Александр Бушков - Провинциал, о котором заговорил Париж

— Все так и обстоит, д'Артаньян, — подтвердил де Кавуа. — Господин кардинал питает слабость к моей супруге — в самом высоком и благородном смысле этого слова.

— Господи, какие слова вы выбираете, Луи! Господин кардинал не «питает слабость», как вы неудачно изволили выразиться, а получает подлинное наслаждение от бесед с умной и проницательной женщиной — это его собственные слова. Господин кардинал вовсе не считает, подобно иным глупцам, что женщины уступают мужчинам в остроте ума. Решено! — воскликнула госпожа де Кавуа, вся в плену только что родившихся грандиозных планов. — я завтра же отправлюсь к кардиналу и скажу ему следующее: «Ваше высокопреосвященство! Коли уж вам угодно называть меня своим другом, то выполните мою маленькую просьбу. Господин д'Артаньян, многообещающий и отважный юноша, что ни день задающий выволочку королевским мушкетерам, безумно влюблен в мою добрую знакомую Жюстину де Эрмонтей…»

— Я?! — воскликнул д'Артаньян.

— Жюстина так красива, умна и домовита, что вы в нее немедленно влюбитесь, как только увидите, — отпарировала госпожа де Кавуа. — Тут и сомнений быть не может! «Господин кардинал! — скажу я. — Только вы способны составить счастье двух любящих сердец!»

— Но позвольте…

— Я не искажаю факты, а всего-навсего предвижу будущее, — еще суровее прервала его госпожа де Кавуа. — Вы молоды, красивы и отважны, и я уверена, что Жюстина сразу вас полюбит… В общем, я объясню кардиналу, что вам просто необходим плащ гвардейца его высокопреосвященства… Вряд ли он мне откажет в таком пустяке.

Д'Артаньян в растерянности воззрился на капитана, роте коего грозило столь неожиданное пополнение, ожидая, что тот укажет супруге на беспочвенность ее планов. Однако, к его унынию, де Кавуа с видом грустной покорности судьбе покивал головой и сказал:

— Должен вам сказать, д'Артаньян, Мирей не преувеличивает. В ее силах все это устроить. Были примеры, знаете ли…

— Ну, а когда вы станете гвардейцем кардинала, — продолжала госпожа де Кавуа, уже не встречая сопротивления со стороны наголову разбитого противника, — и Жюстина приедет в Париж, я приложу все силы, чтобы…

Д'Артаньян был близок к тому, чтобы выкинуть белый флаг, однако в голове у него ослепительной молнией вдруг блеснула великолепнейшая идея. В ужасе от предстоящей женитьбы на неизвестной Жюстине д'Эрмонтей его ум невероятно обострился. И он нашел способ одним ударом убить двух зайцев: и увернуться от венца, и, очень может быть, узнать наконец имя той красавицы, что снилась ему до сих пор, несмотря на все парижские похождения, невероятно расширившие и углубившие его познания о дочерях Евы.

— Госпожа де Кавуа, — сказал он насколько мог убедительнее и проникновеннее, — я бесконечно благодарен вам за стремление устроить мое счастье, но так уж сложилось, что я влюблен…

— Вы не шутите?

— Слово дворянина. Причем ситуация моя противоположна той, что десять лет назад существовала у вас и господина де Кавуа. Вы не знали, что господин де Кавуа в вас влюблен, вы и не подозревали о его чувствах, вообще о нем самом — а я видел мою избранницу лишь мимолетно и понятия не имею, кто она такая, как ее зовут и где она живет… Вроде бы в Париже, но я не уверен…

Моментально забыв о своих далеко идущих планах, госпожа де Кавуа воскликнула:

— Как же вы с ней встретились?

— Это было в Менге, когда я ехал в Париж, — признался д'Артаньян, — на постоялом дворе. — Кое-что припомнив, он заговорил увереннее: — Она дворянка, француженка, была замужем за англичанином, но овдовела и вернулась во Францию…

— Ну вот видите, как прекрасно все складывается! Она, конечно же, молода?

— Да, буквально двумя-тремя годами старше меня…

— И красива?

Д'Артаньян молча вздохнул.

— Это почти то же самое, что я вам предлагала! — торжествующе заключила госпожа де Кавуа. — Молодая очаровательная вдова… что из того, что это не Жюстина де Эрмонтей? Вы уверены, что не помните ее имени? Или хотя бы имени ее покойного мужа-англичанина?

— Честно признаться, в Менге мне так двинули по голове, что из памяти порой кое-что выскакивает… — признался д'Артаньян. — Хотя… мой слуга, парень оборотистый, что-то выяснил… По крайней мере, ее имя по мужу он узнал… Клабак… Клотик… Кубрик… Ага! Ну да, как же я мог забыть! Ее звали миледи Кларик…

Что-то неуловимо изменилось за столом, в воздухе повисла определенная напряженность. Даже болтливая и беззаботная Мирей де Кавуа вдруг присмирела, не говоря уж о ее супруге — капитан де Кавуа смотрел на д'Артаньяна озабоченно и грустно.

— Вы уверены, друг мой? — спросил он, отводя глаза. — Ее и в самом деле звали миледи Кларик?

— Ну конечно, никаких сомнений! Теперь я припомнил точно! Она там встречалась с графом Рошфором…

— Ни слова больше! — сказал де Кавуа с самым решительным выражением лица. — Мы выбрали неудачный предмет для беседы, д'Артаньян… Верно, Мирей?

К несказанному изумлению д'Артаньяна, г-жа де Кавуа смиренно поддержала:

— Ты совершенно прав, Луи…

— Да в чем же дело? — воскликнул д'Артаньян, видя, что оказался в шаге от цели, но был остановлен самым безжалостным образом. — Что, она вновь вышла замуж?

— Насколько мне известно, нет, — сказала г-жа Кавуа.

— Она кого-то любит?

— Не думаю.

— Так в чем же дело? — вскричал д'Артаньян. — Вокруг нее что, существует какая-нибудь порочная тайна?

— Ни в коем случае, — сказала г-жа де Кавуа. — Однако Луи прав… Понимаете ли, д'Артаньян, иные тайны должно держать в секрете как раз оттого, что они нисколечко не порочны…

— Вы говорите загадками.

— Увы… Давайте сменим тему и поговорим хотя бы о Жюстине де Эрмонтей…

Д'Артаньян уже понимал, что ничего более не добьется, — существовала некая незримая преграда, которую он ни за что не смог бы преодолеть. Даже расположенные к нему люди отчего-то отказывались в этом помочь. И по недолгом размышлении он решил не настаивать, но это вовсе не означало, что гасконец собирался отступать. Чересчур уж большое впечатление произвела на него голубоглазая незнакомка из Менга…

— Ну что же, если вы видите к тому основания, я не настаиваю, — сказал он рассудительно.

— Вот и прекрасно! — оживилась г-жа де Кавуа. — Могу вас заверить, что Жюстина… А впрочем, о Жюстине мы еще найдем время поговорить. Послушайте, д'Артаньян, я тут замыслила одну интригу, в которой мне потребуется помощь…

— Готов оказать любую, — решительно поклонился гасконец.

— Мирей! — слабо запротестовал де Кавуа.

— Луи, изволь немедленно замолчать! — воскликнула его супруга. — я лучше знаю, что делать!

После того как был пройден опасный подводный камень — то есть прекратился разговор о незнакомке из Менга, по неизвестным причинам окутанной покровом непроницаемой тайны, положение в доме вернулось на круги своя: бразды правления вновь перешли к госпоже де Кавуа, а ее муж покорно замолчал.