Евгений Шалашов - Парламент Её Величества

Золото, как это было в обычае у Августа, ушло на его бесчисленных баб, а сам Василий Лукич избежал наказания лишь потому, что нужен был государю в Дании.

М-да, подложил ему свинью курфюрст Саксонский, изрядный любитель фарфора [47]. Всучил подделку – и это взамен прощенных Петром Великим двадцати тысяч дукатов? Хотя что взять с Августа Саксонского, окромя внебрачных детей?

Князь загоревал. Ну как же так – делаешь людям добро, а они вон как… Некстати вспомнился еще и испанский посол герцог Лирийский. Ну подумаешь, взял он у герцога десять тыщ талеров, пообещав, что Россия не будет в союзе с Австрией и что поможет Испании в войне с Англией. Разве он виноват, что пройдоха Остерман сумел убедить государыню Екатерину не отправлять солдат на войну? И что высаживать десант в Англии, не имея кораблей, – глупо! Верно, англичане с французами заплатили Остерману побольше. А герцог, изобидившись на все и вся (а особенно на князя Долгорукова), растрезвонил по всей Европе, что князь Василий хорошо говорит на многих языках, но вместе с сим он очень любит взятки, не имеет ни чести, ни совести и способен на всё по корыстолюбию.

Из-за окна доносились вопли Тимошки. Ну, поорет да перестанет – через двадцать плетей сознание потеряет, а через пятьдесят вообще преставится.

Василий Лукич встрепенулся. Горевать сейчас некогда. Осенние дни короткие, надобно было еще и придумать – а на чем же все это добро вывезти? Октябрь месяц – самый тяжелый. Снега еще нет, стало быть, ехать придется на колесах. А когда поедешь, там и снег выпадет. Вот и думай…

Беда была еще и в том, что не было в московском имении Долгорукова потребного количества телег. Нужно было хотя бы десятка два, а было две – на одной конюхи вывозили навоз и возили сено, а на другой управляющий с поваром по Москве ездили. Ну зачем в московском поместье телеги, если все потребное для жизни мужики привозили? А как привозили, так и увозили. Были кареты – одна парадная, для выездов к императорам, да две дорожные. Но много ли увезешь на каретах? Да и лошадей не было. В конюшне стоял с десяток, а требовалось штук сорок. Если бы собираться не торопясь (ну, как положено), послал бы в имение, что под Переславль-Залесским, – за неделю бы все потребное было. Значит, нужно хотя бы добраться до имения, а там уж как-нибудь… Вот только на чем до него добраться?

Управляющий, пробежавшийся по ближайшим дворам, новость принес неутешительную – никто из соседей не желал ни одалживать, ни продавать ни телеги, ни лошадей. Мол, самим мало. Прознали, канальи, о беде! Ломовые извозчики – оброчные крестьяне из ближайших деревень – и те заломили несусветную цену – двадцать рублей с телеги! Да тут красная цена пять рублей! Эх, еще бы вчера за такое князь приказал бы батогами попотчевать, а сегодня… Повздыхав, Долгоруков велел платить…

Из всех знакомых, что недавно расстилались перед Василием Лукичом, навестить опального осмелился лишь фельдмаршал Василий Владимирович. Ну, ему уже терять было нечего – сам ждал со дня на день приказа о ссылке и уже вещи паковал. С телегами и лошадьми президент Военной коллегии не мог помочь по той же причине.

Два князя великого рода, два Василия, ненадолго присели. Василий Лукич, вспомнив, что он еще не завтракал и не обедал, приказал подать легкую закуску. От еды фельдмаршал отказался, а вот водочки выпил. Выпил, занюхал корочкой и хмуро сообщил:

– Алексея с Ванькой да с бабами в Березов отправляют. А парней – в Якутск.

– В Якутск? – вскинул брови дипломат, пытаясь сообразить – где же такой находится? Василий Лукич объехал половину Европы, а вот что и где в России, имел смутное представление. Понятное дело, что далеко, а вот где?

– В Якутск, – подтвердил фельдмаршал, прищурив глаз, прикинул: – От Москвы до Тобольска – месяца два пути. А от Тобольска до Якутска – еще два стока. Ну да сам узнаешь, где этот Якутск.

– Типун те на язык! – совсем не по-светски отозвался князь Василий Лукич.

Налив по-европейски – то есть себе одному, выпил. Фельдмаршал неодобрительно покосился на родича, но оговаривать его за такое невежество не стал. Исправляя положение, Василий Владимирович налил уже по-русски – и себе и сотрапезнику. Осушив свою чарку, выдохнул:

– Я это к чему говорю, что Якутск-то в твоем ведении числится, господин губернатор. А парни туда сосланы – тьфу ты, посланы – провизию закупать для экспедиции Беринга. Так что без тебя там не обойтись.

– А скажи-ка, тезка, куда брата твоего, Михайлу Владимировича, подевали? Тоже сослали куда-нибудь? – поинтересовался дипломат.

– Слышал я краешком уха, что Михайлу в Астрахань перевели. Сегодня к нему гонца отправили.

– Слышь, князь Василий, – тихонько спросил Василь Лукич, заглядывая в глаза родича. – Тебя же при дворе уважают. Тот же Бобылев, аманат царицын. Попросил бы… Вон, Голицыных-то не трогают…

Фельдмаршал вздохнул. Грустно посмотрел на собеседника, перевел взгляд на графин. Хотел было налить, но передумал. Отведя глаза, грустно сказал:

– Андрюшке Бобылеву надо спасибо сказать, что оставили меня при месте. Да и Алексей Григорьевич, думаю, только по милости Бобылева легко отделался.

– Легко? – взвился Василий Лукич. – Как так – легко? Самого вместе со старшим – в Сибирь, в Березов, а остальных – куда подальше. Сам-то подумай, что говоришь?!

– Легко, – строго повторил фельдмаршал. – Ты вспомни, чего хотел Алексей Григорьевич с сынком своим сделать? Дочку в императрицы возвести, а самому при ней, ровно регенту…

– Так и возвели бы. Ты же тогда и помешал, – упрекнул Василий Лукич фельдмаршала.

Фельдмаршал не стал спорить. Все, что он мог сказать, – сказал уже давно, в ту январскую ночь. А что еще говорить?

– Ладно, князь Василий. Не буду тебя боле задерживать, – поднялся Василий Владимирович. Потрепав тезку по плечу, попытался утешить: – Сам знаешь – сегодня судьба так повернет, завтра этак. А тут… Ну, посидят год-другой в ссылке, ничего не случится, простит государыня. Я вон шесть лет в Соли Галицкой просидел. Ничего, дождался – меня ко двору вернули, чины вернули.

К вечеру весь парк перед особняком был забит гружеными возками и телегами. Посему, когда подъехал гвардейский сержант с десятком солдат, Василий Лукич уже был готов трогаться в путь. Измайловец, подъехав поближе к хозяину, уважительно помотал головой.

– Молодец, Василий Лукич! – похвалил сержант князя. – Быстро собрался.

– А куда деваться-то было? – дернул щекой князь, перед которым уже открывали дверцу кареты.

– Я вот о чем подумал, князь Василий, – глубокомысленно изрек сержант. – Куда тебе на ночь глядя ехать-то? Давай-ка знаешь что – выедешь ты завтра, с утра раннего. Так что – распрягайте коней да спать ложитесь. Ну а я завтра с рассвета приеду, провожу вас немножко…