Рафаэль Сабатини - Маркиз де Карабас

— Дорогой маркиз! Вы вновь оказываете Кэтлегону честь своим присутствием! Какой очаровательный сюрприз! — на губах виконтессы играла радостная улыбка, но Кантэну показалось, что глаза ее смотрят настороженно.

— Я должен благодарить за это военную фортуну. Что бы она ни приносила, в неожиданностях никогда не бывает недостатка.

— Если бы все они были так приятны, нам не пришлось бы жаловаться на войну. Не так ли, Жермена?

— Увы! — серьезно ответила Жермена. — Война не повод для веселья, когда в ней участвуют те, кто нам дорог.

— Как вы серьезны, дитя мое! Однако сейчас самое время быть серьезными! — и виконтесса сама приняла серьезный вид. — Кажется, я смеюсь лишь затем, чтобы не разрыдаться. Ах! И еще потому, что это наш долг перед храбрецами, которые кладут жизни за наше великое дело. Мы должны быть веселыми, дабы и для них сделать веселыми те немногие часы, которые они проведут с нами. Что же еще, — задумчиво добавила она, — остается женщине?

Но здесь их увлекли в самую гущу блестящей толпы, которая медленно двигалась по террасе к дому, и лишили возможности поговорить наедине, к чему они так стремились.

Пробираясь по переполненному вестибюлю, Кантэн оказался плечо к плечу с Тэнтеньяком, увлеченным обменом любезностями с очаровательной госпожой де Варниль и ее еще более очаровательной сестрой мадемуазель де Бретон-Каслен.

Кантэн без всяких церемоний взял шевалье за руку и отвел в сторону.

— Черт возьми! В чем дело? В доме пожар? — недовольным тоном спросил Тэнтеньяк.

— У меня такое чувство, что его не избежать. Разве не было — или мне это приснилось — разговоров про Шаретта и вандейцев? Если да, то где они прячут пять тысяч человек?

— Ах вот в чем дело! Они прибудут завтра.

— Нам говорили, что они будут здесь сегодня.

— Они задержались. Ничего удивительного.

— А если завтра они не прибудут?

— Э-э! К черту ваши сомнения. Конечно же, они прибудут. А тем временем здесь очаровательное общество, и к концу вечера оно станет еще более очаровательным. После ужина будут танцы. Мой дорогой Кантэн, к чему такая угрюмость, когда вокруг столько удовольствий?

— Когда мы покидали Киброн, удовольствия не входили в наши планы.

— Нам ничто не мешает немного отдохнуть по пути. В конце концов, Кантэн, я могу завтра умереть. Будем жить, пока мы живы — Dum vivemus vivamus.

Когда дошло до банкета, накрытого на пятьдесят кувертов, то всем показалось, будто вернулись благословенные дни до изобретения гильотины. Вино лилось рекой и разгорячило головы и сердца, которые сама природа сотворила отнюдь не холодными.

Затем под звуки оркестра, собранного неистощимой на выдумки виконтессой, начались танцы, которые с такой радостью предвкушал Тэнтеньяк.

За стенами замка, в парке, собравшиеся вокруг бивачных костров шуаны видели ярко освещенные окна, слышали веселую музыку, доносимую теплым воздухом, и задавались вопросом: неужели дни и ночи партизанской войны и лесная жизнь были всего-навсего сном?

Сидя на скамейке у озера с Сен-Режаном, Гиймо и еще несколькими вожаками, Кадудаль курил трубку. Его беспокоило отсутствие вандейцев господина де Шаретта, и он горько сожалел, что непростительная слабость помешала ему поддержать маркиза де Шавере в его противодействии намерению посетить Кэтлегон. Он самым недостойным образом уступил влиянию Тэнтеньяка. Храбрейшего из храбрых, но слишком падкого на удовольствия.

И сейчас Тэнтеньяк проявлял эту слабость в полной мере. Среди теней на террасе, очерченных серебристым сиянием луны, время от времени звучал веселый, зазывный смех госпожи де Белланже, с удовольствием внимавшей галантным излияниям шевалье. В тот вечер она целиком завладела им. Когда Белланже сентиментально пожаловался супруге, что она пренебрегает им после двухлетней разлуки, ей пришлось напомнить ему, что хозяйка вправе оказывать подобные знаки внимания главному гостю.

Столь же сентиментально, хотя и с сознанием собственного достоинства, виконт поделился обидой со своими старыми друзьями — госпожой де Шеньер и ее сыном.

Констан, уже полностью оправившийся от раны, стремился занять принадлежащее ему место в полку «Верные трону». Он приветствовал прибытие полка, который появился в то самое время, когда он собирался отправиться на Киброн, чтобы присоединиться к нему. Он успокоил Белланже тем же доводом, который в устах виконтессы потерпел полную неудачу. Констан сделал особый упор на высокое положении Тэнтеньяка и необходимость оказывать ему почет, каковой надлежит рассматривать как почет, оказанный всей Королевской католической армии.

— В таком случае, — заявил Белланже, — я тоже имею определенное положение. Я занимаю второе место в командовании армией.

— Вас ждет не менее почтительный прием. Мадемуазель де Бретон-Каслен, например, с вас просто глаз не сводит.

Это был один из способов избавиться от Белланже. Виконт попался на наживку, и вскоре мать с сыном увидели, как он с высоты своего величественного роста склоняется над хрупким созданием.

Констан был доволен. Госпожа де Шеньер не разделяла удовольствия сына. Вооружившись лорнетом, она обозревала танцующих.

— Я не вижу Жермены. Где она?

— А я не вижу маркиза Карабаса. Это либо совпадение, либо ответ на ваш вопрос.

— Вы слишком спокойно к этому относитесь, — с негодованием проговорила госпожа де Шеньер.

Констан равнодушно махнул рукой.

— Война многое улаживает, причем не только судьбы великих дел и народов. С этим несносным учителем фехтования — воздадим ему должное — справиться не так-то просто. Когда закончатся военные действия, у нас будет время обо всем подумать. Возможно, он не переживет их.

— Таковы ваши правила, не так ли? Вы предоставляете другим сражаться за себя. Зачем же вы вступили в полк «Верные трону»? Быть может, вы считаете себя неуязвимым перед теми самыми опасностями, которые по вашим расчетам должны погубить этого юношу?

— Есть честь имени. Вы должны понимать это, сударыня. Если роялистское дело одержит победу, на что мы надеемся, как будет выглядеть мужчина из дома Шеньеров, который, будучи рядом и в полном здравии, держался в стороне? У меня хватит мудрости избегать ненужного риска, но пойти на риск там, где он необходим. Сейчас полк здесь, и я намерен вступить в него, заняв место в штабе Тэнтеньяка.

Госпожа де Шеньер тяжело вздохнула.

— Пожалуй, вы правы, — вдруг ее голос сделался плаксивым: — Вы, конечно, не ожидаете, что мать с восторгом отнесется к подобным планам. Мне достаточно волнений из-за Армана. — Она подняла глаза на тяжелое, смуглое лицо сына. — Если я потеряю вас обоих, некому будет оспаривать Шавере у этого бастарда [106] Бастард — незаконнорожденный. Марго.