Кирилл Кириллов - Булат

– Говорит, что дали ему настой… Опоили, короче, чтоб не дергался и хищнику не мешал. Они всегда так с пленными делают. Должно скоро пройти, – поняв, что брату ничего не угрожает и вообще такое тут в порядке вещей, Юсуф слегка подобрел.

– Понятно, – кивнул Афанасий. – Спроси его, остальные где.

Повернувшись к советнику, мореход задал вопрос. Кивая головой в такт речам, выслушал многословный ответ.

– Говорит, что с охотниками. Они тоже опоены и ждут своей очереди. А может, их уже подвесили над другими ямами. Он не знает.

– Так чего мы сидим? Двигаться надо! – воскликнул купец, хлопая Рахмета по щекам. – Вставай, вставай, друже, – с этими словами он вылил хорасанцу в рот добрую половину запаса воды, что взяли они с собой в долбленой тыкве.

Тот заворочался, выплюнул фонтаном попавшую не в то горло воду, закашлялся, пробормотал что-то неразборчивое. Юсуф снова нагнулся. Подхватив брата под мышки, помог встать, приговаривая на ухо слова утешения.

– Куда охотники пошли? – спросил купец.

Юсуф перевел, советник ответил.

– Говорит, точно не знает, но попробует найти следы. Хотя лучше завтра поискать, а до темноты вернуться в деревню.

– Может, он и прав, – пробормотал Афанасий, поглядывая на солнце, уже скатывающееся за макушки недалекого леса. – В темноте-то все равно таких черных не разглядеть, а звери, на которых с ямами и кольями охотятся, могут самим охотникам изрядно жизнь подпортить. Пускай домой ведут.

Юсуф перевел. Советник и телохранители радостно закивали и встав знакомым строем, двинулись к дому. Только не очень быстро. Рахмет едва шел, путаясь в ногах. Он почти висел на плече брата.

Когда солнце уже на половину скрылось за деревьями. Они почти дошли до опушки зеленого леса. Телохранитель, идущий сзади справа, вскрикнул. Раздался смачный хруст, и крик оборвался. Путники замерли, обернулись, но увидели только колышущуюся на ветру траву. Другие телохранители кинулись вперед и сомкнули перед Афанасием щиты, нервно озираясь и занося копья для решающего броска. Но в кого?

Трава слева заколыхалась, стебли легли под лапами невидимого в ней зверя. Воины закричали, разворачивая стену из щитов, вбивая для устойчивости в землю их нижние края. Юсуф потащил брата под их защиту. Афанасий крепче сжал в потной ладони нож.

Стебли успокоились. Неужели зверь отступил? Нет, вот опять. Зашуршало с другой стороны, воины снова перекинули щиты. Еще до того, как они успели упереть их в землю, в траве мелькнуло золотистое тело. Пушечным ядром ударило в крайний щит, подмяло его под себя. Воин закричал, падая на землю, другой ткнул зверя в спину копьем. Раздался вой, исполненный боли и ярости, копье дернулось, увлекая воина за собой. Высокая трава скрыла их от взглядов оставшихся на ногах.

Даже не заметив, почувствовав движение за спиной, Афанасий обернулся. Широко распахнув пасть, сверкая глазами, на него летела огромная кошка, выставив вперед когтистые лапы. Он дернулся в сторону. Когти зацепили рукав, с треском распоров его от плеча до манжета. Купец же успел взмахнуть клинком, прочертив в боку зверя наполняющуюся кровавую рану.

Зверь извернулся в воздухе, приземлился на четыре лапы, сжался и тут же распрямился спущенным луком. Стрелой понесся на Афанасия. Кулаком с зажатым в нем ножом купец сплеча саданул его по морде, целя повыше ощеренной пасти. Его отбросило назад, будто он ударил кулаком по каменной стене. На ноги навалилось что-то тяжелое, мешая подняться. Афанасий заворочался на земле, пытаясь одной рукой отвести от лица сухие твердые стебли, а другой выставив вперед нож и с ужасом представляя, как смыкаются на запястье огромные желтые клыки.

Наконец он смог раздвинуть мешающие смотреть стебли и понял, что произошло. На ногах его лежала огромная голова с круглыми ушами и закатившимися глазами. Нижняя челюсть безвольно отвисла, а из носа сочились две струйки крови. Лев, точно такой же, как рисовали на щитах крестоносцев, побывавших в Палестине. Лев?!

Так, выходит, он, Афанасий, сын Микитин, прыгающего на него льва убил одним ударом? Говорят, если любому зверю в нос правильно угодить, то он сдохнет, как пулей убитый. Вся трудность в том, чтобы попасть. А тут, слава богу, само как-то вышло. Да как ладно вышло-то! Аж кости помял и переносье внутрь забил, полюбовался купец делом рук своих. Однако надо было и подниматься. Он махнул рукой и советнику, глядевшим на него с немым восхищением.

– Ну, чего уставились, снимите его с меня!

Те поняли его без толмача. Подбежали, схватили льва за хвост, потянули. Не без труда удалось четверым здоровым мужчинам стянуть с его ног многопудовую тушу, цепляющуюся за кусты зубами и когтями.

С трудом подбирая под себя отдавленные конечности, Афанасий перевернулся на четвереньки, а потом и на ноги встал. Огляделся. Он помнил, что еще два льва нападали из высокой травы. Но телохранители щиты и копья побросали, значит, думают, что звери ушли.

К Афанасию подлетел Юсуф, чуть не повис на шее. Затараторил:

– Когти растопырены, глазища горят… Как подскочит, как прыгнет. А ты ее как по морде…

– Погоди, – остановил его Афанасий. – Почему она?

– Так ведь львица, – недоуменно пожал плечами Юсуф. – Гривы нет.

– Да? Ну ладно, – вздохнул Афанасий, несколько разочарованный.

Юсуф понял его настроение, хлопнул по плечу. Телохранитель подскочил, потряс лезвием копья. Афанасий поднял руку, успокаивая разгоряченного воина.

– У львов они, женщины, и дерутся, и охотятся, – разъяснил Юсуф. – И мужьям спуску не дают, если что. Львицу завалить куда почетнее.

– Да? Ну ладно. Все целы?

– Одного точно не досчитались, даже лучше не смотреть, – покачал головой хорасанец. У остальных – ни царапинки. Такого отпора львицы не ожидали, ушли, – Юсуф покосился на огромный, набухший красным кулак Афанасия. – Которые смогли.

– Ну ладно, – повторил он. Давайте собираться, скоро стемнеет совсем. Они ж и вернуться могут.

Несмотря на вялые протесты Юсуфа, телохранители поснимали с шей многочисленные ожерелья. Стряхнув в траву зубы и цветные камешки, сплели несколько веревок в крепкий канат. Им они связали львиные лапы и подвесили зверя на копье. Двое, покряхтывая, взвалили его на плечи и понесли к лесу, а их копья и щиты поделили между собой остатний воин и советник. Тело погибшего оставили, где лежало, на радость стервятникам, кои уже кружили в небе, высматривая добычу.

Рахмет к тому времени совсем отошел от зелья и шагал довольно бодро, о чем-то перешептываясь с братом. Воины пыхтели под весом львиного тела, попеременно меняя друг друга. Афанасий думал о своем и даже не заметил, как они подошли к деревне. Было уже совсем темно.

На главной площади возле пирамиды с черепами горел огонь, специально разожженный поярче. Возле него сидели и найденные Афанасием мореходы, и те, что днем вернулись с работы и охоты. Рядом высились несколько черных гигантов с копьями наперевес. Второй советник, вовремя смекнув, куда ветер дует, распорядился всех освободить и покормить как следует, хотя глаз и не спускать.