Николай Черкашин - Нелегал из Кенигсберга

— Да вроде видела я ее на рынке — шторы продавала… А вы ей кто? Родственник али так?

— Родственник, родственник! — нетерпеливо подтвердил Сергей, и бабка недоуменно покосилась на его погоны.

— Что, из самой Германии родственник?

— Где этот рынок? — не ответил на ее вопрос Сергей.

— Рынок-то за костелом на Немиге. Только не рынок это, а самая настоящая барахолка. У кого что есть, тот туда и несет…

Бабка явно рассчитывала на продолжение интересного разговора с надеждой окончательно выяснить родственные отношения белокурой соседки с этим немецким солдатом, но «немец», зажав пилотку в кулаке, бросился к машине.

— Она жива, она где-то здесь! — торопливо пояснял он Луню. — Бабка видела ее на барахолке, а барахолка тут неподалеку…

Не ожидая одобрения командира искать Ирину на рынке, он рванул машину с места.

— Погоди, погоди! — остановил его Лунь. — Во-первых, немецким офицерам запрещено шляться по рынкам. Во-вторых, для рынка еще рановато…

— Что же делать? Как ее найти?

— Найдем! Все надо делать цивилизованно. У нее наверняка есть аусшвайс. А раз так, значит, в полиции знают ее адрес. Фамилия, имя, отчество?

— Ирина Алексеевна Суровцева.

Разыскали ближайший полицейский участок. Лунь важно, как подобает немецкому офицеру, вошел внутрь. Сергей тихо восхитился: как уверенно тот чувствует себя среди всех этих враждебных людей — полицаев, немецкой солдатни, всего, что нагрянуло, навалилось, придавило его город. Он тихо сидел за рулем, томительно выжидая минуты… Лунь степенно вышел из полицейского участка, помахивая листком бумаги.

— Язык, он не только до Киева доведет… Поехали в гости к твоей красавице!

Ирина по полицейской справке жила на Пинской улице, в доме 12. Лобов знал эту улицу, в этом доме жила Виктория Викторовна, Виквика, старший корректор редакции. Конечно же, Ирина должна была остановиться у своей подруги. Как ему сразу это в голову не пришло! Но когда Сергей постучал в знакомую дверь, оттуда выглянул небритый, похмельного вида дядя и ничего вразумительного сказать не мог. Толковал про некую Полину Карповну и уверял, что никакой Виктории Викторовны здесь нет, что вся квартира принадлежит ему и никаких посторонних лиц в ней нет и не будет.

Оборвалась последняя ниточка.

— Ладно, — тяжело вздохнул Сергей, — тогда давай двинем ко мне, заберем мои вещи. Если они, конечно, там остались.

— Думаю, что не стоит этого делать, — возразил Лунь. — Ни к чему тебе там светиться. Да еще в немецкой форме.

— Баба Ядзя свой человек. Никому никогда не выдаст. У нее можно было бы и нам всем разместиться. Или как запасной аэродром держать.

— Уверен? — уточнил Лунь. Мысль о «запасном аэродроме» ему понравилась.

— Как в себе самом!

— Ну, тогда крути «баранку».

Через четверть часа Лобов притормозил возле ворот бабы Ядзи.

— Накинь плащ-палатку, — велел Лунь. — А то напугаешь старушку до смерти.

Сергей набросил камуфляжную накидку и, оставив пилотку на сиденье, выбрался из машины. Он постучал в дверь и чуть не свалился с крыльца: дверь ему открыла… Ирина! От неожиданности оба опешили, а потом просто вцепились друг в друга, задыхаясь в объятиях, в невысказанных словах, в нахлынувшем счастье. Ирина увела его в его же флигелек, куда она перебралась после пожара, после гибели Виквики, после всех ужасов воздушных налетов, немецкого вторжения и «нового порядка».

— Я знала, что только здесь я смогу тебя найти! Что ты обязательно вернешься! Что ты заговоренный! Так баба Ядзя сказала. А она такую жизнь прожила, что и во сне не приснится…

— Она в доме?

— Нет. Уехала к брату в Пуховичи. Там полегче будет. А я вот здесь перебиваюсь.

— Почему не уехала с редакцией?

— Уехала бы. Но они так быстро собрались, да и никого из гражданских не взяли. А ты-то как?!

Вместо ответа Сергей жадно припал к ее губам. В перерывах между поцелуями он сбивчиво рассказывал свою эпопею, пока не хлопнула калитка и не захрустел гравий под сапогами Луня.

— Вон мой командир! Идем, познакомлю. Только ты не пугайся — он в немецкой форме. Так надо!

Лунь встретил Ирину с улыбкой, будто давнюю знакомую.

— Очень рад! Сергей так вас искал, так ждал… И слава богу, не зря!

— Ой, да идемте на кухню! — всполошилась Ирина. — Я вас покормлю с дороги!

Угощение было более чем скромным: тушеная капуста с отварной картошкой — все, что еще можно было купить на те скудные гроши, которые Ирина выручала от продажи своих нарядов и украшений. Зато кофе из остатков довоенных запасов был отменно хорош!

— Как у вас с немецким? — спросил Ирину Лунь и слегка проэкзаменовал ее.

— Неплохо, — одобрил он. — По произношению сойдете за латышку.

Он оставил их наедине, пообещав заехать к 9 утра, и отправился к своим. И до утра Сергей не выпускал Ирину из своих объятий, и до утра громкие часы-ходики с чугунными шишками-гирьками щедро отмеряли им часы и минуты блаженства.

По пути домой Лунь еще раз проехал по центру, пытаясь оценить обстановку. Город был забит тыловыми частями, штабами, госпиталями, автомобильными колоннами, резервными частями. Вся эта моторизованная орда готова была устремиться еще дальше — на восток — по первому взмаху фельдмаршальского жезла. Но немалая часть ее обживала город, приспосабливала его для нужд вермахта и блага Третьего рейха. На улице Стахевича Лунь заметил вывеску офицерского казино. Остановился и стал читать объявления.

«1 августа офицеры Минского гарнизона приглашаются на вечер, посвященный новым победам германского оружия. Поощряется вход с дамами».

Он вошел в казино, выпил за стойкой бара чашечку кофе, намного худшего, чем у Ирины, при этом внимательно разглядывал немногочисленных пока посетителей. Повеяло привычной кенигсбергской жизнью. Покончив с кофе, Лунь поднялся на второй этаж — в кабинет начальника казино и, щелкнув каблуками, вскинул руку:

— Хайль Гитлер!

— Зиг хайль! — ответил ему тем же жестом болезненно худой майор с черной повязкой на глазу.

— Господин майор, не могли бы вы оказать небольшую услугу офицеру абвера?

— Сочту за честь!

— Мне нужно срочно позвонить в Мемель.

— О, у нас связь только с Берлином — и то через полевой коммутатор.

— Но ведь через Берлин можно связаться с Мемелем?

— Вполне возможно. Но ни разу не пробовал.

Начальник казино снял трубку и после нескольких кодовых слов вышел на центральную телефонную станцию Берлина.

— Мемель на проводе, — сообщила дежурная телефонистка.

Лунь назвал номер домашнего телефона Вейги и затаил дыхание.

— Алло, алло, Вейга! Вейга?! — закричал в трубку Лунь и тут же осекся. Чужой старушечий голос сообщил ей, что это не Вейга.