Виталий Гладкий - Ушкуйники

Время шло, солнце пригревало, и вскоре река стала судоходной, хотя шуга и мелкие льдинки сошли еще не полностью. Ушкуи уже спустили на воду, нужное количество охочего люда было собрано, и теперь ватага ждала лишь момента, когда атаман поднимется на нос судна, возвысит голос и крикнет раскатисто: «Сарынь, на кичку! [38] Сарынь на кичку – боевой клич ушкуйников. Слово «сарынь» («сорынь») в те времена, частично даже и в конце XIX в., означало толпу (у ушкуйников – ватагу); кичка – возвышенная часть на носу судна. С Богом, робяты!».

Весной 1318 года великий князь литовский Гедимин охотился на берегу реки Вильни. Обитатели дремучего леса, затаившиеся среди древесных ветвей и в зарослях кустарника, настороженно наблюдали из своих укрытий за охотником, скользившим меж деревьев подобно тени.

Несмотря на то, что князю исполнилось уже тридцать шесть лет – годы, считавшиеся по тем временам немолодыми, – двигался он по-юношески гибко и проворно. Как хорошо обученный воин-лазутчик, способный не только незаметно проникнуть во вражеский стан, но и вернуться в расположение своих войск живым и здоровым.

Собственно, Гедимин и был воином. Он происходил из коренных литовских князей – кунигасов. В его предках значился знаменитый князь Скирмунт, а отцом был князь Бутивид. Княжеский трон ждал Гедимина с рождения, однако волею изменчивой судьбы он, повзрослев, оказался в конюших [39] Конюший – высшая дворцовая должность; конюший отвечал за формирование конных полков Великого княжества Литовского. у собственного брата Витеня. Витень же стал великим князем в ходе длительной междоусобной войны, начавшейся в Литве после смерти князя Миндовга. Вот, дабы избежать родственных распрей, он и отправил Гедимина подальше от своего двора, в Аукштайтию [40] Аукштайтия – историческая область на северо-востоке современной Литвы. Названа в честь древнего балтского племени аукштайтов – потомков античных айстиев, язык которых лег в основу современного литовского языка. , в недавно присоединенные к Литве земли. Князь Витень был женат на дочери жмудского князя Викинда, и хотя этот брак позволил ему объединить под своей властью литовцев и жемайтов, в 1315 году он умер, так и не оставив после себя наследников.

Тогда-то Гедимин и вернулся к долгожданному трону. Почти все минувшие десять лет наместничества в Аукштайтии он сражался с крестоносцами – рыцарями Тевтонского ордена [41] Тевтонский (немецкий) орден был учрежден в период 3-го крестового похода (1189–1192 гг.). Члены католического ордена были одновременно и монахами, и рыцарями. . И теперь, с самого начала своего правления, ему пришлось продолжать делать то же, что и раньше, – воевать.

Орден по-прежнему угрожал Великому княжеству Литовскому огнем и мечом. Зимой 1316 года Великий маршал [42] Маршал – должность, подразумевающая в Тевтонском ордене руководство военными операциями. Большую часть времени маршал проводил либо в военных походах, либо в Кёнигсберге, в своей резиденции. Во время сражений маршал являлся вторым (после великого магистра) лицом ордена. Тевтонского ордена Генрих фон Плоцке совершил поход в волость Пастовия, где убил и пленил порядка пятисот человек. Другой отряд крестоносцев разорил предместье замка Бисена, а весной рыцари-тевтонцы захватили и сам замок. Летом того же года крестоносцы вторично напали на Меденике, а зимой отряд крестоносцев под руководством того же Генриха фон Плоцке предпринял боевой поход в литовские волости Вайкен и Пограуде. Спустя год отряд под командованием комтура [43] Комтур – низшая должностная единица в структуре ордена тевтонцев. Обязанность – руководство комтурством совместно с Конвентом (собранием рыцарей комтурства). Фридриха фон Лебенцеля выжег дотла предместья замка Гедимина. Теперь же Тевтонский орден намеревался завоевать Жемайтию [44] Жемайтия (Жмудь) – район на северо-западе современной Литвы; в историческом прошлом – название страны между низовьями Немана и Виндавой (современная р. Вента). .

…Сегодня князь охотился на тура. Одолеть этого зверя считалось большой удачей и честью для любого охотника. Особой славой пользовались пояса из кожи тура: их называли «счастливыми», ибо, согласно преданию, они обеспечивали владельцу благосостояние и приносили прибыль во всех делах. Только полоску кожи для такого пояса нужно было добыть прямо на охоте – когда зверь уже получил смертельную рану, но еще не испустил дух. Мало кто мог похвастаться «счастливым» поясом: очень уж опасными слыли могучие и бесстрашные лесные быки. Охота на тура вообще приравнивалась к поединку с вооруженным противником. Этот дикий зверь символизировал бога грозы Перкуна и служил своеобразным воинским талисманом. Недаром из кожи туров изготавливались также воинские пояса, на которые нашивались потом защитные металлические пластины.

В лесу Гедимина сопровождали самые верные и испытанные дружинники Малк, Жигонт и Войдила. Жигонт шел позади князя, чтобы предупредить возможное коварное нападение зверя с тыла, а Войдила с Малком исполняли роль выдвинутых чуть вперед боковых флангов-«крыльев».

В отличие от князя и Жигонта последние двое продвигались по лесу, не особо заботясь о скрытности. Тур – зверь чуткий. Услышав звук шагов, он непременно уйдет с пути охотника, но при этом, как они знали, не станет убегать далеко – просто метнется в сторону. Значит, угодит аккурат под выстрел князя.

Увлекшись охотой, Гедимин дошел до места впадения Вильни в реку Вилию, то есть до самой Турьей горы. Согласно древнему преданию, литовский князь Свинторог еще при жизни облюбовал эту местность для своего будущего погребения, в связи с чем и наказал сыну сжечь его тело после кончины именно в устье Вильни. С тех пор это место и носило название Долины Свинторога.

Интуитивно определив присутствие рядом тура, князь замер, превратившись на время в неподвижного и почти бездыханного истукана. И лишь когда зверь едва заметно шевельнулся, он различил наконец смутный абрис его могучей фигуры: коричневая шерсть почти полностью сливалась по цвету с густым подлеском, а стоявшие вокруг сплошной стеной деревья оставляли открытым лишь небольшую часть левого турьего бока. Медленно – очень медленно! – Гедимин извлек каленую стрелу из колчана и столь же неспешно прицелился. Удивительно, но никогда прежде, ни на одной другой охоте он не волновался так, как сейчас!

Стрела взвилась и улетела с едва слышимым свистом. Тур же, почувствовав неожиданно жалящую боль в сердце, подскочил на месте, шарахнулся в сторону и даже попробовал спастись бегством, но силы покинули его раньше: передние ноги предательски подогнулись, и он грузно рухнул на землю. Охваченный неведомой доселе эйфорией, князь подскочил к нему, выхватил из ножен большой острый нож и несколькими точными движениями вырезал из его шкуры ремень нужного размера. И лишь когда окровавленный лоскут оказался уже в руках, он заметил, что поверженный могучий зверь… плачет! Крупные прозрачные слезы медленно выкатывались из глаз животного и чертили серебристые дорожки на его бурой шерсти. Гедимину почудилось, что тур смотрит на него с немым укором, и этот почти человеческий взгляд настолько поразил его, что он отшатнулся от жертвы, не в силах перерезать ей горло, как следовало. За него это сделал вовремя подоспевший Жигонт.