Алексей Войтешик - Свод (СИ)

— Что вы, — растерялся Якуб, — перестаньте, — он поднял расплакавшегося пана Альберта и усадил его на стул, — конечно, пусть живут, …живут, пока всё не уляжется. Однако…

— За это не беспокойтесь, — не дал договорить Войне Патковский, — королевский замок будет полностью обеспечен провизией. У меня достаточно скота и зерна, я ничего не пожалею…

— Я не о том, пан Альберт, — осёкшись, произнёс Якуб, — просто в нашем замке уже давно не живут благородные пани, а я, впрочем, как и вы, сейчас буду занят решением совсем других вопросов и просто не смогу уделить дамам достаточного внимания…

— Не беспокойтесь и о том, — с облегчением заверил Патковский, — они будут скромны в своих пожеланиях, более того, я прикажу им как можно меньше попадаться вам на глаза, дабы не отвлекать…

В этот момент дверь распахнулась. На пороге появился Марек и его жена. Шыски держал в руках большую глиняную кружку, из которой шёл пар, а Мария аккуратно сложенное бельё. Уложив сухую одежду на скамью у стены, женщина тот час удалилась, а вместо неё в комнату вошёл мистер Свод. Его лицо ещё хранило остатки сна, и потому взгляд англичанина был выразителен и полон удивления.

— О! — Воскликнул он, подходя к Патковскому и пожимая тому руку так сильно, что пан Альберт чуть не вскрикнул от боли. Тонкая и жёсткая ладонь иностранца, словно конопляный канат до хруста сдавила нежные пальцы отставного мельницкого судебного писаря. Теперь уже сам пан Альберт оказался не готов к такому рукопожатию, и тут же вспомнил, как сам сжимал расслабленную руку заможного пана при их первой встрече. Лицо Патковского перекосила гримаса боли…

— Свод, — не без удивления глядя на это, попытался усмирить не в меру энергичного иностранца Война, — что вы делаете?

— Здороваюсь, — ничуть не смутившись подобному вопросу, ответил Ричи. — Я помню, что пан Патковский любит рукопожатия покрепче…

Война с трудом оторвал вцепившегося в руку соседа Свода:

— Пан Альберт, — нервно произнёс молодой пан, бросая недобрый взгляд в сторону англичанина, — мистер Ричмонд просит у вас прощения. Просто он запомнил, что вы любите крепко пожимать руку…

— Пожимать, — растирая ноющую ладонь, пробубнил себе под нос старик Патковский, — но не ломать же. Впрочем, — добавил он громче, — пан Война, ведь нам сейчас каждая сильная рука будет просто на вес золота! Как этот франт? Я имею ввиду, какое-никакое оружие он умеет держать в руках? По слухам, так там, в западных землях скоро уже напрочь забудут про славную доблесть большого меча?

Якуб посмотрел в красные спросонья глаза Свода:

— Да, — сказал он двусмысленно, — кое-что и этот франт умеет.

Так уж произошло, что быстро нашлись причины и для того, чтобы необузданная утренняя энергия Свода быстро поутихла. Пока пан Альберт переодевался и пил разогретое вино, Якуб поведал Ричмонду о том, что привело к ним судью в столь ранний час. Стоило только англичанину снова услышать о призраке старой церкви, как у него начало портиться настроение. Он замахал руками и попросил не рассказывать ему больше об этой чертовщине. Странно, но о словах и делах Базыля Хмызы Свод, напротив, попросил рассказать поподробнее.

— Наконец-то, — довольно сказал он в тот момент, когда Якуб закончил свой рассказ об угрозах Хмызы. — Только бы скорее сунулись сюда эти сукины дети, уж я их «отблагодарю»: и за вашу ногу, и за себя, и за то, что обижают этого старого джентльмена.

Последние слова Свода заставили Якуба колебаться в своих недавних умозаключениях. Сомнения, касающиеся того, что этот ничего не прощающий морской волк вполне мог устроить все эти страшные спектакли людям Хмызы, заметно пошатнулись. Сегодня англичанин выглядел искренним, а его отношение к теме призраков правдоподобным.

Война даже стал корить себя за заедающую его ранее излишнюю подозрительность. Дабы окончательно её придавить Якубу оставалось только одно, поговорить с Казиком о вчерашнем вечере и ночи иностранца. Единственным, что хоть каким-то образом заостряло на себе внимание на поведении Ричи, было то, что никакие доводы не могли пошатнуть его стойкую позицию в том, что Юрасик является настоящим призраком, а не плодом чьей-то злодейской инсценировки. В противовес убеждениям англичанина, во всяком случае, этим утром, Якубу и Патковскому виделось всё иначе.

Ближе к полудню приехал староста, за которым, взвесив все «за» и «против» послали гонца. Услышав о событиях прошлой ночи, пан Станислав был сильно расстроен. К мнению Свода, изложенного Якубом о том, что Юрасик самый настоящий призрак, пан староста отнёсся со снисходительной улыбкой, поддерживая тем самым умозаключения соседей и считая, что всё это просто чья-то злая игра.

Что оставалось бедняге Своду, оказавшемуся одиноким в своих убеждениях? Он попросту притих, присутствуя при речах, их которых он по-прежнему ничего не понимал. Впрочем, во время всех этих разговоров была всё-таки одна вещь, которая не могла его не радовать — никто не обращал никакого внимания на то, сколько он выпил. Когда стало приближаться время обеда, Война к своему удивлению обнаружил, что Свод совершенно пьян.

Истопник Антось и вызванный по такому случаю Казик взяли под руки нетрезвого иностранного господина и, сопровождаемые разочарованными взглядами Войны и его гостей, повели Свода спать. Особенно расстроился по этому поводу пан Альберт, как же, на что сгодятся в наступившие времена пусть и сильные, но никуда не годные руки пьяного Ричмонда.

Вскоре староста и отставной судейский писарь, чудесным образом помолодевший лет на десять благодаря утреннему облачению в другую одежду, по предложению хозяина замка вышли в парк, дабы провести короткое время, оставшееся до обеда на свежем воздухе. Якуб же, сославшись на то, что ещё не может долго гулять, улучил несколько минут для того, чтобы в срочном порядке допросить Казика.

Найти того оказалось совсем несложно. Пользуясь поручением пана, Шыски младший мирно дремал на лавке у двери спальни Ричмонда. Услышав в коридоре шаги, Казик испуганно вскочил.

— Пан Война! — вскрикнул он.

— Т-с-с-с, — зашипел Якуб, предостерегающе прикладывая свою холодную ладонь к его губам, — ты чего орёшь, как полоумный…?

Казик ссутулился:

— Виноват, — чуть тише, но всё равно достаточно громко сказал он, — …во, застаўся каля дзверы. А што як пан Рычы прачнецца, захоча вады ці што[75]?

— Прачнецца, — повторил за Казиком Война, — как же. Если ты его до сих пор не разбудил своим криком, его теперь и пушкой не разбудишь. Слушай, — озадачился молодой пан, — а чего это ты тут бездельничаешь? Смотри-ка, неплохо устроился. Можно и отоспаться, пока все работают, правда? А ну, — Якуб схватил Шиского за рукав, — идём…