Филиппа Грегори - Дочь «Делателя королей» (ЛП)

Замок Миддлхэм, Йоркшир, май 1483

Наконец в середине мая я получаю от моего мужа письмо, написанное его собственной рукой и скрепленное его личной печатью. Я поднимаюсь в свою спальню подальше от домашнего шума и читаю при ярком свете, струящемся сквозь чистое стеклянное окно.

«Ты услышишь, что коронация моего племянника состоится 22 июня, но не должна приезжать в Лондон, пока не получишь моего собственноручного письма с приглашением. Лондон сейчас небезопасен для тех, кто не поддерживает Риверсов, их родственников и друзей. Теперь она показала свое истинное лицо, и я готовлюсь к худшему. Она отказывается признать себя вдовствующей королевой, и надеется получить регентство. Мне придется вступить в борьбу с ней, и я не забуду моего брата Джорджа, твою сестру и ее ребенка».

Я иду на кухню, где в очаге день и ночь горит огонь, сминаю письмо в комок, бросаю на пылающие поленья и смотрю, как оно сгорает дотла. Я не могу ничего сделать, остается только ждать новостей.

На конном дворе дети наблюдают, как кузнец подковывает их пони. Здесь все привычно и безопасно: звон молотка, дым, едким облачком поднимающийся над копытом. Мой сын Эдуард держит повод своего нового красивого коня, а кузнец, зажав его ногу между колен, зачищает копыто. Я перекрещиваю пальцы в знаке против колдовства и вздрагиваю, когда со стороны коровника налетает порыв холодного ветерка. Если королева показала свое истинное лицо, и мой муж приготовился к худшему, значит ее ненависть ко мне стала очевидной для всех вокруг. Может быть, уже сейчас она пытается наслать на нас чумной ветер. Может быть, уже сейчас она насылает проклятие на меч моего мужа и его руку, ослабляя его силу, отравляя умы людей, совращая его союзников.

Я поворачиваюсь, иду в часовню, падаю на колени и молюсь, чтобы Ричард устоял против Элизабет Вудвилл, всех ее родственников и колдовских чар. Я молюсь, чтобы он действовал решительно и бесстрашно, чтобы использовал против нее любое оружие, потому что она не остановится ни перед чем, чтобы возвести своего сына на престол и править от его имени. Я вспоминаю, как Маргарита Анжуйская учила меня, что бывают времена, когда приходится прибегать к любому средству, чтобы защитить себя и свое место в мире, и я надеюсь, что сегодня мой муж готов на все. Я не знаю, что происходит сейчас в Лондоне, но очень боюсь начала новой войны, когда для защиты правды брату короля придется выступить против королевы, носящей в сердце ложь. И мы должны, должны будем одержать победу.

Ожидание кажется бесконечным. Я отправляю Ричарду одно осторожное письмо, спрашивая его о новостях. Я предупреждаю его о жестокости королевы.

«Ты знаешь, что она обладает колдовской силой, берегись ее. Сделай все, что должен, для защиты наследия своего брата и нашей безопасности».

В нашем замке Миддлхэм я все дни напролет провожу с детьми, как будто только любящим материнским сердцем можно остановить горячий чумной ветер, дующий в нашу сторону из Лондона, случайную стрелу или удар копыта взбесившейся лошади. Если бы я могла держать моего сына на руках, как младенца, каким он когда-то был, я бы ни за что не отпустила его. У меня нет ни малейшего сомнения, что серые глаза королевы устремлены на нас, что ее мысли направлены против моего мужа, что она колдовством и наговорами добивается нашей гибели, не скрывая своей ненависти к нам.

Замок Миддлхэм, Йоркшир, июнь 1483

Каждое утро после часовни я поднимаюсь на верхний этаж южной башни и смотрю на юг в сторону лондонской дороги. Наконец, приходит день, когда я вижу облако пыли, которое ветер уносит прочь из-под копыт полудюжины всадников. Я приказываю служанке:

— Приведи детей из их комнаты и предупреди охрану. Кто-то едет.

По тому, как внезапно побледнело ее лицо, и как торопливо побежала она вниз по лестнице, я понимаю, что не мне одной известно, в какой опасности находится сейчас мой муж, добиваясь трона для преемника Йорков, и что эта опасность может настигнуть нас даже за высокими стенами нашего дома.

Я слышу звук падающей решетки, скрип цепей поднимаемого моста, топот бегущих к воротам мужчин. Дети уже ждут меня в большом зале. Маргарет крепко держит за руку своего брата; Эдуард положил ладонь на рукоять своего меча, его побледневшее лицо спокойно и серьезно. Все трое встают на колени для моего благословения, и когда я по очереди кладу руку на их теплые головы, мне стоит большого труда не заплакать от страха за них.

— К замку приближаются какие-то всадники, — я стараюсь говорить как можно спокойнее. — Возможно, это люди вашего отца, но в стране сейчас неспокойно. Вот почему я послала за вами.

Эдуард поднимается на ноги.

— Я не знал, что у нас началась война.

Я качаю головой.

— Я неверно выразилась. Англия живет в мире, ожидая праведного правления вашего отца. Беспокойство исходит от королевского двора, потому что королева хочет править вместо своего сына. Она может попытаться сама стать регентшей. Я беспокоюсь за вашего отца, который обещал королю принять принца Эдуарда под свою защиту, научить править и возвести на трон. Если мать принца станет нашим врагом, то вашему отцу придется действовать быстро и решительно.

— Но что королева может сделать? — спрашивает Маргарет, немного подумав. — Чем она может навредить нам и Милорду Дяде?

— Я не знаю, — отвечаю я. — Поэтому на всякий случай мы всегда должны быть готовы к нападению. Но здесь мы в безопасности, наши солдаты сильны, хорошо обучены и верны нам. Весь Север Англии поддерживает вашего отца, как самого короля. — Я стараюсь развеселить их. — Может быть, я зря поднимаю такой переполох, но мой отец всегда был готов к защите своего дома. Он всегда поднимал мост, если не был знаком с новым гостем.

Мы прислушиваемся и ждем в молчании. Наконец я слышу вопрос начальника стражи и неясный ответ. Снова слышится звук цепей подъемного моста и стук, с которым он падает на противоположную сторону рва. Решетка скрипит, когда ее тянут вверх.

— Все в порядке, — говорю я детям. — Нам привезли послание.

Я слышу шаги по каменным ступеням, ведущим в зал, стражник распахивает дверь, и внутрь с улыбкой входит Роберт Бракенбери, друг детства моего Ричарда.

— Я сожалею, если встревожил вас, миледи, — говорит он, вставая на колено и протягивая мне письмо. — Мы ехали очень быстро. Возможно, мне следовало отправить кого-нибудь вперед, чтобы предупредить вас.

— Я думаю, лучше соблюдать осторожность, — отвечаю я. Я беру письмо и даю знак одной из фрейлин подать бокал эля сэру Роберту. — Вы можете идти, — говорю я детям и моими дамам. — Я хочу поговорить с сэром Робертом.