Юрий Вронский - Странствие Кукши. За тридевять морей

Наконец Хаскульд, заметив его взгляд, невольно брошенный на отрока, говорит:

– Я думаю, что теперь нам следует рассказать о Кукше [15] Кукша – это лесная птица, то же, что роньжа, ближайшая родственница сойки. В дохристианские времена были очень распространены «птичьи» имена, любовь к ним сохранилась и после Крещения Руси – младенцам принято было давать наряду с крещальным еще одно имя и оно часто бывало «птичьим». Отсюда у нас так много «птичьих» фамилий. Имя «Кукша» носили двое русских святых, оба священномученники, пострадали в XII веке. . Лучше всего это, пожалуй, сделать Тюру. Он ведь скальд [16] Скальд – поэт у древних скандинавов. .

Тюр не заставляет долго себя уговаривать, он осушает только что поднесенный ему рог и начинает рассказывать.

Собирали мы нынешней весной дань для ладожского конунга и приплыли в одну словеньскую деревню. Угощение нам приготовили щедрое, мед лился рекой. Однако дани оказалось маловато, нетрудно было сообразить, что жители решили восполнить медом недостаток белок и куниц.

Мед медом, а дань данью. Не хотите отдавать добром, возьмем силой. Пошли мы по избам и клетям. Сунулись со Сваном в одну избу, а навстречу нам баба бешеная, встала на пути, кричит что-то, не пускает.

Если б это было не в Гардарики, мы бы ее недолго думая убрали с дороги мечом, но там нельзя – конунг не велит людей зря убивать, они ведь как-никак его данники. Мы даже пригрозить той бабе не можем, не знаем толком по-ихнему, а она, того гляди, в глаза вцепится.

Стал ее Сван оттаскивать, чтобы пройти, вдруг, откуда ни возьмись, выскакивает отрок – и на Свана. Да так бесстрашно! Он мне сразу понравился. Ах ты, волчонок, думаю, хороший волк из тебя со временем вырастет!

Я даже рассмеялся, когда он боднул Свана головой в живот и начал колотить его кулаками. Только Сван, как известно, до шуток не охоч. Быстро надоела ему эта забава, отшвырнул он отрока, отшвырнул бабу и хотел пройти. Глядь, отрок опять на него, только уже с топором. Тогда я вмешался, отнял у него топор. Там девчонки стояли – видно, сестры его, – велел им утащить отрока прочь, пока не поздно. Жаль мне его стало, ведь убьет, думаю, его Сван!

Взяли мы все, что отыскали, и покинули ту деревню. Плыть дальше нельзя, на пути опасный речной порог, так что идем лесом, в обход порога. Вдруг слышу, позади меня что-то зазвенело. Оборачиваюсь, оказывается, в Сванов шлем камень угодил. Да увесистый, с гусиное яйцо будет! Несдобровать бы Свану, попади камень ему в лицо!

Камни не птицы, сами по лесу не летают. Гляжу, за кустами кто-то прячется. Я как увидел круглые серые глаза, сразу понял – опять тот отрок!

Бросился к нему Сван, лишь тогда отрок пустился улепетывать. Сван за ним в погоню, а мы сели ждать. Недолго, думаю, нам ждать, не уйти бедняге от Свана, другого такого бегуна, как Сван, может, во всей Норвегии больше нет. Сижу я, и грустно мне. Наверно, думаю, уже настиг Сван отрока, обнажил меч и рассек пополам маленького храбреца. Сейчас явится с окровавленным мечом.

Однако Свана все нет и нет. Мало-помалу затеплилась у меня надежда, что он потерял мальчика в лесу. Ну что ж, поищет, поищет и вернется. Ждем уже изрядно, кто-то говорит: «Не заблудился ли наш Сван, может, поискать, покликать?»

Вдруг в стороне от нас выскакивает из чащи мальчишка, рот разинут, глаза выкатились, бежит прямо к реке. Один из наших хотел было его подстрелить, я не дал. Не мешай, говорю, Свану, это его добыча.

Слышу приближается Сванов топот, а вот он и сам. Вылетает из чащи, меч обнажен, лицо багровое, на лице ярость, несется вслед за отроком.

Бедняга уже на скале, а оттуда деваться некуда, потому что под скалой порог ревет, и ярости в нем, пожалуй, не меньше, чем в Сване.

Не дал мальчишка себя зарубить, сам прыгнул в порог, на верную гибель, словно посмеялся над Сваном: оставайся, мол, ни с чем! Словом, поступил, как настоящий викинг.

Не сразу мы тронулись в путь. Свану необходимо было выплеснуть гнев. Начал он рубить деревья. Долго рубил. Рычал, пеной плевался, совсем как порог, что украл у него жертву. Наконец устал, лег и некоторое время лежал в бессилии, как бывает у берсерков.

Мы тем временем сели обедать, и разговор зашел о погибшем отроке. Одни, как и я, жалели, что погиб такой храбрый мальчик. Другие возражали, что он, наоборот, трус и спятил от страха, иначе зачем бы ему загонять самого себя в ловушку, откуда нет пути, кроме как в гибельную стремнину.

Тогда я сказал:

– Он был не из тех, кто может спятить от страха, – я видел, как он защищал свою мать. Это был настоящий викинг в душе, и мне очень жаль, что он погиб.

Мудрый Хаскульд поддержал меня.

Наконец Сван пришел в себя, и мы тронулись в путь. Представьте себе наше изумление, когда, отыскав брод и переправившись через реку, на другом берегу мы увидели мальчишку! Он был цел и невредим, даже рубаха на нем была сухая. Он преспокойно спал, а в руке держал пращу [17] Праща – древнее ручное оружие для метания камней. , заряженную хорошим камнем. Упрямый волчонок снова подстерегал Свана! Однако ждать ему пришлось слишком долго, и бедняга крепко уснул.

Наши парни подкрались к нему и схватили его. Вы бы поглядели, как он брыкался и вырывался! И тут его увидел Сван. Я участвовал со Сваном во многих битвах, но такой ярости, какая на него напала в тот раз, я, признаться, не видывал.

Выхватывает Сван меч и кидается к отроку. Ладно, Хаскульд помешал, а то бы наш берсерк сделал из мальчика начинку для пирога.

Однако викинги не поняли, почему Хаскульд заступился за отрока, иные даже начали ворчать. Пришлось Хаскульду объяснить.

– Кто мне растолкует, – спрашивает он, – почему духи реки вынесли мальчишку на берег живым и невредимым?

Все молчат, и Хаскульд говорит:

– Да потому что его гибель не угодна судьбе! Не очевидно ли, что отрок пользуется ее особенной благосклонностью? А раз так, возьмем его с собой, и он принесет нам счастье!

Хорошо иметь умного предводителя! Ведь каждый из нас изумился, увидев отрока спящим на берегу после пребывания в страшном пороге, – порог должен был изжевать его и выплюнуть обезображенный труп! Однако только Хаскульд сообразил, что отрок спасся неспроста, что сама судьба посылает его нам как знак своего расположения.

Кто посмеет пренебречь указанием судьбы? Могущественные боги? Но и самих богов судьба одаряет удачей или метит неудачей.

Каждый знает, что судьба может наделять людей разными видами счастья или несчастья. Есть люди, которым неизменно везет в битвах, а есть такие, которых постоянно преследуют беды. Одни своим присутствием на корабле вызывают попутный ветер, другие навлекают бурю. Неудачников опасно иметь на судне, лучше сразу выбрасывать их за борт.