Виталий Гладкий - Ушкуйники

Приезд маршала несколько развеял мрачные мысли комтура. Правда, он недолюбливал Генриха фон Плоцке – за предоставление рыцарям и сариантам Кёнигсберга вольностей, никоим образом не согласующихся с уставом ордена. Однако то, что в сражениях маршал всегда храбро бился в первых рядах и отменно владел всеми видами оружия, в какой-то мере оправдывало его в глазах Дитриха фон Альтенбурга, открыто придерживающегося старых традиций.

За щедро накрытым столом расположились сам хозяин Ландесхута, маршал, Бернхард фон Шлезинг, Адольф фон Берг и сембийский фогт Герхард Руде. Комтур пил умеренно и в основном помалкивал, слушая остальных. Точно так же вел себя и всегда немногословный Адольф фон Берг. А вот фон Шлезинг мало того, что почти не умолкал, так напоминал еще и бездонную бочку: вливал в себя кубок за кубком и, казалось, ничуть не пьянел, лишь лицо все более наливалось кровью. Маршал, напротив, пил мало, зато ел за двоих. Так приучила его походная жизнь: не поешь плотно, пока есть возможность, – протянешь ноги, когда станет не до еды. Что касается фогта, то он лишь часто и услужливо хихикал над остротами фон Шлезинга и подобострастно поддакивал нравоучениям Генриха фон Плоцке. Пил при этом немного, мелкими глоточками, словно стесняясь, а ел как старый скряга: тщательно пережевывая каждый кусочек и неспешно обгладывая мясо до самой кости.

– …Не понимаю, почему мы на этот раз не дождались зимы, как обычно, – заметил ворчливо Дитрих фон Альтенбург. – Летом в лесах и болотах рыцарству и развернуться-то негде.

– Зато наш рейз [116] Рейз – поход. стал для Гедимина большой неожиданностью, брат Дитрих, – охотно пояснил Генрих фон Плоцке и бросил обглоданную кость умильно глядевшему на него из-под стола щенку. – Зимой-то литвины всегда нас ждут во всеоружии.

– А не мало ли воинов собралось для столь важного похода?

– Мало, – согласился маршал. – Но сейчас наша главная цель – во что бы то ни стало захватить Жемайтию и земли возле Мемеля, чтобы соединить Пруссию и Ливонию. А потом нам никто уже не помешает покорить Литву. Нынешний рейз – своего рода разведка перед большим походом, который состоится через год-два, как только наберем достаточно гостей-крестоносцев и наемников.

– Наберем ли? – продолжал сомневаться комтур.

– Несомненно, – уверенно ответил фон Плоцке. – С двадцати шести комтурств и пяти фогств ордена я собрал во исполнение ленной присяги порядка трех тысяч человек. Не считая братьев-рыцарей, сариантов и кнехтов из гарнизонов. А есть ведь еще Кульмское и Самбийское епископства. Согласно моей с ними предварительной договоренности, они готовы предоставить не менее шестисот человек – как наемников, так и рыцарей-ополченцев. Возможно, те уже в пути и скоро присоединятся к нашим основным силам.

– Надо было привлечь и городских констафлеров [117] Констафлеры – состоятельные бюргеры, которые согласно постановлениям городских советов обязаны были принимать участие в боевых сражениях. Констафлеры воевали на конях, имели надлежащие снаряжение и вооружение и, как правило, составляли значительную часть вооруженных сил крупных европейских средневековых городов. , – подключился к разговору Бернхард фон Шлезинг. – В воинском деле они разбираюся не хуже, чем наемники. Один только капитан Рутгер Райтц из Кёльна чего стоит! Знаю, что он участвовал уже в двадцати зимних райзах в Пруссию и трех летних – в Ливонию.

– Наемники нам дорого обойдутся, – пискнул фогт Герард Руде. – Десять гривен за копье – большие, на мой взгляд, деньги…

– Бездельники нам обходятся дороже, – грубо хохотнул фон Шлезинг, недвусмысленно намекая на фогта, который принимал участие в рейзах крайне редко: то старые раны (откуда бы им взяться?) залечивал, то болел, то разные другие неотложные дела себе придумывал. – А еще мы напрасно забыли о чехах: они преданы нам до мозга костей. К тому же одинаково хорошо сражаются хоть конными, хоть пешими, отлично показали себя при осаде и штурме крепостей, прекрасно владеют не только арбалетом, но и мечом.

– Я уже договорился, – важно изрек Генрих фон Плоцке, – что в большом походе примут участие рыцарь Дитрих фон Эльнер со своим отрядом, родственники нашего брата фон Книпроде, фламандцы из рода фон Гистель и даже английские графы Суффолки.

При упоминании об англичанах Адольф фон Берг пренебрежительно скривился. Ему приходилось сражаться против одного из Суффолков на рыцарском турнире, и тот, сославшись на «травму», поспешил покинуть поле уже после первого сломанного копья.

А вот Бернхард фон Шлезинг ответил на слова маршала одобрительным мычанием, после чего опрокинул в свое бездонное нутро очередной кубок хмельной жидкости. Вброчем, бравада его носила скорее нарочитый характер, ибо с каждым глотком вина он все более погружался в черную меланхолию. Дурное предчувствие начало томить рыцаря с того самого момента, как только он узнал, что русы Горислав и Венцеслав бежали из соляных копей. Теперь тевтонец небезосновательно опасался, что беглецам удастся уйти от поисковых отрядов ордена. Ведь тогда они всенепременнно вернутся, дабы призвать его к ответу тем или иным способом – в открытом рыцарском бою или устроив засаду. Уж он-то знал, что русы способны на подобные акты возмездия не меньше литвинов…

На следующий день Генрих фон Плоцке в сопровождении небольшого отряда покинул Ландесхут с первыми рассветными лучами: торопился примкнуть к тевтонскому войску, успевшему к тому времени осадить Юнигеду [118] Юнигеда – древняя литовская крепость на левом берегу Немана, локализованная между р. Гальсуной и р. «под Кавалишками». Отождествлялась с замком Велона и считалась неприступной. В XIII–XIV вв. Юнигеда несколько раз осаждали ливонские и тевтонские рыцари, но лишь в 1315 г. им по чистой случайности удалось овладеть ее нижним предместьем. Тогда было истреблено много мирных жителей и взято в плен 78 литовских воинов. . Маршалу уже донесли, что в связи с этим Гедимин перегруппировал свои силы и что в качестве подмоги к Юнигеде подошел отряд одного из его приближенных военачальников – славного литовского рыцаря Войдилы. Ситуация осложнилась, и теперь маршал спешил лично возглавить осаду столь важного укрепленного пункта, который в дальнейшем – во время запланированного большого похода – мог доставить войскам ордена массу неприятностей.

Бернхард фон Шлезинг и Адольф фон Берг остались в Ландесхуте дожидаться подкрепления – около полусотни кнехтов во главе с сариантом. Усиленный двумя этими сильными и отважными рыцарями, будущий отряд обещал стать серьезной боевой единицей.

Адольф фон Берг участвовал в подлом пленении двух русских витязей наравне с Бернхардом фон Шлезингом, однако никаких угрызений совести и уж тем более мрачных предчувствий, как его приятель, не испытывал. Впрочем, в его не очень обремененную мозгами голову подобные мысли и не могли прийти. Он с удовольствием понаблюдал за экзекуцией скаловитов-язычников, посмевших накосить сена без разрешения комтура, а потом снова увлек фон Шлезинга к столу, за которым оба и пропьянствовали почти до утра, пока слуги не отнесли их, почти бесчувственных, в отведенные им покои. Узнав об отвратительном поведении гостей, Дитрих фон Альтенбург помрачнел и, еще более укрепившись в вере, поклялся впредь требовать от своих подчиненных самого жесткого соблюдения устава ордена.