Гарри Тертлдав - Оружие юга

— Те, кому не наплевать — жива я, или нет — все здесь, в моей роте.

Капитан Льюис переходил от костра к костру.

— Приготовиться, — говорил он тихо, — Сейчас пойдем.

Никаких барабанов и труб не предусматривалось для той дерзкой атаки, что задумал Ли. Небо было серым и пасмурным, когда Коделл подобрался к краю позиций янки, укрепленных свежим древостоем. Федеральные форты и траншеи, которые лежали на возвышенности, впереди — были укрыты глубоким мраком ночи. Коделл был благодарен тому, что лунный свет не выдавал его товарищей врагам-северянам, которые с биноклями и подзорными трубами сейчас, конечно, пытались выглядеть своих противников.

— Мы сейчас вроде разведки, — сказал капитан Льюис. — Теперь они уже не успеют сильно навредить нам своей артиллерией, а с помощью автоматов мы должны успеть пробиться через их окопы. Да благословит и сохранит Бог каждого из вас.

— И тебя тоже, капитан, — отозвались несколько солдат. Коделл ничего не сказал вслух, но мысль, у него в голове, была точно такая же.

Льюис поднес свои часы к глазам, подождал и махнул рукой вперед. Коделл и другие лучшие стрелки роты вышли вперед. Он чувствовал себя просто ужасно — перед дулами орудий янки, как если бы собирался в бой голым. И вздрагивал каждый раз, когда наступал на сухой лист или ломал сучок под ногой.

Словно тени, конфедераты двинулись вперед по всей линии. Казалось невозможным, что федералы не могли их видеть, не могли слышать звук шагов — наконец, бренчания патронов в карманах. Но тем не менее, осторожный шаг за шагом, помогал Коделлу и его товарищам приближаться все ближе к противнику.

Земля была так перекурочена, что даже в дневное время передвигаться было бы затруднительно. Федералы оставили лежащими на земле большинство срубленных деревьев. Коделл постоянно натыкался на сучья — и упал несколько раз, спотыкаясь о них.

Они прошли, возможно, треть пути, когда федералы зашевелились. Барабаны вдруг забили в их рядах, выбивая ту же длинную дробь, что у конфедератов призывала к готовности. Вспышка пламени из амбразуры Форта Стивенс. Затем оглушительный «бум», громче которого он никогда не слышал до этого, затем разрыв где-то позади. Там раздались крики и стоны. Прогремел еще один взрыв, и еще, и еще — начали палить все восьмидюймовые гаубицы форта и тридцатифутовые орудия Пэррота.

Огненные искры вспыхивали и гасли в стрелковых окопах в передней части основной федеральной траншеи. Они опять напомнили Коделлу светлячков, которых он всегда любил в детстве. Теперь светлячки уже не казались ему такими милыми. Тем не менее, эти выстрелы из ночи, могли задеть кого-то только по случайности. Раздалась пальба и из Форта Стивенс. Не все выстрелы оттуда были из крупных, большеосадных пушек — некоторые больше походили на стрельбу походной артилеррии. А полевые пушки Ли только сейчас начала выдвигаться и вступать в бой. Они следовали вплотную за пехотой, поэтому пушки пока вряд ли могли достать до фортов.

Как бы там ни было, все же их огонь явно внес сумятицу в оборону. Коделл уже видел федеральную артиллерию в действии — под Билетоном. Каждый осколок, пролетающий мимо, дарил жизнь конфедерату.

Некоторые из вспышек в окопах янки почему-то не были направлены на конфедератов — а друг на друга, или, даже в пространство между ними. Не успел Коделл понять, в чем дело, как знакомый треск AK-47 подтвердил, что туда добрались свои. Так или иначе, кто-то из войск Ли пробрался туда еще до главного удара. Коделлу стало интересно, уж не из-за этих ли лихих разведчиков, появились проблемы у федеральных пушкарей. Он надеялся, что так оно и есть.

Сержант начал пробираться навстречу ожидающим атаки федералам. Тут и там, солдаты в первых рядах южан, не вытерпели и начали стрелять. Он знал, что эти их пули уходили, вероятно, впустую — но трудно было не огрызнуться на обстреливающего тебя врага.

Он был уже в нескольких сотнях ярдах от засеки из поваленных деревьев, которые защищали рвы впереди, когда одна из пушек Форта Стивенс выпалила картечью. Он бросился вниз, услышав смертельный свист свинцовых шариков. Картечь из пушек Наполеон была, конечно, страшна. Но картечь из восьмидюймовой пушки… Когда он повернул голову, то увидел, что разрыв пришелся на линию солдат справа от него — и все это выглядело, как если бы люди были сметены метлой. К тому же янки добивали их из основной линии обороны. Коделл пополз, пытаясь найти малейший бугорок, за которым можно было бы укрыться. Засека маячила впереди. Там уже южане растаскивали ее в стороны, чтобы проделать проходы для своих товарищей, и достичь скорее траншей. Синемундирники расстреливали их практически в упор. Их места тут же занимали другие.

Часть южан старалась подавить этот огонь федералов. Если бы у них были только старые ружья, их задача была бы безнадежной — ведь враги находились за хорошим укрытием. Но АК-47 стреляли гораздо быстрее, чем Спрингфилды — и это восстановило равновесие. Поскольку все больше и больше конфедератов перебиралось через засеки, они уже начали подавлять огонь засевших.

Острые ветви рвали одежду Коделла, когда он продирался в сторону окопов. На какое-то мгновение он подумал, что снова оказался в Диких Землях; заросли были примерно такими же толстыми и густыми. Хотя, федеральный огонь был, конечно, гораздо паршивее. Он увидел отблеск на вражеском стволе, направленном прямо на него. И выстрелил первым — а затем нырнул вниз и в сторону. Две пули просвистели через то пространство, где он находился за мгновение до того.

И снова пополз вперед. Там уже шла схватка непосредственно в окопах: конфедераты и федералы стреляли друг в друга, отовсюду раздавались громкие крики и проклятья. Он опознал Спрингфилды по звукам и клубам дыма, которые медленно поднимались вверх. Он выстрелил в облако дыма раз, затем второй, и услышал громкий человеческий крик, с характерным акцентом янки. Коделл надеялся, что тот уже отвоевался. И скользнул вниз, в траншею, на заднице.

— Вперед! — раздался командный голос офицера-южанина позади него. — Не стоит застревать в этих долбанных окопах. Нам нужна их чертова столица — этот гребанный Вашингтон. Вперед!

Это было легче сказать, чем сделать. Федералы сопротивлялись отчаянно. При их численности, даже однозарядные ружья почти сравнялись по плотности огня с автоматным. Каждый новый уголок в земляных траншеях нес смертельную опасность. В рукопашном бою пошли в ход штыки.

Снаряд разорвался в секторе траншеи, занятой федералами. Коделл взвыл, как пума. Потом разорвался следующий снаряд — и еще, и еще. Взрывы гремели на расстоянии слишком близком друг к другу, что в принципе было невозможно — даже от самых быстрострельных пушек.