Ульрике Швайкерт - Святой и грешница

— Это одна из возможностей, но не единственная. В крепости… в крепости Мариенберг много работы.

Присутствующие смотрели на нее в состоянии полного изумления. Грет присвистнула, а Марта возразила:

— Большое спасибо. Я на такое не пойду.

Жанель, наоборот, засияла и обняла Элизабет за талию.

— Я пойду за тобой куда угодно! Я не только буду стирать твои платья и чистить печь. Я буду делать все, что захочешь!

Элизабет растроганно обняла ее, а Марта презрительно фыркнула.

— Вот как? А меня никто не хочет спросить? — возмущенно выкрикнула мадам. Она вскочила со своего стула и оперлась руками о стол, но Элизабет не дала себя запугать.

— Ты не можешь удерживать ее здесь против ее воли, — сказала она абсолютно спокойно.

— Значит, нет? А как быть с ее долгами? Если вы уйдете, не выплатив мне деньги, с вами будет разбираться палач, не так ли? — Она посмотрела на мейстера Тюрнера, которому явно было не по себе.

— Долги нужно возвращать, — сказал он неохотно.

Мадам бросила на Элизабет торжествующий взгляд.

— Ты слышала. Ты не можешь просто так врываться сюда и натравливать моих девочек на меня!

Элизабет тяжело вздохнула.

— Эльза, я пришла не для того, чтобы кого-то против тебя настраивать. Но я хотела бы предложить девушкам, которые хотят начать новую жизнь, такую возможность. Конечно, для этого я выплачу их долги перед тобой. Они получат приличную работу и смогут сами строить свою жизнь.

— Да, я хотела бы этого! — воскликнула Жанель и прижала Элизабет к себе. — Даже если мы не сможем быть подругами, мы все равно будем вместе.

— Конечно, мы сможем остаться подругами, — возмутилась Элизабет, подавив в себе голос, который говорил: Действительно? Вы из разных миров!

Элизабет посмотрела на других девушек.

Эстер опустила глаза.

— Я слишком стара и отмечена на все времена. Нет, я не рискну.

Анна и Мара тоже отказались. Марта уже высказала свое мнение и не собиралась его менять.

— А ты, Грет?

Грет, погруженная в свои мысли, посмотрела вверх.

— Большая кухня… Я бы с удовольствием работала на кухне в крепости, если это возможно.

— Думаю, это не проблема. Я рада, что и ты пойдешь со мной.

Грет поднялась, подошла к своей кровати и собрала принадлежавшие ей вещи. С небольшим узлом она вернулась к столу.

— Я готова. Как по мне, мы можем идти.

— Подожди, подожди, не так быстро. Я тебя еще не отпустила, — возразила мадам. Ее голос звучал непривычно резко.

— Тогда я попрошу тебя принести долговые списки Грет и Жанель, чтобы мы все смогли уладить, — сказала Элизабет.

Эльза Эберлин посмотрела на мейстера Тюрнера с надеждой на помощь, но тот только пожал плечами.

— Если Лиза оплатит счета, ты не сможешь их удерживать здесь.

— Ах вот оно что? А как же греховное прошлое и бесчестная жизнь? Все это можно просто так перечеркнуть и сделать из них приличных служанок? Так, получается?

— Нет, не так, — ответил палач с явным неудовольствием. — Но если Лиза создаст им хорошую репутацию и поручится за их честность, ты, Эльза Эберлин, пойдешь в ее обвинители и уличишь ее в нечестности? Я этого делать не буду! В этом случае я закрою на все глаза и уши, разве что меня вынудят поступить иначе.

Элизабет улыбнулась палачу.

— Спасибо, мейстер Тюрнер. Это очень великодушно с вашей стороны.

— Это великодушно с твоей стороны, — ответил он. — Надеюсь, ты отдаешь себе отчет в том, чем это может обернуться для тебя.

— Я готова рискнуть, — кивнула Элизабет. — Моя собственная тайна также в любую минуту может быть раскрыта. Почему бы не рискнуть ради тех, кто мне дорог?

Палач поднялся.

— Ну, мне пора. Желаю тебе удачи. Пусть Господь благословит тебя.

— Спасибо, мейстер Тюрнер, — ответила Элизабет растроганно.

У двери он столкнулся с мадам, вернувшейся с двумя долговыми списками. Элизабет, прищурившись, изучила цифры.

— Здесь ты просчиталась, и здесь тоже. Ты не могла бы дать мне перо и чернила?

Эльза Эберлин скривилась так, будто съела лимон, но все-таки принесла то, о чем ее просили. Элизабет быстро пересчитала списки и размашисто написала внизу результат. В случае с обеими девушками Эльза неоднократно обсчитывалась в свою пользу. Был ли список составлен верно и получали ли девушки в действительности указанную одежду и прочие мелочи, этого Элизабет сказать не могла, и ей это было безразлично. Общая сумма была значительно меньше, чем количество гульденов в ее кошеле. Элизабет положила на стол пять золотых монет.

— Этого более чем достаточно, чтобы освободить Жанель и Грет. — Она заметила искорку жадности в глазах Эльзы, когда та взяла деньги.

— Ладно. Но все же это не очень хорошо с твоей стороны отбивать моих девочек, — резко сказала мадам.

Жанель подскочила, быстро собрала вещи в узел и стала рядом с Грет. Ее щеки горели от волнения.

— Я готова, — сказала она.

Анна, Мара и Эстер обняли девушек от всей души. Марта напророчила, что в качестве служанок им придется гнуть спину, но протянула им руку на прощание. Элизабет присоединилась к ним.

— Ну что, пойдемте?

— Будь проклят тот день, когда мужчины принесли мне тебя, — прошипела мадам.

— Для меня это тоже был не лучший день, — ответила Элизабет.

Они пристально смотрели друг на друга, и при этом ни одна из них не собиралась отводить взгляд. И вдруг тонкие губы мадам расплылись в улыбке.

— Да, могу себе представить. Но ты получила второй шанс.

— И я думаю, что он есть у каждого, — добавила Элизабет.

— Твои слова да Богу в уши, — пробормотала мадам, но это уже было сказано без злости. Она подошла к Грет и Жанель и положила им руки на плечи.

— Пусть Пресвятая Дева бережет вас, чтобы вам никогда не пришлось раскаиваться в этом поступке.

— Мы тоже себе этого желаем, — согласилась Жанель. — Всего хорошего! — На ее глаза навернулись слезы. — Всего вам хорошего!

Элизабет снова спрятала свое слишком приметное в предместье платье под накидкой и пошла в крепость Мариенберг с Жанель и Грет.

Как и хотела Грет, Элизабет позаботилась о том, чтобы она получила работу на кухне. Повар был строгим мужчиной, но Элизабет была уверена, что Грет справится с ним. На обратном пути в крепость они выдумали истории их жизни на случай, если кто-то спросит. На вопросы по поводу того, где они родились и жили их семьи, они могли отвечать правду. Разумеется, им нужно было честно трудиться и никогда не упоминать о времени, проведенном в борделе.

— А если нас кто-то узнает? — спросила Жанель.

— Тогда настаивайте на своей истории, — посоветовала Элизабет. — Я дам вам хорошую характеристику. Никто в крепости не рискнет возразить.

«По крайней мере, пока мой отец руководит всем», — добавила она про себя.