Александр Дюма - Цезарь

Консулы тут же составили закон, передающий Помпею на пять лет все полномочия по снабжению на всей земле . Разумные люди сочли, что и так уже неплохо, как тут Мессий предложил в качестве поправки, как мы сказали бы сегодня, вручить Помпею право распоряжаться всеми денежными средствами империи, а также флотом и войсками, которые ему понадобятся, и дать ему власть над управителями провинций.

Цицерон молчал, его это больше не касалось; к тому же он, знавший Помпея, человека с двумя дверями , лучше, чем кто-либо другой, возможно, он считал, что это увлечение зашло несколько далеко.

На следующий день состоялось обсуждение дела о домах Цицерона, как о тех, которые были просто-напросто снесены Клодием, так и о том доме, на месте которого Клодий воздвиг храм Свободы. Трудность была в том, что, отбирая собственность у бога или богини, можно было впасть в святотатство. Дело было передано понтификам, которые постановили, что:

«Если тот, кто говорит, что он посвятил какой-либо участок, действовал не по всеобщему предписанию и не был лично уполномочен на это распоряжением, вытекающим из какого-либо закона или принятым народным голосованием, его возврат может быть осуществлен без нанесения ущерба религии».

О святой орден иезуитов! видно, ты и вправду восходишь не только к Игнатию Лойоле, и твое основание теряется во мраке времен!

Этот предмет вызвал бурные дебаты.

Клодий говорил три часа, чтобы доказать, что он имел право сделать то, что он сделал; но римский народ – народ поистине артистический: он нашел, что Клодий лучше владеет мечом, чем словом, и, что касается слова, Цицерон превосходит Клодия. Он освистал Клодия, и закон был принят.

Постановили, что дом Цицерона будет ему возвращен, и что портик Катула будет восстановлен на государственные средства; затем Цицерону в качестве возмещения ущерба ассигновали два миллиона сестерциев на восстановление его дома в Риме, пятьсот тысяч сестерциев на его усадьбу в Тускуле, двести пятьдесят тысяч на загородный дом в Формиях – итого примерно шесть-семь тысяч ливров на наши деньги.

И Цицерон, и все честные люди нашли, что это довольно мало.

– Quœ œstimatio non modo vehementer ab optimo quoque, sed etiam a plebe reprehentidur . [46]

Клодий был разгромлен в сенате, как до этого он был разгромлен на площади; но Клодий был не из тех, кто легко сдается. За два дня до ноябрьских нон он собрал остатки своей старой армии тех времен, когда он был трибуном, и напал с этой шайкой на каменотесов и строителей, занятых восстановлением дома его недруга, прогнал их с участка, осадил, забросав его камнями, дом Квинта и под конец поджег его.

Все это, заметьте, происходило среди бела дня в Риме, где есть сенат, консулы, преторы, трибуны. Помпей отбыл закупать хлеб. Перед ноябрьскими идами – новое нападение. Цицерон в сопровождении своих клиентов и своей свиты из всадников спускался по Священной дороге. Неожиданно появившийся Клодий кинулся к Цицерону со свирепыми криками; его люди были вооружены палками, камнями и мечами. Цицерон спасся самым простым способом. Он увидел, что дверь в прихожую Теттия открыта, и укрылся за ней с частью своей свиты.

Там они сумели забаррикадироваться и отразить натиск клодиевых молодцов. К Цицерону прибыло подкрепление, и Клодий был разбит.

– Я мог бы приказать убить его, – сказал Цицерон; – но я предпочитаю лечить диетой: хирургия утомляет меня (Ipse occidi potuit; sed ego dieta curare incipio, chirurgiœ tœdet.)

Нет, вы поглядите, каков хвастун!

Цицерон напрасно пощадил Клодия; потому что уже накануне ноябрьских ид Клодий возглавил поджог дома Милона на Кермальском холме, и все это под ясным солнцем, в пятом часу дня.

Он набрал новое войско среди рабов: оборванцы, о которых говорит Зафари в «Рюи Блазе» [47], показались бы индийскими владыками по сравнению с теми, что ревели за спиной у Клодия: у них были мечи, щиты, факелы. Штаб-квартира их предводителя располагалась в доме Фавста Суллы.

К счастью, Милона вовремя предупредили об этом; у него было два дома в том же квартале: один из них он купил на свои средства, другой достался ему по наследству от Анния. Именно в нем и заперся Флакк со своим гарнизоном.

С Флакком во главе гарнизон совершил вылазку; эта вылазка заставила орду Клодия отступить. Клодий бежал и, в свою очередь, укрылся в доме Публия Суллы. Дом обыскали снизу доверху, но безрезультатно. Флакк и Милон собирались лечить его отнюдь не диетой, как Цицерон, а скальпелем.

На следующий день сенат собрался на заседание. Клодий ничего не предпринял. Милон выдвинул против него обвинение. Но вскоре должны были состояться комиции; Клодий готовился стать эдилом, мэром одного из кварталов Рима, – а что вы сделаете против магистрата? – и, сделавшись эдилом, он не только стал бы неподсуден, он заранее пообещал, что потопит Рим в огне и крови. Таково было его кредо.

Настал день комиций; Милон объявил, что предзнаменования неблагоприятны; голосование состоится только завтра.

Назавтра Милон был на Марсовом поле еще до рассвета. Марсово поле, как вы помните, это зеленый ковер, на котором разыгрываются выборы. В тот день оно должно было стать полем битвы, на котором решится спор Милона и Клодия. Как только Клодий появится, он мертв! Клодий не появился.

На следующий день, за одиннадцать дней до календ, Милон пришел на место проведения комиций еще затемно. Внезапно он увидел Метелла, который бежал мимо.

Который это Метелл? Цицерон ничего не говорит об этом. Не Метелл ли это Целер, бывший консул, Метелл Быстрый , зять Клодия, соперник Катулла, Цезаря и, наконец, всех остальных любовников своей жены? – Нет, тот в 695 году открыто выступил против своего шурина и скоропостижно скончался. Если вы вслух спросите, отчего, вам ответят: «Его отравила жена».

Как бы то ни было, какой-то Метелл пытался попасть на Марсово поле кружным путем. Милон бросился за ним, догнал его и выразил ему свой протест как трибун. Метелл убрался под свист и улюлюканье.

Десятый день до календ – рыночный день; следовательно, собрания не проводятся. Собрание состоится 8 ноября.

8 ноября в девятом часу ночи Милон уже был на своем посту.

Впрочем, Клодий уже потерянный человек: его прихожая почти пуста; старый фонарь освещает лишь нескольких оборванцев в отрепьях.

Комиции не состоятся; по крайней мере, они не состоятся, пока Клодий не будет привлечен Милоном к суду.

Если Клодий попадется Милону на улице, Клодий покойник. Цицерон предупреждает об этом Аттика.

– Si se inter viam obtulerit, occisum iri ab ipso Milone video.

Все это кончилось, по крайней мере, в тот раз, жестокими коликами у Цицерона, которые продолжались десять дней и которые он отнес на счет грибов и брюссельской капусты, отведанных им на пиру у Лентула!