Рикарда Джордан - Поединок чести

Рюдигер наигранно поклонился.

— Какая честь, господин Жан. Во всяком случае…

— Во всяком случае, все зависело от лошадей, — буднично заметил Ханзи. — Мой Валлах не мчится вперед как полоумный, а охотно отступает, когда я ему это велю. Да и маленький жеребец господина Дитмара Гавейн тоже не из самых смелых. И когда мы увидели, что король лежит на земле, мы все попытались развернуться. Только вот… лошади господина Гильома и его рыцарей — они были вовлечены в сражение. Развернулись лишь мой Валлах и Гавейн господина Дитмара. И мы по-быстрому разделались с этими типами, которые собирались напасть на нашего короля!

— Дитмар спас короля? — Флорис словно не верил в то, что обстоятельства позволили юному рыцарю совершить героический поступок.

Рюдигер кивнул.

— Дитмар и Ханзи, — подтвердил он. — Отсюда и посвящение в рыцари. Теперь господин Жан де Бувин обладает также боевым конем, подобающим снаряжением и владениями во Фландрии. Почему он до сих пор скачет за мной на своем Валлахе, я спрашиваю себя сам.

Ханзи рассмеялся.

— Я следую за тобой до Лауэнштайна, Рюдигер, — заявил он и потянулся во второй раз за сыром и мясом. — Еда действительно превосходная, госпожа Герлин! У меня еще есть счеты с этим господином Роландом и другим негодяем из Штайнбаха. Я пока не отомстил за брата сполна.

Брата Ханзи убили после захвата Лауэнштайна приверженцы Роланда. Оруженосец уже отомстил Одемару из Штайнбаха. Но сомнений не было, что Роланд также виновен — он мог бы предотвратить убийство. К тому же у Одемара были братья, которые принимали участие в этом злодеянии.

— Но рассказывай же дальше! — напомнил Флорис. Герлин, похоже, потрясли все эти новости. — Значит, король Филипп снова смог забраться на лошадь.

Рюдигер кивнул.

— После кайзер велел и своим рыцарям атаковать короля — все было четко спланировано, чтобы решить исход битвы смертью короля Филиппа. Но мы мужественно сражались. Причем мы с Дитмаром занялись графом Фландрским, это был наш долг перед кронпринцем, поскольку его там не было и он не мог лично сразиться с заклятым врагом. Наконец Фердинанд был ранен, и мы смогли взять его в плен. А затем решили бить врага его же методами и направили всех рыцарей на кайзера. Мы почти взяли его, Пьер де Мовуазен уже схватил поводья его лошади, но в итоге ему все же удалось уйти от нас. Но он бросил свой архив и штандарт с имперским орлом. Мы победили!

— Англичанина также взяли в плен, не так ли? — спросил Флорис. — Уильяма из Солсбери по прозвищу Уильям Длинный Меч? Жаль его, сильный воин.

Рюдигер пожал плечами.

— Только попал не в те руки, — заметил он. — Но, как бы то ни было, с ним ничего не случится. Граф Дрё обменяет его на своего сына, который находится в плену у Иоанна Безземельного. И король помиловал даже Фердинанда. Он не велел отрубить ему голову, а бросил на неопределенное время в темницу.

— Возможно, это даже худшее наказание, — пробормотала Герлин. Она все еще хорошо помнила тюрьмы Парижа.

— Ну и вот, мы с триумфом вернулись в Париж, и король Филипп не забыл, чем обязан своим рыцарям. Ханзи еще в Бувине посвятили в рыцари, а Дитмар… Возможно, достаточно сказать, что король велел «господину Дитмару из Лауэнштайна» явиться к нему.

Сердце Герлин учащенно билось, когда она переспросила:

— До этого момента он обращался к нему как к Дитмару Орнемюнде?

Рюдигер кивнул.

— Но сейчас ему, мне, господину Жану и всем другим рыцарям, которые готовы последовать за Дитмаром, предоставлен отпуск. При этом Дитмара отправили к королю Фридриху с порванным знаменем немцев как знаком нашей победы.

— Он лично передаст королю хорошие вести? — восторженно спросила Герлин.

— Ну, тот уже, наверно, знает. Но Дитмар является официальным гонцом. И у него будет возможность обратиться к королю по вопросу Лауэнштайна. Несомненно, Фридрих утвердит его наследником Лауэнштайна. После чего епископ Майнца будет вынужден сделать то же самое, у него не останется другого выхода. — Рюдигер с довольным видом выпил второй кубок вина и теперь принялся и за хлеб с мясом, пока Ханзи не успел затолкать в рот остатки еды. — Вам следует поработать над культурой поведения за столом, господин Жан, — в шутку укорил он его.

— И все предоставят Дитмару рыцарей! — радовался Флорис. — Он может объявить Роланду о своих враждебных намерениях и отстоять Лауэнштайн.

— Если Роланд не сдастся сам, — вслух размышляла Герлин, явно особо на это не надеясь.

— Это было бы не похоже на него, — покачал головой Флорис. — Пока у него остается хоть малейшая надежда удержать Лауэнштайн, он будет бороться.

— А что с… с этой девочкой? — Герлин не произносила имени Софии Орнемюнде с тех пор, как ее сын вернулся в Париж. Она просто надеялась, что увлечение Дитмара минуло. — Он?..

Лицо Рюдигера расплылось в улыбке.

— Забыл о ней, хотела ты сказать, сестрица? Нет, мне придется тебя разочаровать. Твой сын обладает даром Великих Возлюбленных, пусть даже он лишен голоса и умения сочинять стихи. Как и прежде, он приносит клятву верности даме перед каждым сражением и теперь хочет завладеть не только Лауэнштайном, но вместе с ним и одной из его обитательниц.

Герлин вздохнула:

— А я-то думала… Столько времени без вестей… На самом деле после Майнца ничего не изменилось. Девчонка делает его уязвимым.

Рюдигер покачал головой.

— Нет, кое-что изменилось. Роланд может этим угрожать, но он никогда не причинит дочери серьезного вреда. Она слишком ценна для него.

Герлин нахмурилась:

— Что сейчас делает ее ценней, чем раньше?

Флорис улыбнулся:

— Возможность мирного воссоединения, если Роланд потеряет последнюю надежду на победу. Подумай сама, Герлин: у него был шанс победить Дитмара Орнемюнде, но победить рыцарей епископа, кайзера и короля Франции? Ни за что! В начале прошлого года в войско Дитмара вошли бы парочка подданных из Франции, кое-кто из соседей. Он осаждал бы с ними Лауэнштайн, возможно, успешно, а может, и нет. Если в войске начались бы волнения или рыцари через пару месяцев уже были бы сыты по горло жизнью в палатках, Дитмару понадобились бы годы, прежде чем он смог бы предпринять вторую попытку.

Глаза у Герлин загорелись.

— Но при французском дворе, равно как и при дворах короля Фридриха и епископа… Каждый год там появляются новые рыцари, которые горят нетерпением броситься в бой под предводительством выдающегося рыцаря! — сказала она. — И если господин затем охотно предоставит им небольшой отпуск…

Флорис кивнул.

— Тогда мы можем осаждать Лауэнштайн хоть вечность. А вот к Роланду не присоединятся новые рыцари — они ведь не смогут попасть в крепость.