Сабина Мартин - Маска

— Я выполнил свой долг рыцаря на службе вюртембергского герцога, — ответил фон Закинген.

— Ха! — Де Брюс ударил ладонью по столу, и пламя свеч замерцало. — А что вам нужно было в Урахе?! И не смейте мне тут говорить о «личных делах»! — Прищурившись, он уставился на рыцаря.

— Я шел по следу, — чуть помедлив, ответил фон Закинген.

Он предвидел этот разговор и боялся его. Как объяснить своему сюзерену, что он там делал, если он сам не знал, что ему было нужно от этой Мехтильды?

— Дитрих Лис кое-что сообщил мне, — поспешно добавил фон Закинген.

Это не было ложью. Последним, что упомянул Дитрих перед тем, как фон Закинген отрубил ему голову, был хутор, где он якобы наткнулся на след эсслингенского палача.

Де Брюс скрестил руки на груди.

— Должен напомнить, что Дитрих мертв. Вы привезли мне его голову, — вкрадчиво произнес Оттмар.

— Так и есть. — От волнения фон Закинген вспотел.

Он лихорадочно раздумывал, что сказать графу, но в голову не приходила убедительная ложь, на которую купился бы де Брюс. Значит, нужно было рассказать правду.

— Я был на хуторе, о котором мне поведал Лис. Там живет одна девица, Мехтильда…

— Девица? — Де Брюс картинно воздел руки. — Вы проехали четыре мили, чтобы позабавиться с деревенской девкой? Вам тут служанок мало? Да что на вас нашло? Вам не нравятся девки в моем замке?

Эберхард покраснел. Он чувствовал себя маленьким мальчиком, которого мать застала за чем-то постыдным. Только матери обычно не представляют опасности для своих детей.

— Вы меня не поняли, господин.

Де Брюс склонил голову к плечу.

— Вот как?

— С этой девицей что-то не так, — запнувшись, начал рассказывать фон Закинген. — Она была слишком хорошо одета для деревенской девки. И говорила не как селянка, а как девушка из знатной семьи.

Фон Закинген проклинал себя за то, что не придумал правдоподобную историю заранее. Рыжеволосая Мехтильда принадлежала ему, де Брюс не должен был узнать о ней!

Граф задумчиво провел рукой по подбородку.

— Что-то еще, капитан?

— Люди в округе считают ее ведьмой, потому что она владеет искусством врачевания. — Он прикусил губу. — И из-за цвета ее волос. Они огненно-рыжие.

Граф потрясенно уставился на него.

— Сколько ей лет?

— Нет и двадцати.

У фон Закингена перехватило дыхание, когда он догадался, что имеет в виду де Брюс. Страх сковал его тело — чувство, неведомое ему ранее.

Де Брюс медленно покачал головой.

— Ну вы и чертяка, фон Закинген.

Нервно сглотнув, рыцарь молча начал молить Бога о помощи.

— Вы хотели преподнести мне этот подарочек, да?

Фон Закинген кивнул.

Вскочив, де Брюс ударил кулаком по столу, а потом вскинул руку к небесам.

— Кто бы там, наверху, ни потешался надо мной, теперь дело сделано! Пять лет! Пять лет я гоняюсь за этим дьявольским отродьем.

Фон Закинген готов был сквозь землю провалиться.

— И где же эта маленькая дрянь? Я пять лет жду возможности устроить ей воссоединение с семьей. Не мучайте меня!

— Я не сумел ее поймать, — прошептал фон Закинген, понурившись.

— Что?! — Граф схватил его за плащ-сюрко и приставил нож к горлу. — Вы ее упустили? Ну что вы за неудачник такой?!

Фон Закинген чувствовал холод острого лезвия на коже. Де Брюс задыхался, от него несло вином и капустой.

— Позвольте объяснить… — виновато пробормотал рыцарь.

— А что тут объяснять? — Де Брюс схватил его за волосы и запрокинул ему голову. — Если я не могу отомстить Мелисанде Вильгельмис, почему бы не сорвать злость на таком неудачнике, как вы?

Эберхард почувствовал, как нож взрезал кожу, из ранки потекла кровь.

— Толпа подожгла хутор, — прохрипел фон Закинген. Лезвие давило все сильнее, и он закрыл глаза.

— Она погибла? — Де Брюс отбросил нож на стол. Он совсем ошалел от услышанного. — Сожжена?

Фон Закинген провел рукой по горлу, стирая липкую кровь. К счастью, все обошлось.

— Я так не думаю, — сказал он. — Я уверен, что она еще жива. После пожара на хуторе я лично обыскал все постройки и амбары. Нашел два трупа, наверное стариков, у которых она работала. Полагаю, девчонка сбежала.

— У этой дряни жизней, как у кошки. — Де Брюс задумчиво посмотрел на капитана стражи. — Вы ее найдете! — приказал он, ткнув пальцем в грудь фон Закингена. — Выезжайте немедленно. Возьмите факелы, уже стемнело. Пусть с вами отправятся ваши лучшие люди. Прочешите местность самым тщательным образом. И не появляйтесь здесь, пока не отыщете ее. Привезите ее живой! — Де Брюс уже кричал. Он налил себе еще вина, его глаза остекленели. — День мести близок. — Выпив все залпом, он позвал Матиса, своего пажа, и выбежал из зала.

Эберхард остался один. Он не сводил глаз с кубка с вином. Мехтильда — Мелисанда Вильгельмис? Разве такое возможно? Кое-что действительно совпадало: возраст, цвет волос, высокое происхождение. Во время резни в ущелье он видел девочку только мельком, да и то издалека. Он не узнал бы ее. Неудивительно, что он ничего не заподозрил. К тому же в Урахе ему сказали, что она появилась на хуторе всего пару недель назад. Где же она пряталась все эти годы? Как ей удалось скрыть свое происхождение?

Фон Закинген встал. Она сама ответит ему на эти вопросы. Когда он найдет ее.

Мелисанда отложила перо в сторону и посмотрела на плоды своего труда. Не так уж плохо для человека, который пять лет писал грифелем на восковой дощечке. По крайней мере, лучше, чем документы, составленные старым писарем. Рука старика дрожала, строки разбегались в разные стороны, будто пытались покинуть пергаментный лист. Сейчас Мелисанде предстояло переписать счет. Вендель объяснил ей, как это сделать. Хорошо, что он оставил ее одну. У Мелисанды появилась возможность потренироваться, и он не заметит, что она занимается этим впервые. Что ж, первый документ составлен, дальше будет легче.

Эрхард Фюгер, отец Венделя, скрепя сердце согласился взять на работу незнакомого писаря. Даже рекомендательное письмо от городского совета Аугсбурга его не убедило.

— Так вы несколько лет работали на городской совет в Аугсбурге? — недовольно осведомился он. — Могу я полюбопытствовать, сколько вам лет, господин де Вильмс? Вы едва выглядите на шестнадцать.

— Вы ошибаетесь, мастер Фюгер, — ответила Мелисанда. — Этой зимой мне исполнилось восемнадцать. В тринадцать лет я пошел в подмастерья. А когда мой мастер внезапно заболел, я начал работать вместо него. Совет всегда был очень доволен мною.

Ни слова лжи. Только ремесло другое…

Эрхард Фюгер склонил голову к плечу и задумался, а затем решил поручить Мертену составить пару документов, чтобы проверить его.

— Ваш отец очень суров, — сказала Мелисанда Венделю, когда они остались одни.