Георг Борн - Бледная графиня

Прошло несколько дней, и к Гагену вернулось его обычное присутствие духа. Чувство справедливости взяло верх над любовью к сыну.

Довольная улыбка скользнула по лицу графини, когда она вновь увидела входящего к ней Гагена, ведь до сих пор он не дал против нее никаких показаний. Стало быть, решила она, он покорился. На его же непроницаемо-спокойном лице ничего нельзя было прочесть.

– Ваше появление я расцениваю, ваша светлость, как знак того, что вы изменили свое прежнее решение, – сказала Камилла, приглашая садиться. – И я в долгу не останусь: если вы будете в мире со мной, получите вашего сына.

– Я хотел бы видеть Леона Брассара, – сказал Гаген.

– Да, это совершенно справедливое желание.

– Знает ли он о своем прошлом?

– До сих пор не знал, ваша светлость. Леон Брассар по-прежнему считает себя сыном вашего бывшего слуги.

– Где же он?

– Взгляните сюда, ваша светлость, – поманила его графиня, стоявшая у окна.

Внизу во дворе замка стоял Леон Брассар, готовый вскочить на лошадь, которую подводил ему конюх. Гагену хорошо был виден Леон. Ему хотелось позвать его, броситься к нему, задержать, но – поздно. Леон вскочил на лошадь и быстро поскакал по дороге в город.

– Ваше желание исполнено, ваша светлость. Вы воочию полюбовались вашим сыном.

– Он мне не сын, – глухо проговорил Гаген,

Графиня вздрогнула.

– Вы хотите сказать, что он еще не ваш сын? Но уж это ваша вина, – сказала она.

– Он, наверное, давно был бы моим сыном, если бы у него была другая мать, а не вы, Камилла фон Франкен. Он был бы моим сыном, если бы вы не дошли до такого кощунства и не сделали его орудием ваших преступных замыслов.

– Этьен Аналеско! Только от вас теперь зависит, вернете ли вы себе сына. Но не раздражайте меня. Всему есть предел. Обвинениям и оскорблениям – тоже.

– Что ж, пока я с вами прощаюсь. В следующий раз мы увидимся уже в суде, когда вы будете держать ответ за свои преступления.

– Значит, вы решили пожертвовать своим сыном?

– Я повторяю: он мне больше не сын.

– Хорошо же! Только смотрите, как бы вам не пришлось очень скоро раскаяться в своем решении.

– Я во что бы то ни стало исполню свой долг, и я сам был бы преступником, если бы, жалея сына, стал скрывать истину. И коль уж Леон вступил на путь порока, пусть он понесет заслуженное наказание. Ответственность за это ляжет не на меня – на вас.

– Я не боюсь вас! – гневно воскликнула графиня. – И я без колебаний выполню свою угрозу – ваш сын погибнет. Вы еще не победили, Этьен Аналеско. Не забывайте, что речь зашла о моей жизни, а я ее задешево не отдам. Ступайте, доносите – все это одни пустые слова, а доказательств у вас нет и не будет.

– Предоставьте эту заботу мне. И отвечать вам придется не за вред, причиненный мне, а за ваши злодеяния против покойных графа и графини Варбург, лесничего Милоша, графини Лили, Леона Брассара. Не думайте о бегстве. Я буду сторожить каждый ваш шаг. И не смейте поднять руку на молодую графиню. Это будет только лишним доказательством вашей преступности.

С этими словами Гаген удалился.

– Так умри же! – вне себя от бешенства прошептала графиня. – На этот раз ты не уйдешь от меня.

На следующий день после свидания Гагена с графиней, ближе к ночи, из города к замку Варбург выехал всадник.

Небо затянули свинцовые тучи, начинал накрапывать дождь.

Всадник въехал в лес. Здесь было совсем темно, но всадник, по-видимому, хорошо знал местность, поскольку ехал, не сбавляя хода.

Вдруг лошадь шарахнулась в сторону, чего-то испугавшись.

– Кто тут? – крикнул всадник, заметив на дороге темную человеческую фигуру.

– Какое вам до этого дело? – послышалось в ответ. – Поезжайте своей дорогой, а свою я и сам найду.

Голос показался всаднику знакомым, и он придержал лошадь.

– Да кто же вы? – снова спросил он.

Незнакомец пробормотал что-то сердитое в ответ и исчез в придорожных кустах.

«Гм, кто же это мог быть? – удивленно подумал всадник. – Не думаю, что кто-то из слуг замка».

Он пришпорил лошадь и продолжил путь. Было около полуночи, когда он приблизился к замку. Всадник свернул на боковую тропинку и осторожно направил лошадь к одной из нежилых передних башен замка. Копыта неслышно ступали по мягкой траве парка. Было тихо. Замок был погружен во тьму. Все, вероятно, спали.

Поставив лошадь к самой стене башни, всадник встал на седло так, что, вытянувшись во весь рост, он мог достать рукой до окна башни.

Он осторожно постучал в окно.

– Лили! – тихо позвал он.

Через несколько мгновений окно отворилось, и в нем показалась головка Лили.

– Кто это? – так же тихо откликнулась она.

– Ты не узнаешь меня, Лили?

– Бруно! – обрадованно прошептала девушка.

– Мне надо поговорить с тобой.

– Ах, как я счастлива, что снова вижу тебя!

– Я просил графиню отпустить тебя, но напрасно. Пришлось прибегнуть к такому способу.

– Благодарю небо, что мы снова вместе…

– Тише, милая Лили, нас могут услышать, – остерег Бруно.

– В этой старой башне больше никого, кроме меня, нет. О Боже, Бруно, и как это случилось! – Слезы показались у нее на глазах. – Как счастлива была я когда-то в этом замке, как беззаботно жила, а теперь! Теперь я пленница. Здесь мне страшней, чем в сумасшедшем доме.

– Ты должна выйти отсюда.

– Да, но как?

– Я для того и пришел. Ты не должна здесь дольше оставаться.

– Я заперта и не могу выйти. А ужасный Гедеон Самсон приставлен наблюдать за мной как за сумасшедшей.

– Ты должна бежать как можно скорее.

Лили рассказала жениху, как попала в замок.

– Поверь мне, старый Вит живет в меловых пещерах, – сказала она, заканчивая свой рассказ.

– Я и сам теперь так думаю, после того как видел его там, на берегу.

– Поверь мне, Бруно, это он спас меня тогда и переправил в город. Туда, вниз, должна существовать тропа. Надо найти ее и отыскать старого Вита. Мысль эта занимает меня день и ночь.

– Постараюсь, милая Лили, хотя первая попытка и окончилась неудачно.

– Нет, дорогу в пропасть надо искать не с моря, а с суши.

– Хорошо, моя дорогая, но прежде я должен освободить тебя.

– Дверь заперта снаружи. Остается только окно, – сказала Лили. – Но дай мне время до завтра, я постараюсь найти какой-нибудь способ. Если же не выйдет, жду тебя следующей ночью. Попытаюсь с твоей помощью выбраться через окно.

– Я не могу быть спокоен, когда ты здесь, хотя мне кажется, что графине вот-вот придет конец.

– Значит, до следующей ночи, Бруно.

– Не теряй мужества, дорогая! – Бруно протянул Лили руку, до которой девушка едва смогла дотянуться.

– Ты мое счастье, мое единственное утешение! – прошептала Лили, посылая любимому воздушный поцелуй.

Он спрыгнул в седло и быстро исчез в ночном мраке.