Георг Хилтль - Опасные пути

Мария, вся дрожа, внимала словам маркизы, а под конец ее речи разразилась презрительным смехом и воскликнула:

— Вы называете это преступной любовью! Мою любовь к Сэн-Круа Вы клеймите таким названием, Вы, которая разрушили счастье трех любящих существ! А как же Вы назовете свое поведение; Вы не любите короля, Вами руководит только честолюбие; только жажда власти заставляет Вас встать на место, занятое до сих пор Лавальер, кротким, любящим существом, жизнь которого Вы теперь губите! Вам доступно одно лишь тщеславие. Вы вновь разрушаете счастье королевы, которой тихая Лавальер не доставляла столько огорчений, сколько будете ей доставлять Вы. Вы губите своего несчастного супруга, который живет только Вами, которого Вы толкнули в водоворот этой шумной жизни для того, чтобы сделать его свидетелем Ваших побед, разбивающих его жизнь.

Атенаиса в грациозно-вызывающей позе прислонилась к спинке диванчика и смотрела на маркизу холодным, почти презрительным взглядом. Наконец она спросила:

— Ну, а так же ли Вы рассуждали, когда Вы с Сэн-Круа, а также с каким-то студентом, ставшим из-за Вас убийцей, и еще каким-то поклонником делали своего супруга посмешищем всего Парижа?

— Это — неудачное сравнение, маркиза, — воскликнула Мария. — Я твердо убеждена, что Вам прекрасно известно поведение моего супруга, и Вы знаете, как он бросал меня и пренебрегал мной. Вам также известны мои взгляды на этот неравный брак, к которому меня принудили против моей воли.

— Вы, может быть, и правы, маркиза, но я не стану вмешиваться в это дело.

— Значит, Вы отказываете мне? Не хотите ни одним словом заступиться за Годэна?

— Нет, нет!.. Но позвольте предложить Вам один вопрос: почему Вы только сегодня обратились ко мне, когда господин де Сэн-Круа уже несколько месяцев сидит в тюрьме?

— Маркиза, — проговорила Мария, подходя ближе, — Вы требуете у меня отчета в действиях, которые я сама себе ясно не могу объяснить. Я имею сведения о судьбе Годэна и знаю, что он в заключении много думал, работал и нашел какое-то средство для борьбы со своими врагами. Какое это средство — я не знаю; мне только известно, что Вы, маркиза, и Ваша семья имеете близкое отношение к одной тайне, которую узнал Сэн-Круа.

Атенаиса выпрямилась; ею овладел безотчетный страх.

— Что означают эти загадочные слова? — спросила она. — Какое отношение могут иметь мои родные к таинственным размышлениям Вашего возлюбленного?

— Вы, как и я, идете по опасному пути, маркиза, — сказала Мария, — пока Вам известны лишь гладкие места этого пути, но начнут попадаться рытвины, овраги и камни, которые будут препятствовать Вашему движению и задерживать его. Чтобы устранить эти препятствия, Вам понадобятся сильные разрушительные средства. Кто знает? Быть может, Сэн-Круа и владеет ими. Тот, кто хочет достичь вершины, не должен пренебрегать никакой помощью… Маркиза де Монтеспан, и Вам могут когда-нибудь понадобиться союзники! Вы отвергли мою просьбу, я поищу себе других заступников! До свидания! Каждый по-своему стремится к своей цели. Я ничем теперь не пренебрегаю.

— Вы уклоняетесь от ответа, — воскликнула Атенаиса, — Вы знаете какую-то тайну! Говорите!

— Согласны ли Вы повлиять на освобождение Годэна?

— Нет, я не могу сделать это. Вы знаете мои взгляды. Я — не та, за кого меня считают любители скандальных историй.

— Тогда моя миссия окончена, госпожа де Монтеспан, — я ухожу от Вас в полном отчаянии, и потому закаленная жаждой мести. Вы отказали мне в помощи… Если бы Вы протянули мне свою могущественную руку, может быть, было бы лучше, теперь же пусть события идут своим чередом.

— Вы не выйдете из этой комнаты, пока не скажете мне всего, — воскликнула Атенаиса вне себя, хватая Марию за руку, — за Вашими словами скрывается что-то ужасное!

Мария де Бренвилье с силой вырвалась из рук маркизы и промолвила:

— Вы идете по своему блестящему пути, не помышляя о прошлом; Вы не помните о той ужасной ответственности, которую некогда взвалил на себя Ваш отец. Мой друг, томящийся в заключении, быть может, имеет близкое отношение к последствиям деяний, которые уже канули в море забвения. Я Вам скажу лишь одно: сегодня ровно одиннадцать лет тому назад у трупа убитого духовника Вашей семьи была похищена та ужасная книга, над которой тяготело проклятие многих убитых. И вот в день этой страшной годовщины Вы оттолкнули меня!

Атенаиса покачнулась, и крик ужаса вырвался из ее груди.

— Останься, Мария! — простонала она, — я все сделаю, я освобожу Сэн-Круа.

Но было поздно: Марии де Бренвилье уже не было в комнате; выскочив в коридор, Атенаиса увидела лишь, как темная фигура маркизы исчезла за поворотом.

Монтеспан вернулась в комнату и в изнеможении опустилась в кресло; так провела она довольно долгое время, против воли погружаясь в воспоминания прошлого.

Из этого состояния ее вывел голос камер-юнгферы:

— Уже половина одиннадцатого, маркиза!

Атенаиса вскочила.

— Экипаж уже подан, репетиция начнется через полчаса.

— Твоя правда, — ответила маркиза, — я немного рассеяна сегодня.

После этого она принялась поспешно доканчивать свой туалет.

Выйдя из дворца, маркиза де Бренвилье дошла до улицы Сэн-Поль, где села в наемный экипаж и поехала в дом Обрэ. У ворот последнего ее встретил растерянный швейцар.

— Сударыня, — воскликнул он, — не входите лучше!.. У нас беда.

— Что случилось? — взволнованно спросила маркиза, — я вижу свет в окнах.

— Несколько времени тому назад пришел господин маркиз де Бренвилье и велел запереть все двери, а потом явилась целая масса людей и среди них много тех, которые все приходили сюда с долговыми расписками, но которых я не принимал. Все кричали и требовали Вас, барыня, но господин маркиз был очень спокоен и приказал наложить везде печати.

— Мой дом заперт, ограблен ростовщиками, благодаря дерзости моего супруга! Я, маркиза де Бренвилье, выгнана из собственного дома! — с отчаянием воскликнула Мария, опускаясь на скамью.

Однако через несколько времени, немного оправившись, она приказала привести экипаж, а когда последний был подан, она шепнула несколько слов кучеру и уехала.

Полчаса спустя, экипаж остановился у красивого дома; маркиза поспешно вышла, позвонила у дверей и сказала отворившему дверь слуге:

— Я хочу немедленно видеть господина де Пенотье. Доложите: маркиза де Бренвилье.

Через несколько минут слуга вернулся и попросил маркизу следовать за ним.

Пенотье встретил ее в приемной и вежливо поклонился.

— Не будем терять время, — сказала Мария, — вот прочитайте! — и с этими словами она протянула Пенотье записку; последняя была от Сэн-Круа.

“Скажи господину де Пенотье, — написал он, — что я многому научился. Я нахожусь в одной комнате со знаменитым Экзили и знаю средства, которые доставят генерал-контролеру блестящую победу. Но для всего этого я должен выйти отсюда на свободу. У Пенотье огромные связи; ему удастся освободить меня, если твои попытки окажутся безуспешными”.