Понсон дю Террайль - Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа

Сэр Вильямс подчеркнул каждое из этих слов.

Пока в Париже происходили только что переданные нами события, в Ницце произошло событие, имевшее главное и прямое влияние на развязку романа.

Читатель, вероятно, помнит, что графиня Артова уехала в Ниццу со своим сумасшедшим мужем. Там она поместилась в хорошеньком домике на самом берегу моря. Парижский доктор Б. сопровождал больного и наблюдал за его состоянием.

Во время путешествия здоровье больного значительно улучшилось, но, несмотря на это, доктор Б. приходил к тому убеждению, что болезнь графа Артова неизлечима.

Во время их пребывания в Ницце было много иностранцев и между ними один морской офицер английской службы, лечившийся от раны в теплом климате Италии.

Этот офицер служил раньше в Индии. Он познакомился с графиней Артовой и, приехав однажды к ней утром, попросил у нее позволения поговорить с ней об ее муже.

– Мне сообщили, – начал он, – что помешательство вашего супруга произошло внезапно, когда он хотел скрестить свою шпагу со шпагой противника.

– Правда, – ответила графиня.

– И что помешательство состояло в том, что он вообразил себя своим противником, а того – графом Артовым.

– Он и до сих пор думает то же самое.

– Мгновенное и столь странное помешательство вашего супруга происходит совсем от другой причины, чем это думают.

– Что вы говорите! – вскричала графиня.

– Оно происходит просто от отравления. Баккара не могла отвечать.

– Я служил в Индии, – продолжал офицер, – и был целый год на Яве, где не раз имел случай наблюдать помешательства, происходящие от растительного яда.

– Но…

– Действие яда проявляется быстро, почти мгновенно. Характерная особенность отравления этим ядом состоит в том стремлении, с которым отравленные им отвергают свою собственную индивидуальность и принимают на себя чужую.

– Но ведь он не был в Индии.

– Знаю.

– И не знаком в Париже ни с кем из тех, кто жил там.

– Графиня! – возразил сэр Эдвард серьезным тоном. – Те люди, которые оклеветали вас, способны, по моему мнению, на все низости, даже на отравление графа.

– Но в таком случае, – вскрикнула Баккара, содрогаясь, – если мой муж отравлен, то его уже нельзя больше вылечить?

– Я был в прошедшем месяце в Париже и встретил там доктора, который приобрел себе удивительную известность в Калькутте.

– Он излечивает умопомешательство?

– И в особенности такое, которое происходит от ядов.

– О, скажите, кто этот доктор?

– Мулат с Антильских островов, доктор Самуил Альбо. Отчего бы вам не выписать его сюда?

– Нет, нет! – вскричала Баккара. – Это будет слишком долго, я лучше сама поеду в Париж.

– Да, это будет гораздо лучше.

– Милостивый государь! – сказала тогда графиня Артова, пожав руку сэра Эдварда. – Если бы только безграничная преданность бедной оклеветанной женщины могла отплатить вам за ваше участие ко мне!

– Поезжайте скорее в Париж, графиня, посоветуйтесь с Самуилом Альбо и не бойтесь доверить ему своего мужа. Если только кто-нибудь еще может вылечить вашего мужа, так это, наверное, он.

И затем, поцеловав почтительно руку графини, он добавил:

– Позволите ли вы мне дать вам еще один совет?

– Пожалуйста, вы меня обяжете.

– Придумайте какой-нибудь предлог для возвращения в Париж.

– Я понимаю вас. Доктор Б. никогда не узнает, что я обращалась за советом к доктору Самуилу Альбо.

Сэр Эдвард раскланялся и ушел.

На следующий же день после этого граф и графиня Артовы уехали из Ниццы.

Графиня не жалела дорогой денег, чтобы только доехать скорее, и через три дня уже была в Париже, куда приехала по Лионской железной дороге.

Между тем как графиня ехала в Париж, виновник всех ее бедствий, Роллан де Клэ, намеревался отправиться во Франш-Конте, где совершенно неожиданно умер его дядя, шевалье де Клэ. Смерть эта была очень кстати для молодого человека, которому пребывание в Париже становилось неприятным после дуэли с графом Артовым.

Роллан рассчитывал на популярность, но сильно ошибся в своих предположениях: графа Артова любили, и несчастье с ним уронило де Клэ в глазах многих порядочных людей. Смерть дяди вывела его из этого затруднения. Управившись со всеми делами, он отправился к Октаву проститься.

Но на одной из улиц ему пришлось остановиться: какой-то фиакр зацепил колесом омнибус. Среди группы любопытных стояла обладательница фиакра. Роллан взглянул на нее и вскрикнул: перед ним была графиня Артова, или, лучше сказать, та особа, которую он принимал за нее.

Молодая женщина тоже заметила его и, улыбнувшись, приложила палец к губам.

Роллан уже хотел выйти из своего экипажа и предложить ей свои услуги, как она поспешно села в свой фиакр и громко крикнула кучеру:

– Улица Помп № 53 в Пасси! – И быстро уехала.

Через четверть часа после этого он сидел у своего друга Октава и рассказывал ему о своей встрече.

– Что я должен теперь делать? – спросил он.

– Ехать.

– Во Франш-Конте?

– Да.

– Не повидавшись с нею?

– Конечно, она крикнула свой адрес громко для того, чтобы ты слышал, и будет ждать тебя сегодня, завтра, а потом, вероятно, напишет тебе.

– Очень может быть.

– Она улыбнулась тебе, значит, она все еще любит тебя.

– И я так думаю, – проговорил скромно Роллан.

В восемь часов вечера он сидел уже в вагоне первого класса Лионской железной дороги. На первой станции с ними встретился парижский экстренный поезд, они остановились на несколько секунд. Роллан бросил рассеянный взгляд на вагон, пришедший из Лиона, и вскрикнул: в этом вагоне сидела графиня Артова с мужем, которую он видел сегодня в Париже.

– Что это, уж не сошел ли я с ума? – пробормотал он и поспешно выскочил из вагона, но парижский поезд уже тронулся.

– Потрудитесь скорее садиться! – крикнул Роллану кондуктор. – Поезд сейчас тронется.

– Я не еду, – отвечал Роллан в сильном волнении. Раздался свисток, и поезд тронулся.

– Когда я могу воротиться в Париж? – обратился Роллан к начальнику станции.

– Вот идет поезд из Монтеро, – отвечал чиновник, указывая пальцем вдаль, где виднелся дым от паровоза.

Поезд пришел. Роллан воротился в Париж, а багаж отправился в Дижон.

Он приехал в Париж спустя полчаса после прихода экстренного поезда.

Но женщины, обладавшей, по его мнению, способностью вездесущности, уже не было на вокзале.

Обежав все залы и не найдя ее, Роллан обратился к кондуктору, приехавшему на экстренном поезде:

– Милостивый государь, вы приехали с вечерним поездом из Лиона?

– Да, полчаса тому назад.

– Не заметили вы в вагоне первого класса красивую блондинку, сидевшую с двумя мужчинами?

– Как же, заметил.