкими войсками. Монголы стали отступать до Азовского моря, где близ реки Калки произошла битва (1224), в которой русско-половецкое войско было разбито. Это наступление Джебэ и Субудай-багатура было предварительной разведкой, сделанной по приказу Чингисхана, задумавшего поход на Запад для завоевания всей Европы. План Чингисхана отчасти выполнил его внук Батый, дошедший со своим войском до берегов Адриатического моря. Вторжение Чингисхана в Среднюю Азию (1220–1225) описано в первой книге настоящей трилогии. Но несчастье обрушилось на меня. В Бухаре я был схвачен святыми имамами. [196] Имам — мусульманское духовное лицо.

Заявив, что я великий грешник, не почитающий Аллаха, они заперли меня в гнусной, низкой железной клетке. Ползая в ней на четвереньках, как гиена, я не мог выпрямиться. Одежда на мне истлела, и я связывал концы прорех. Раз в день тюремный сторож наливал в мою деревянную плошку мутную воду, но чаще забывал об этом. Иногда он приводил скованного раба, и тот, ругаясь, скоблил крюком грязный пол моей клетки. Подходили родственники других заключенных и со страхом заглядывали ко мне — ведь я был «проклятый святыми имамами», «осужденный на гибель вечную и теперь и после смерти, где огонь будет его жилищем…».

Факих поправил нагоревший фитиль глиняной светильни и продолжал читать:

«Однажды я заметил, что возле клетки, не боясь насмешек и проклятий, стоит девушка из презираемого кипчаками бродячего племени огнепоклонников — люли. Она положила мне горсть изюма и орехов и отбежала. На другой день она явилась снова, закутанная в длинную, до земли, черную шаль. Девушка бесшумно проскользнула вдоль тюремной стены и принесла мне лепешку и кусок дыни. Потом, ухватившись смуглыми пальцами в серебряных кольцах за прутья клетки, она долго, пристально разглядывала меня черными непроницаемыми глазами и тихо прошептала:

— Помолись за меня!

Я подумал, что она смеется, и отвернулся. Но на следующий день она снова стояла возле клетки и опять настойчиво повторяла:

— Помолись за меня, чтобы вернулся мой воин, мое счастье!

— Я не умею молиться, да и к чему? Ведь я проклят святыми имамами!

— Имамы хуже лукавого Иблиса. [197] Иблис — дух зла в арабской мифологии, упоминаемый в Коране. Они раздуваются от злобы и важности. Если они тебя прокляли, значит, ты праведник. Попроси милости Аллаха и для меня, и для того, кто далеко.

Я обещал исполнить ее просьбу. Девушка приходила еще несколько раз. Для ее утешения я говорил, что повторяю по ночам девятью девять раз молитвы, приносящие счастье. [198] У многих народов Востока число «девять» считается священным и счастливым.

Однажды девушка — ее звали Бент-Занкиджа — пришла с юношей, не знающим улыбки. У него были черные кудри до плеч, серебряное оружие и желтые высокие сапоги на острых каблуках. Он молча посмотрел на меня и повернулся к девушке:

— Да, это он… не знающий лукавства… Я помогу ему!

Мы долго глядели в глаза друг другу. Чтобы не погубить себя перед зорко смотревшим на нас тюремщиком, мы боялись признаться в том, что мы — братья… Высокий юноша был Туган — мой младший брат, которого я потерял давно и не надеялся уже увидеть!..

Глядя на девушку и словно говоря с ней, Туган сказал: