Гарри Тертлдав - Оружие юга

Видя, что их пропаганда не находит отклика, капюшонники снова начали петь. К тому же факелы догорали, стало резко темнеть. Коделл и другие сторонники Ли опять начали перекрикивать пение. Обе группы, однако, быстро выдохлись. То один, то другой, люди начали уходить. Иногда, вполголоса, они еще продолжали спорить. Во многих местах уже смеялись.

Коделл сказал: — А ведь сейчас еще ранняя весна. Неужели такое будет продолжаться до самого ноября?

— Зато жизнь не будет скучной, разве не так? — ответил Плезант, направляясь к месту, где он привязал свою лошадь.

— Полагаю, что так. — Коделл прошел еще несколько шагов рядом с ним, а затем добавил задумчиво: — Я помню, когда жизнь была скучной, или, возможно, я считал ее таковой. И ты знаешь что? Оглядываясь назад, кажется, это было не так уж и плохо.

Ли услышал стук в дверь номера отеля „Похатан Хаус“. Он встал и открыл ее.

— Сенатор Браун! — сказал Ли, протягивая руку. — Благодарю вас за оказанную мне честь прийти сюда.

— Благодарю за честь быть приглашенным вами, сэр.

Альберт Галлатин Браун из Миссисипи был поразительно красивым мужчиной в свои пятьдесят лет, с темными вьющимися волосами, довольно длинными, и густыми бакенбардами, которые достигали до линии челюсти. Его костюм был наимоднейшим (в гораздо большей степени, чем у Ли), а лакированные туфли блестели в свете газового фонаря.

— Проходите, пожалуйста, и садитесь, — сказал Ли, предлагая ему кресло. Браун опустился на мягкое сиденье, скрестив ноги и положив одну руку на подлокотник. Он выглядел так естественно, что Ли позавидовал такой возможности полностью расслабляться.

— Вам, наверное, интересно узнать, почему я попросил о встрече с вами сегодня?

— Признаться, я заинтригован.

Темные глаза Брауна почти не выдавали его эмоций. Он был ветераном политики, отслужив в законодательном собрании штата Миссисипи, в Конгрессе США, и, как американский сенатор, вместе с Джефферсоном Дэвисом, пока его штат не вышел из Союза. Он также воевал за Конфедерацию в чине капитана, пока не был избран в Сенат новой республики.

Ли сказал: — Не буду долго держать вас в напряжении, сэр. Я хочу спросить, не согласитесь ли вы выступить в качестве моего заместителя, как кандидата в президенты на предстоящих выборах?

Расслабленность Брауна сразу слетела с него. Он наклонился вперед в своем кресле и тихо сказал: — Я предполагал, что это может быть. Но даже предполагая такое, я сомневался, что я этого заслуживаю…

— Не сомневайтесь, сэр…

Но Браун не закончил.

— И вот еще что. Прежде чем я скажу да или нет, у меня есть определенные вопросы, на которые я хотел бы получить ясные ответы.

Он подождал, чтобы увидеть реакцию Ли. Ли был доволен.

— Если мои взгляды в какой-либо области вам неясны, спрашивайте. Я вовсе не хочу, чтобы вы слепо следовали за мной.

— Благодарю вас, сэр. — Браун опустил голову. — Во-первых, ваше предложение меня удивляет, ибо своим преемником вас объявил сам президент Дэвис, а как вы знаете, президент и я, не всегда были в полном согласии.

Это еще было мягко сказано. Считая необходимым сделать все, чтобы выиграть войну, Браун последовательно поддерживал эту линию, опираясь в большей степени на мнение Конгресса Конфедерации, а не президента. Он, очевидно, вспомнил свои напряженные дискуссии с Дэвисом.

— Если бы не настояние президента, я бы не стал баллотироваться, это я признаю, — сказал Ли. — Вряд ли можно отрицать, что я никогда не имел политических амбиций, и не чувствую их и сейчас в большей степени. Но если вы сомневаетесь в моей независимости от кого-либо, то я хочу поблагодарить вас за встречу и извиниться за напрасно потерянное вами время. Я буду вынужден сделать это предложение кому-то еще.

— Не надо, — быстро сказал Браун, подняв руку; уж у него-то политических амбиций хватало. — Мне теперь совершенно ясно из ваших слов о вашей независимости от Дэвиса либо кого-то еще. Но вот следующий вопрос: в чем именно заключается ваша позиция о неграх и их месте в нашем обществе?

— Я не думаю, что мы можем успешно держать их в рабстве вечно, и поэтому я считаю, что мы должны начать процесс отмены рабства насколько возможно скорее, в противном случае они возьмутся за это сами, что принесет нашей республике неисчислимый вред. Если вы полагаете это неприемлемым для себя, сэр, то вот двери, и я вас больше не задерживаю.

Браун не встал и не ушел. Но и не стал петь осанну в честь мудрости Ли. Он сказал: — Позвольте мне процитировать вам статью один, раздел девять, пункт четыре Конституции Конфедерации Штатов. „Ни один законопроект о правах собственности, никакие поправки к законам, касающиеся отрицания или умаления прав собственности на рабов-негров, не должны рассматриваться.“

— Я знаком с этим положением, — сказал Ли. — То, что это препятствие к тому, что я предлагаю, я не могу отрицать. Но позвольте и мне в свою очередь задать вам вопрос, если можно. — Он подождал, пока Браун кивнет, прежде чем продолжить: — Предположим, что течение войны, вместо того чтобы повернуть в нашу пользу в 1864 году, стало бы критическим для нас, как возможно бы и случилось, не будь наши войска перевооружены автоматическим оружием — посчитали бы вы тогда выгодным освободить некоторых наших рабов и дать им в руки оружие, чтобы сохранить нашу республику, несмотря на Конституцию?

— В условиях такого кризиса, да, — сказал Браун после короткой паузы для размышлений. — Сохранение нации для меня важнее, чем какое-либо временное отступление от Конституции, которую позже можно и подправить, если народ выживет.

— Вот и пришло время поправок. Я уверен, что негритянская проблема приведет нас скоро к такому кризису, страшному и неизбежному, в результате которого нам грозит перспектива лишиться завоеваний второй американской революции. Самое время разобраться с ней, прежде чем она станет неуправляемой, и тогда мы будем вынуждены действовать в спешке и, возможно, без какой-либо надежды.

Браун подумал о чем-то, откинул голову назад и вдруг засмеялся, заставив Ли вздрогнуть. Взглянув на Ли с улыбкой, он негромко сказал: — Удивляюсь сам себе, что вот я сижу здесь, слушаю вас и даже уже обсуждаю эти идеи, а ведь в Конгрессе США я настаивал на введении в Калифорнии института рабства, причем силой оружия, если понадобится, и предлагал присоединить к США Кубу и мексиканские штаты Тамаулипас и Потос в целях укрепления и распространения рабства.

— Тем не менее, вы сидите здесь и не уходите, — сказал Ли. Из выступлений и реплик Брауна в Сенате Конфедерации, он знал, что этот человек занимал умеренную позицию в негритянском вопросе. Ему не пришло в голову узнавать, что говорил Браун в качестве конгрессмена, а затем сенатора США. Это, по-видимому, был прокол с его стороны. Интересно, почему этот человек не встает и не раздражается в негодовании, как Натан Бедфорд Форрест и Андрис Руди перед этим в подобных обстоятельствах.