Марио Эскобар - Арийский мессия

– Чертов идиот, ты его не чувствуешь? – заорал он, доставая из кармана складной нож, а фельдшер стоял неподвижно и таращился на надзирателя. – Смотри, у тебя что-то с лицом.

– Что?

Надзиратель раскрыл нож и, схватив пальцами фельдшера за щеку, отрезал от нее кусок плоти – до кости. Фельдшер, увидев в руке своего приятеля кровоточащую плоть, начал громко смеяться. Надзиратель отрезал новые куски плоти от лица фельдшера и делал это до тех пор, пока кожи на лице практически не осталось. Кровь стекала по белому халату фельдшера, образуя на полу большую лужу. Наконец фельдшер потерял сознание и повалился на пол.

Надзиратель бросил себе под ноги последний кусок плоти и вытер нож о свои штаны. Шатаясь, как пьяный, он пошел по коридору к центральной лестнице. На верхней площадке в полумраке лежало вверх животом чье-то тело – измазанное в крови, со странным выражением глаз. Надзиратель сразу же узнал профессора Пруста и, усевшись на пол рядом с трупом, снова достал складной нож и начал делать порезы на своем теле: сначала – короткие и поверхностные, а затем – все более длинные и глубокие. Когда его кровь потекла вниз по лестнице ручьем, надзиратель потерял сознание.

Князь Степан, разглядывая минареты города, испытывал смешанное чувство ненависти и тоски. Он в свое время служил в армии на южных рубежах Российской империи, и там ему доводилось сталкиваться с мусульманскими мятежниками. Те относились к пленным жестоко: обычно оставляли их в живых, чтобы вытребовать выкуп. Ему, князю Степану, пришлось на себе испытать «гостеприимство» таких мусульман: его подразделение подверглось в горах неожиданному нападению мятежников, и он попал в плен. Перенеся пытки и издевательства, он в конце концов сумел сбежать и вернуться к своим, однако в душе неугасимым огнем пылала ненависть к тем мусульманским извергам, в руках у которых он побывал.

– Князь Степан, о чем это вы задумались? Ваши мысли, похоже, унесли вас куда-то далеко, – обратился к нему адмирал Коснишев.

– Сараево напоминает города, в которых мне довелось побывать в начале моей военной службы.

– Вас охватила ностальгия? Не могу в это поверить!

– Нет, это не ностальгия. Это… мне даже трудно объяснить, что это такое… Скажите-ка мне лучше, зачем вы взялись за такое опасное задание?

– У меня выбор не велик. Для такого старика, как я, есть два варианта: либо умереть тихонько где-нибудь в уютном уголке, как умирает состарившийся пес, либо умереть, пытаясь сделать что-нибудь полезное для своей страны.

– Но зачем же вам нужно было браться именно за такое опасное задание?

– Князь, опасность для человека моего возраста – ничего не значащее слово. Моя жизнь уже вот-вот закончится, и мне безразлично, где и как я умру.

Они сошли с трамвая и по мосту перешли на другой берег узенькой речки Миляцка. Сараево с его желтовато-красными черепичными крышами и простыми по конструкции зданиями больше походил на какой-то турецкий город, чем на столицу одного из регионов Австро-Венгерской империи. На улицах здесь можно было увидеть немало мужчин в фесках и женщин в мусульманских одеждах. Князь и адмирал остановились неподалеку от моста и стали ждать. Вскоре к ним подошел невысокий мужчина в одежде рабочего и произнес пароль.

– Ну и как, у вас тут все готово? – нетерпеливо спросил князь.

– Времени еще достаточно, но у нас уже все готово, – ответил «рабочий».

– Мы привезли кое-какой материал из России.

– Не беспокойтесь. Здесь совсем не трудно найти необходимый материал. Нужно только иметь деньги и знать, к кому обратиться.

– А кто сделает самое главное? – спросил адмирал Коснишев.

– Здесь, в этом городе, полно патриотов, но мы произвели тщательный отбор. Это сделают молодые люди, готовые умереть ради нашего общего дела. Послушайте, нам, наверное, лучше продолжить разговор в более безопасном месте.

– Да, это верно, – кивнул князь Степан.

– Австрийцы прислали сюда уйму тайных агентов, чтобы те все проверили тут перед его приездом. Несколько дней назад было произведено несколько арестов.

– Ну, у нас нет другого выхода, кроме как предотвратить наметившиеся перемены, пока не будет слишком поздно. Мы не позволим австрийцам добиться того, что они задумали, – убежденно заявил адмирал Коснишев.

– Да, адмирал, только убив собаку, можно избавиться от ее бешенства, – согласился серб.

Втроем они пошли по улице и вскоре затерялись в толпе идущих на городской рынок.

Окна библиотеки выходили на центральный проспект города. Геркулесу и Линкольну понадобилось менее минуты на то, чтобы через окно второго этажа спуститься на землю. Метрах в двадцати они увидели полицейскую повозку, запряженную лошадьми. Алиса и дон Рамон приняли явившихся арестовывать Геркулеса полицейских и заявили, что хозяин дома не появлялся здесь со вчерашнего вечера и что они переживают, не случилось ли с ним чего. Полицейские устроили Алисе настоящий допрос, но в конце концов поверили ей, решив, что вряд ли она стала бы укрывать человека, который, возможно, убил ее отца. После ухода полицейских дон Рамон помог Алисе собрать вещи для предстоящей поездки в Португалию, и они вдвоем покинули дом Геркулеса. Полчаса спустя Геркулес, Линкольн, дон Рамон и Алиса встретились в неприметном кафе неподалеку от площади Бильбао. Приехав туда на автомобиле Геркулеса, Алиса и дон Рамон, оставив вещи в багажнике, попросили водителя подождать. Несмотря на звучное название, – «Париж», – кафе, в котором они договорились встретиться с Геркулесом и Линкольном, больше смахивало на таверну. Его посетителями были в основном рабочие и прочие простолюдины. А еще в нем частенько собирались воротилы мадридского преступного мира. В помещении висело густое облако папиросного дыма. Дневной свет сюда почти не попадал, и тусклые огоньки масляных ламп создавали атмосферу, как раз подходящую для встреч различных преступников и заговорщиков. Когда дон Рамон и Алиса вошли в это кафе, они увидели Геркулеса и Линкольна за столом в дальнем углу зала.

– Почему так долго? – спросил Геркулес, когда Алиса и дон Рамон подошли к столу.

– Полицейские очень долго допрашивали, а потом мы собирали вещи, необходимые для поездки в Португалию, – ответила с некоторым раздражением Алиса.

– Нам двоим не потребуется много вещей, – заметил Линкольн.

– Вам двоим? – удивилась Алиса.

– Ну конечно. Предстоящая поездка будет опасной, а потому вам, Алиса, лучше остаться здесь и позаботиться о доне Рамоне.

– Сеньор Линкольн, я давно уже не ребенок, и нянька мне не нужна. Я могу о себе позаботиться и сам, – сердито проворчал писатель.