Кирилл Кириллов - Булат

Мореходов подвели к костру и заставили опуститься на землю. Тут же воины свалили отобранное у моряков оружие и сами присели рядом на корточки. К счастью для Афанасия у него отобрали только то, что было на виду, потому книжица и мешочки, и даже нож за голенищем остались при нем.

Тем временем вокруг площади начали собираться деревенские. Сначала прибежали мальчишки. Заверещали, заскакали по границам вытоптанной травы, принимая самые немыслимые позы, гримасничая ровно обезьянцы. Но границу не нарушали даже самые бойкие, видимо, тут с этим было строго. Позже подтянулись мужчины и женщины. Чинно встали чуть поодаль. Все были высокие, стройные и удивительно красивые, особенно в лучах солнца, играющих на их блестящей, словно натертой жиром коже. Одежды на них было совсем чуть.

В свободное пространство между взрослыми и детьми стали медленно вползать старики и старухи. Отсутствие одежды на них не то чтобы смущало купца, скорее отвращало. Высохшие отвислые груди, вздутые животы, морщинистые, в глубоких складках лица. Хорошо, что многие несли над головой зонтики из пальмовых листьев, для защиты от солнца, и почти все присели на корточки, так что видны были только подбородки. Старики же и успокоили не в меру резвых детей тумаками и подзатыльниками. Площадь погрузилась в молчаливое ожидание.

Наконец, циновка, заменявшая во дворце ворота, откинулась. На площадь вышли четыре человека с бадьями, на которые была натянута хорошо выделанная кожа. Разойдясь вправо и влево, они встали по двое, поставили бадьи себе между ног и стали выстукивать по кожаной поверхности замысловатый ритм, притопывая ногами. С визгом подбежали несколько девушек, наверное, самых стройных и красивых в этой деревне. Отклячив в танце крепкие, словно точеные из черного дерева, зады, они стали разбрасывать вокруг яркие лепестки цветов.

Циновка откинулась вновь, и из дома вышли еще четверо – магическое число у них такое, что ли. Рослые, плечистые, в сплетенных из камыша и обмазанных глиной для крепости панцирях. Личная гвардия, не иначе. Воины сурово обозрели собравшихся, держа руки на рукоятях засунутых за пояс дубинок. Не обнаружив ничего подозрительного, один из них махнул рукой.

Циновка снова откинулась, и появился кряжистый старик с курчавой седой бородой. Одет он был традиционно: чехольчик, отличающийся длиной, прихотливой резьбой и охряным окрасом отдельных сцен, множество бус из зубов и перьев. На груди у него блистала настоящая золотая цепь, каждое звено которой было свито из проволоки в палец толщиной. Мореходы ахнули в один голос, но их никто не расслышал, так громко заулюлюкали и захлопали в ладоши жители.

Следом за стариком из дома вышли два подростка с опахалами из длинных перьев и один с зонтиком на длинной ручке. Они расположились каждый на своем месте и шаг в шаг двинулись вслед за вождем. Последним из дома появился статный молодой человек, ликом на старика похожий.

Бугрились мышцами его руки и грудь, а к животу будто раскаленную решетку приложили, оставив на нем шесть выступающих квадратов. На голове длинные волосы косичками. Да косички те были не заплетены, а словно скатаны вперемешку с грязью. Ни распустить, ни расчесать их было уже нельзя, только состричь. Осанка у молодого человека была горделивая. Выражение лица – высокомерно-брезгливое. Сразу видно, сын вождя, который только и ждет, чтоб предок скорее покинул этот мир, и тогда он займет его место и будет править в свое удовольствие.

Следом за молодым человеком появилась стайка прислужниц с кувшинами, плодами и тряпками в руках. Командовала ими девица, имеющая в лице отдаленное сходство и с вождем и с его сыном. Сестра или племянница? У нее в руках ничего не было.

Вождь подошел к пленникам, но не так близко, чтоб до него можно было дотянуться. Внимательно осмотрел всех, по-вороньи наклоняя голову. Под взглядом его темных, проникающих в душу глаз люди ежились, опускали глаза долу, а некоторые даже отворачивались.

Правитель бросил воинам, что захватили их, несколько слов слови ткнул пальцем в одного из моряков, низенького и начавшего полнеть. Двое подбежали к бедняге, каменными ножами обрезали путы и потащили его, кричащего и упирающегося, куда-то за дома. Через некоторое время его крики затихли, толпа же ответила одобрительным гудением.

Вождь ткнул пальцем еще в двоих мореходов, воины освободили их и потащили в другую сторону.

Правитель сделал еще несколько шагов и остановился перед Афанасием, глядя на него сверху вниз. Тому стоило больших усилий не отвести и не опустить взгляд. Старик хмыкнул, улыбнулся и отошел, из-за его спины выскочил сын. Коротко, без замаха ударил тверича резной дубинкой. Тот постарался уклониться, но не получилось. Зубы клацнули, рот наполнился железистым вкусом крови, уши заложило ватной тишиной. Разгоняя ее, Афанасий помотал головой и сплюнул на землю кровавый сгусток. Еще один удар качнул его тело. Он откинулся назад, заваливая за собой целый ряд нанизанных на палку моряков. Наследный принц засмеялся, обнажая в улыбке белые волчьи клыки.

Афанасий вытер разбитый рот о плечо и попробовал встать. Веревка натянулась сдавливая горло, он закашлялся и упал на землю. Принц снова засмеялся. Ткнул купца в бок ногой и двинулся дальше.

Все естество кричало Афанасию – лежи, не вставай, убьют, но он извернулся, встал на одно колено, потом на другое. Веревка до хруста сдавила кадык. На глаза навернулись слезы, от недостатка воздуха в груди появилась резь. Не обращая на это внимания, купец выпрямился, поднимая за собой пятерых моряков. Сел.

Услышав позади шум, принц обернулся. Поднял дубинку, кинулся к Афанасию, явно намереваясь размозжить ему голову. Старик-вождь перехватил его руку, зашептал что-то на ухо. Принц вырвал руку из черных пальцев отца и засунул за пояс дубинку. Злобно глянул на купца, сверкая белками глаз. Сквозь зубы бросил воинам что-то недовольное. Те отвязали Афанасия от палки и повели. На убой? Ах, нелюди, подумал купец. Куда ж ведут? За дом? Нет, внутрь. А и там хорошего ждать не приходится. Ну, держитесь, твари!

Афанасий стукнул ногой под коленку одного, толкнул плечом другого так, что тот улетел в душную темноту, и бросился вдоль стены. За спиной раздались крики, затопали по утоптанной земле пятки. Он наддал. Чернокожий воин бросился ему наперерез. Набычившись, Афанасий откинул его плечом. Другой кинулся в ноги, купец перепрыгнул. Вот уже рядом спасительный угол, завернув за который, можно…

Тяжелый камень ударил его в спину между лопаток. Сбил с ног. Связанные руки не дали смягчить удар. Он упал, больно ударившись грудью и животом. Набилась в рот грязь, тут же начало щипать разбитую губу. В глазах снова потемнело.