Гарри Тертлдав - Оружие юга

— Все или ничего — вот и пришло это время, парни, — сказал кто-то недалеко от Коделла. — Они решили, или прорваться, или умереть.

Коделл предпочитал второй вариант. Он прицелился в знаменосца первой линии. Как только наступающие янки достигли первых людей, валяющихся на дороге — некоторые из раненых, как и прежде, призывали своих товарищей развернуться назад, другие, наоборот, подбодряли их — он начал стрелять. Он не знал, его ли это пуля попала в цель, но знаменосец споткнулся и упал. Другой янки подхватил знамя полка прежде, чем оно коснулось земли, и пронес его еще на десяток шагов, когда тоже был поражен. Очередной федерал схватил его и понес дальше. Еще трое были убиты, когда флаг оказался достаточно близко от Коделла, чтобы тот смог прочитать название: Шестнадцатый Массачусетский. Затем и этот, последний знаменосец, упал в пыль.

Не осталось никого, чтобы подхватить знамя. Как удачливому и храброму капралу перед тем, этому также удалось вырваться далеко вперед от своих товарищей. Автоматы южан устроили кровавую страшную бойню. Есть предел, который плоть и кровь уже не могут вынести. Коделл достиг такого предела на третий день в Геттисберге. Теперь он и солдаты, обороняющиеся по обе стороны от него, познакомили с ним северян.

Вслед за разбитым шестнадцатым Массачусетским появился еще один полк. Федералы шли сильно наклонившись вперед, как будто под проливным дождем. Это и был ливень, но ливень из свинца.

— Черт, это не война! — крикнула Молли Бин в ухо Коделлу. — Это убийство!

— Я думаю, ты права, — ответил он, — но если мы прекратим убивать, тогда застрелят нас. Она продолжила пальбу из автомата — так что, должно быть, согласилась с ним.

После того, как и этот федеральный полк был разбит, не достигнув баррикады, солдаты, стоящие за ней, получили короткую передышку. Они использовали ее для укрепления своей защиты.

— Если янки усилят натиск, то это произойдет очень скоро, — сказал Коделл, устанавливая еще одно бревно на место. Очевидно, остальные солдаты, работавшие вместе с ним, думали так же. Подошли еще боеприпасы. Он снова набил ими свои карманы и задался вопросом, интересно, сколько же патронов он уже потратил. И не смог ответить. Гораздо больше, чем за все время из своего старого Энфилда — он был в этом уверен. Он увидел, как забрав винтовки с трупов янки перед баррикадой, двое или трое мужчин рассматривали их.

Не переставая работать, Коделл прислушался, пытаясь оценить, как идет ход битвы у других. На севере, федералы и южане по-прежнему молотили друг друга; судя по звукам, линия фронта там не сдвинулась. Янки также пытались прорваться к востоку от Брок-роуд. Внезапно раздавшийся шквал ура сказал, что они были близки к этому. В ответ прозвучали боевой клич южан и длинные автоматные очереди АК-47. Крики ура пошли на убыль.

— Северян отбросили назад, — догадался Коделл.

— Сейчас снова нарисуются, — сказал солдат. — Эти идиоты прут, не соображая, как пьяные. Вспоминая схватку у Пикетта, Коделл подумал о таких же ошибках, которые тогда допускали обе стороны. В это время, солдат бросил жердь, которую он нес, и схватился за автомат.

— О, боже милосердный, вот и они.

Свежая часть северян показалась на Брок-роуд, заполняя проезжую часть от края до края, сохраняя интервал в тринадцать дюймов от солдата до солдата. Янки заколебались, увидев впереди то, что осталось от двух полков, прошедших пред ними; несколько человек в первых рядах резко сбавили шаг. Но крики и ругань офицеров и сержантов быстро подстегнули их ряды, и они бросились на бруствер с криками ура.

Конфедераты буквально выкосили их. Да, Молли Бин права, подумал Коделл, непрерывно стреляя, автоматные очереди против такой сгруппированной цели — это просто убийство. Но и он был прав — от этого зависело, будет ли он жив сам. Северяне полегли, как кегли. Наконец, насмотревшись в лицо смерти, оставшиеся в живых развернулись и побежали назад.

Коделл и его товарищи на линии огня устало поднялись чтобы осмотреться. Мертвые и раненые лежали толстыми слоями на земле за баррикадой, теперь янки даже не смогли бы и перебраться через них. Солдаты начали оказывать первую помощь тем, кому могли, и передавать их задним, которые могли еще ходить. Санитары, которые носили зеленые пояса — так же, как и их коллеги у федералов — вышли вперед, чтобы подтащить на носилках тех, кто не мог ходить самостоятельно.

Разгоревшийся огонь достиг дороги в паре сотен ярдов к югу от бруствера. Он зацепил одежду лежащего северянина. Через несколько секунд, его патроны начал взрываться со звуком кукурузных зерен при нагревании. Лежащие рядом раненые судорожно задергались, пытаясь избежать пламени.

Несколько южан начали спускаться с баррикады, чтобы попытаться спасти янки от огня, но тут же развернулись назад — показался еще один полк федералов.

Автомат в руках Коделла уже почти раскалился. Казалось, этот день, день непрерывной стрельбы по синемундирникам, никогда не кончится. Он посмотрел сквозь листья и вьющийся дымок на переместившееся солнце. Оно уже низко склонялось к западу. Если ничего не случится, надвигающаяся ночь даст передышку.

После неудачных атак трех полков, дорога перед баррикадой была забита телами. Оттуда раздалось несколько выстрелов, легко раненые использовали трупы своих товарищей, как заграждения. Через тела убитых и раненых начал пробираться отряд вновь подошедших федералов. И все началось сначала. Коделлу и его товарищам снова пришлось демонстрировать ужасный пример того, что могут сделать автоматы.

Федералы имели эти ужасные примеры прямо перед своими глазами. Они уже не действовали с той же стремительностью, что их предшественники. Когда солдаты в авангарде колонны начали падать, синемундирники замешкались. Перекрывая вопли раненых, офицеры начали кричать на своих солдат, пытаясь заставить их двигаться вперед, несмотря на встречный огонь. В это время, заглушая крики и вопли перед баррикадой, к югу отсюда раздался просто гром выстрелов. Северяне начали оглядываться с удивлением и тревогой. Даже их командиры прекратили свои призывы к атаке.

Коделл нахмурился. Когда он устало подумал о новой схватке, Молли Бин стукнула ему по плечу и заорала: — Это генерал Лонгстрит!

— Лонгстрит. — Машинально повторил он. Словно молния сверкнула в его голове. Тогда он тоже закричал: — Лонгстрит!

Если кавалерия Ли ударила по федералам с юга, а Хилл удерживал их от продвижения на север, то янки оказывались почти в безвыходном положении.

Те тоже поняли это. Они столпились, представляя превосходную мишень. И снова двинулись в атаку. Теперь командирам не нужно было подгонять их. Они знали, что должны были прорваться, если хотели выйти из окружения.