Вальтер Скотт - Айвенго (с иллюстрациями)

- Вот как,- шепнул он Гурту,- у нас, значит, будет новый союзник? Будем надеяться,что доблесть этого рыцаря окажется не такой фальшивой монетой, как благочестие отшельника или честность йомена. Этот Локсли кажется мне прирождённым охотником за чужой дичью, а поп- гуляка и лицемер.

- Придержи язык, Вамба, сделай милость!- сказал Гурт.- Оно, может быть и так, но явись сейчас хоть сам рогатый чёрт и предложи нам свои услуги, чтобы вызволить из беды Седрика и леди Ровену, боюсь- у меня не хватило бы набожности отказаться от его помощи.

Тем временем отшельник вооружился, как настоящий йомен,мечом, щитом, луком и колчаном со стрелами,через плечо перекинул тяжёлый бердыш. Он первый вышел из хижины, а потом тщательно запер дверь и засунул ключ под порог.

- Ну что, брат,годишься ты теперь в дело,- спросил Локсли,- или хмель всё ещё бродит у тебя в голове?

- Чтобы прогнать его,-отвечал монах,- будет довольно глотка воды из купели святого Дунстана.В голове, правда, жужжит что-то и ноги не слушаются, но всё это мигом пройдёт.

С этими словами он подошёл к каменному бассейну, на поверхности которого падавшая в него струя образовала множество пузырьков, белевших и прыгавших при бледном свете луны,припал к нему ртом и пил так долго, как будто задумал осушить источник.

- Случалось ли тебе раньше выпивать столько воды, святой причетник из Копменхерста? - спросил Чёрный Рыцарь.

- Только один раз: когда мой бочонок с вином рассохся и вино утекло незаконным путём.Тогда мне нечего было пить, кроме воды по щедрости святого Дунстана, - отвечал монах.

Тут он погрузил руки в воду, а потом окунул голову и смыл таким образом все следы полночной попойки.

Протрезвившись окончательно, весёлый отшельник ухватил свой тяжёлый бердыш тремя пальцами и, вертя его над головой, как тростинку, закричал:

- Где они, подлые грабители, что похищают девиц? Чёрт меня побери, коли я не справлюсь с целой дюжиной таких мерзавцев!

- Ты и ругаться умеешь, святой причетник?- спросил Чёрный Рыцарь.

- Полно меня к причетникам причислять!-возразил ему преобразившийся монах. - Клянусь святым Георгием и его драконом, я только до тех пор и монах, пока у меня ряса на плечах… А как надену зелёный кафтан, так могу пьянствовать, ругаться и ухаживать за девчонками не хуже любого лесника.

- Ступай вперёд, балагур,- сказал Локсли,- да помолчи немного; ты сегодня шумишь,как целая толпа монахов в сочельник,когда отец игумен уснул.Пойдёмте, друзья, медлить нечего. Надо поскорее собрать людей, и всё же у нас мало будет народу, чтобы взять приступом замок Реджинальда Фрон де Бефа.

- Что? - воскликнул Чёрный Рыцарь.- Так это Фрон де Беф выходит нынче на большую дорогу и берёт в плен верноподанных короля? Разве он стал вором и притеснителем?

- Притеснителем-то он всегда был,- сказал Локсли.

- А что до воровства,-подхватил монах,-то хорошо,если бы он хоть вполовину был так честен, как многие из знакомых мне воров.

- Иди, иди, монах, и помалкивай!- сказал йомен.- Лучше бы ты попроворнее провёл нас на сборное место и не болтал, о чём следует помалкивать как из приличия, так и ради осторожности!

Пока принимались все эти меры для освобождения Седрика и его спутников, вооружённый отряд, взявший их в плен, спешил к укреплённому замку, где предполагалось держать их в заключении.Но вскоре наступила полная темнота, а лесные тропинки были, очевидно, мало знакомы похитителям. Несколько раз они останавливались и раза два поневоле возвращались назад.Летняя заря занялась прежде, чем они попали на верную дорогу, но зато теперь отряд продвигался вперёд очень быстро. В это время между двумя предводителями происходил такой разговор:

- Тебе пора уезжать от нас,сэр Морис,-говорил храмовник рыцарю де Браси. - Для того чтобы разыграть вторую часть нашей мистерии, ведь теперь ты должен выступать в роли освободителя.

- Нет, я передумал,- сказал де Браси.- Я до тех пор не расстанусь с тобой, пока добыча не будет доставлена в замок Фрон де Бефа.Тогда я предстану перед леди Ровеной в моём настоящем виде и надеюсь уверить её, что всему виной сила моей страсти.

- А что заставило тебя изменить первоначальный план, де Браси? - спросил храмовник.

- Это тебя не касается, - отвечал его спутник.

- Надеюсь, однако, сэр рыцарь,- сказал храмовник,- что такая перемена произошла не от того, что ты заподозрил меня в бесчестных намерениях, о которых тебе нашёптывал Фиц-Урс?

- Что я думаю, то пусть остаётся при мне,- отвечал де Браси.- Говорят, что черти радуются,когда один вор обокрадёт другого. Но всем известно, что никакие черти не в силах помешать рыцарю Храма поступить по-своему.

- А вождю вольных наёмников,- подхватил храмовник,- ничто не мешает опасаться со стороны друга тех обид, которые он сам чинит всем на свете.

- Не будем без пользы упрекать друг друга,- отвечал де Браси. - Довольно того, что я имею понятие о нравственности рыцарей, принадлежащих к ордену храмовников, и не хочу дать тебе возможность отбить у меня красавицу, ради которой я пошёл на такой риск.

- Пустяки! - молвил храмовник. - Чего тебе бояться? Ведь ты знаешь, какие обеты налагает наш орден!

- Ещё бы!- сказал де Браси.- Знаю также, как эти обеты выполняются. Полно, сэр рыцарь. Все знают, что в Палестине законы служения даме подвергаются очень широкому толкованию. Говорю прямо: в этом деле я не положусь на твою совесть.

- Так знай же,- сказал храмовник,- что я нисколько не интересуюсь твоей голубоглазой красавицей.В одном отряде с ней есть другая,которая мне гораздо больше нравится.

- Как, неужели ты способен снизойти до служанки? - сказал де Браси.

- Нет,сэр рыцарь,- отвечал храмовник надменно,- до служанки я не снизойду. В числе пленных есть у меня добыча, ничем не хуже твоей.

- Не может быть. Ты хочешь сказать- прелестная еврейка?- сказал де Браси.

- А если и так, - возразил Буагильбер, - кто может мне помешать в этом?

- Насколько мне известно,никто,- отвечал де Браси,- разве что данный тобою обет безбрачия. Или просто совесть не позволит завести интригу с еврейкой.

- Что касается обета,- сказал храмовник,- наш гроссмейстер освободит от него, а что касается совести, то человек, который собственноручно убил до трехсот сарацин,может и не помнить свои мелкие грешки. Ведь я не деревенская девушка на первой исповеди в страстной четверг.

- Тебе лучше знать, как далеко простираются твои привилегии,- сказал де Браси, - однако я готов поклясться, что денежные мешки старого ростовщика пленяют тебя гораздо больше, чем чёрные очи его дочери.