Александр Дюма - Графиня Монте-Кристо

Потрясенный увиденным и услышанным, Лежижан почтительно откланялся и удалился.

Когда дверь за ним закрылась, графиня Монте-Кристо, измученная столь долгим разговором, совершенно без сил опустилась в кресло, только что оставленное Лежижаном. Итак, у нее хватило мужества, чтобы смеяться, разыгрывать комедию и даже называть этого негодяя своим другом!

Она сделала все это и не умерла от стыда!

Теперь она дорого расплачивалась за свою смелость.

Бедная черная вуаль, бедная накидка, дорогие реликвии несчастной узницы, с какой нежностью она целовала вас, сколько горьких слез пролила над вами!

Неожиданно дверь тихо отворилась и на пороге показался дон Жозе. Подойдя к креслу графини, он молча наблюдал за ее отчаянием.

— Я не зря говорил вам, Элен, что это усилие будет слишком велико даже для вашего мужества.

— К сожалению, ты был прав, — вздохнула она. — По правде говоря, я почувствовала дикую радость в сердце, когда этот человек побледнел передо мной и в ужасе отпрянул от моей протянутой руки, как будто в этой слабой руке заключена вся сила Божественного правосудия.

— Но ведь вы действительно одно из избранных орудий правосудия, — ответил дон Жозе, — идите же и дальше по этому пути, не сворачивая в сторону из-за того, что нога ваша наступила на скорпиона.

Элен задумчиво слушала его.

— О нет, — вздрогнув, пробормотала она, — дело не только в этом. Знаешь ли ты, что значит перестать быть живым существом, подобным другим людям, перестать жить обычной жизнью и постоянно будить призраки прошлого, превратившись в грозное привидение, сеющее вокруг себя страх и безумие? А ведь я твердо решилась на это и не отступлю от своего решения, это я-то, думавшая лишь о том, чтобы дарить людям мир и утешение!

Усевшись за письменный стол, представлявший собою настоящее произведение искусства, она принялась лихорадочно писать.

— Это распоряжение моему нотариусу, — произнесла она тоном генерала, отдающего приказание своему адъютанту. — Особняк Монте-Кристо должен быть продан сегодня же. Нет, нет, — добавила она тут же, — его нужно просто сдать внаем со всей обстановкой. Чтобы объяснить это неожиданное решение, тебе следует устно добавить, что завтра графиня Монте-Кристо отбывает в путешествие. Она оставляет за собой лишь маленький павильон в конце оранжереи. Об Урсуле также следует позаботиться.

— Ваше распоряжение будет выполнено, — с улыбкой ответил Жозеф, — Клеман и госпожа Розель творят настоящие чудеса.

— В таком случае, работа госпожи Ламоро закончена. Поэтому проследи, чтобы Розель как можно скорее заняла свое место в доме на улице Вивьен и придумай какую-нибудь причину, объясняющую исчезновение госпожи Ламоро.

— Нет, Элен, — заметил Жозеф, — госпоже Розель не следует возвращаться. Исправление Жакмена проходит очень успешно, но мы еще не можем верить ему до конца. Я хорошо знаю вас, Элен, ненависть не может целиком заполнить вашу жизнь. В вашем сердце обязательно найдется хотя бы маленький уголок для любви. Вы взяли на себя возвышенную задачу защищать и спасать других, а я считаю своей обязанностью защищать и оберегать вас.

— Благодарю тебя, дорогой Жозеф, — сказала графиня, — но не все чудеса можно совершать дважды.

— Кто знает? Я прошу у вас лишь нескольких недель терпения, а награду за свое послушание вы получите сейчас же!

— Сейчас же? — удивленно переспросила графиня. — О чем вы говорите и какую награду имеете в виду?

— Разве может быть награда более высокая, чем возможность совершить доброе дело? — с улыбкой спросил Жозеф. — Надо лишь сделать попытку!

— О чем ты говоришь?

— Я имею в виду Пиппиону. У бедной малютки никого не осталось с тех пор, как у нее забрали Урсулу и я взял на себя смелость доставить девочку в дом госпожи Ламоро. Как видите, госпожа Ламоро не может ее покинуть, ведь эту малышку надо утешить, а, может быть, даже спасти от смерти.

— Разве она настолько больна? — с тревогой спросила графиня Монте-Кристо.

— Она больна настолько серьезно, что вылечить ее теперь может лишь ангел.

— Бедное дитя! Умереть в таком юном возрасте!

— Как видите, госпожа Ламоро еще не умерла в вас! — торжествующе воскликнул Жозеф. — Пиппионе столько же лет, сколько должно было бы быть сейчас вашей дочери. Она прелестна, как цветок, и добра, как ангел. Прошу вас, полюбите Пиппиону ради вашей несчастной Бланш!

Графиня Монте-Кристо посмотрела на Жозефа своими большими голубыми глазами.

— Ты прав, Жозеф, — сказала она, — я попытаюсь сделать это.

Иоганнисбергер — сухое белое рейнское вино (Прим. переводчика).