Татьяна Бурцева - Западня для князя

— Не нам с тобой читать эти грамоты, — неожиданно зло ответил он, — а куда мы едем, знать тебе не положено. Только знай, что князь так этого не оставит. Положит конец вашему разбою. Всех в колодках в Галич на суд отправит.

— Ну, нас еще споймать надо, — невозмутимо продолжал рассуждать разбойник. — Ведь не ловить же вольных людей вас отправили?.. — Он с сомнением посмотрел на сотника. — Слишком вас мало. Может, расскажешь? Али помочь? Это запросто, — он недобро усмехнулся, — и не таким гордым языки развязывали.

— Не думаю, что у тебя получится, — в лице сотника ничего не дрогнуло, хотя внутри невольно похолодело. Его голос звучал твердо.

— Верю, — неожиданно согласился разбойник, — видел твои отметины, когда обыскивал. Кто постарался, свои или чужие?

— Татары, — глухо ответил Георгий.

— Так чего же ты служишь для них, людей русских предаешь! — вскричал разбойник. — Думаешь, не знаем мы, что убили тут численника ордынского, а князь велел убийц тех сыскать и смерти предать! Не тебе ли поручено?

— Я не предатель! — несправедливость обвинения захлестнула сотника, он резко приподнялся, но удержаться не смог. Голова закружилась, и он опять рухнул в снег.

— Ладно, лежи, отдыхай, не твоя то вина. Человек ты, похоже, справедливый. Завтра договорим.

Разбойник встал и пошел к костру. Там он, видимо, пересказал свой разговор. От сидящих отделились двое. Они приподняли Георгия, перенесли поближе к костру и положили на медвежью шкуру, прикрыв его другой. Сотник закрыл глаза. Ему нужно было отдохнуть. Набраться сил перед завтрашней беседой.

Утром он проснулся рано. Уже рассвело. Голова болела гораздо меньше. Однако слабость чувствовалась. Он осторожно приподнялся. Подождав, пока уймется головокружение, осмотрелся. Вокруг лежали спящие. Вдруг невдалеке хрустнул сучок. Это были дозорные, которых сотник не сразу заметил. Фигуры вокруг тлеющего костра зашевелились. Лагерь стал просыпаться. Его дружинники тоже разминали затекшие конечности. Сейчас он смог получше их рассмотреть. Двое были несерьезно ранены. Один, видимо, тоже был оглушен и не спешил подниматься.

Лагерь сворачивался быстро. Откуда-то появились люди с лошадьми.

К Георгию подошел вчерашний разбойник. При свете дня он выглядел менее дико.

— Мы уходим, разведчики обнаружили большой отряд татар, — без предисловий начал он.

Лесную тишину нарушали только звуки сворачивающегося становища.

— Что будет с нами? — как можно спокойней спросил сотник.

— Ничего. Вы тоже уходите. Своей дорогой.

— Эй, Семён! Нужно торопиться! — раздался окрик, обращенный к разбойнику.

Георгий слабо улыбнулся.

— Так тебя зовут Семён? — спросил он.

— Забудь, — разбойник призадумался, потом, размахивая руками, стал объяснять. — Вот еще хотел тебе сказать. Мы были там, где убили татарина. Но это не наших рук дело. Было много следов, стрелы торчали в нукерах, как иголки у ежа. Вроде русские. Да не такие. Наши татары это сразу заприметили. Оперение не по-русски сделано. Так что думай сам.

Он резко развернулся и пошел к лошадям.

— Эй, Семён! — окликнул его сотник.

— Что? — разбойник недоуменно оглянулся.

— Где княжеские грамоты?

— А ты из наших, из упрямых, — Семён засмеялся, — держи уж! — Он достал из-за пазухи перевитый сверток и бросил его Георгию. — Кстати, ваше оружие свалено под елью, чтобы вы его сгоряча не похватали, пока мы не уйдем.

В несколько минут поляна опустела. Странный отряд из русских и татар словно растворился в воздухе. Если бы не следы стоянки и не головная боль, сотнику могло бы показаться, что все это ему приснилось.

Только к вечеру отряд Георгия достиг городища (сотнику тяжело было держаться в седле, да и несколько ратников были ранены). Десятка два домов, обнесенных крепким тыном, со сторожевой башенкой и колоколенкой. Таких городков сейчас стало появляться все больше. В них жили как вольные люди, так и холопы князей и бояр. Вольными городками и деревнями управляли старосты, а холопьими — тиуны. Русь начала оправляться после второго нашествия татар. Но сколько времени на это ушло! До сих пор, проезжая по русской земле, можно было встретить заросшие бурьяном развалины городков и деревень, а то и наткнуться на свежие пожарища — следы усобиц или прихода татар.

Время было предзакатное, но за частоколом царило оживление. То там, то здесь были видны группы татар, располагавшихся на ночлег. Имеющиеся дома их не вмещали.

Георгия встретил сам староста. Он был человеком преклонных лет. Время избороздило его лицо глубокими морщинами. Седые волосы были необычайно белы.

Князь уважал и ценил его мнение. Староста Савелий был поистине старейшиной. Немного еще осталось стариков, помнящих начало татарского ига. В то время большой удачей считалось дожить до тридцати — сорока лет.

Разместив свой отряд, сотник вошел в дом, в котором жил Савелий. Изба была добротная, убрана по-крестьянски. Чувствовалась рука хозяина. Что-то едва уловимое опытному глазу говорило: хозяин дома не простой селянин. Комнаты были просторные, светлые. Дубовый стол покрыт скатертью, на столе следы недавней трапезы — видно, хозяйка убрать не успела.

Савелия он оторвал от работы. Тот чинил рыбачью сеть, лежащую тут же, в горнице.

— Вечер добрый, старинушка. — Георгий шагнул к нему и обнял.

— И тебе, Егорша. Давно тебя не видел. Зачем приехал?

— По княжьему делу. Прочти, он сам пишет. — Георгий протянул старосте одну из спасенных грамот.

Савелий подошел к окошку, чтобы было лучше видно. Было заметно, как шевелились его губы, когда он читал.

— А что тут делают басурмане? — спросил сотник.

— Татары раньше тебя приехали. Начальник у них — Рушан-бек. Злой человек, заносчивый. Все выспрашивает про смерть их численника.

Георгий пожал плечами:

— У меня охранная грамота князя.

Савелий покачал головой:

— Не будет он ту грамоту читать. Для него только хан указ.

Сотник нахмурился.

— Знаю, — произнес он, — то-то и беда. Придется время тянуть.

— А чего ждать-то будем? — спросил староста. Было видно, что все происходящее он воспринимает как должное. Разговор его нисколько не взволновал.

— Воли Божьей, — ответил сотник, — а к Рушану я все же схожу.

На следующее утро Георгий, прочтя утренние молитвы, привел в порядок потрепанную в дороге одежду, взял оружие и пошел к шатру Рушан-бека. На этот счет князь дал ему четкие указания. Однако действовать надо было осторожно. На Руси даже с малой дружиной татары чувствовали себя хозяевами, а уж с сотней воинов бек наверняка ощущал себя полновластным господином.

Хотя управление по-прежнему осуществлялось князьями, ханы постоянно вмешивались во внутреннюю жизнь княжеств, чинили смуты, начинали усобицы. Князю выдавали ярлык на княжение, а при случае могли его и лишить. Даже гордый князь Георгия — Даниил Галицкий в конце концов был вынужден просить у Батыя разрешения княжить в своей вотчине. Злее зла честь татарская!