Габриель Ферри - Обитатель лесов

— Неужели ваша родина лежит так далеко? — спросила Розарита.

— Да, я из Иллинойса, — ответил незнакомец, продолжая идти вперед. — Вот, вы их теперь слышите? — произнес он через несколько минут. — Слышите вы стук, производимый бобрами?

Путники стали прислушиваться и действительно различили отдаленный шум, похожий на удары скалок по мокрому белью.

— Однако, — сказал незнакомец, прислушиваясь, — если они будут так работать, то вовсе не подумают идти в мою западню. Придется их распугать.

Сказав это, охотник издал резкий крик, заставивший невольно вздрогнуть путников. Можно было подумать, что это крик американского льва. При этих звуках шум вдали замолк. Охотник засмеялся, заметив удивление всадников.

Между тем поезд достиг мыса, образуемого слиянием двух рукавов реки. Слева росла высокая трава, а справа на берегу виднелся ракитник.

— Мне кажется, река здесь очень глубока, — сказал дон Августин.

— Вовсе нет, — отвечал незнакомец. — Позвольте мне сесть на лошадь к одному из ваших слуг и ехать вперед, — прибавил он, с неловкостью поднимаясь на лошадь к Франциско. Однако лошадь стала упираться, и ее только тогда можно было заставить идти в воду, когда рядом с ней была поставлена другая лошадь.

Вдруг позади всадников из травы раздался такой же рев, какой за несколько минут перед тем издал траппер. Смущение, овладевшее всадниками, перешло в ужас. Вторя этому дикому реву, Метис глубоко вонзил свой нож в затылок несчастного Франциско и, приподняв его рукой из седла, сбросил в воду.

Усевшись покрепче в седле, Метис быстро развернул своего скакуна и, схватив за узду шедшую с ним рядом лошадь, столкнул соседнего всадника.

Что касается прочих путников, то не успели они опомниться, как из травы выскочили индейцы, которые в одно мгновение стащили их с лошадей и тотчас скрылись со своими пленниками в тростнике. Никто не успел спастись; даже последний служитель, лошадь которого ринулась с седоком в реку, был сражен пулей Метиса.

Когда Розарита увидела себя в руках Метиса, она испустила раздирающий сердце вопль и без чувств закрыла глаза.

Едва индейцы успели спрятать пленников, как один из них указал на облако пыли в стороне реки. Развевающиеся на концах копий человеческие волосы и плащи из буйволовых шкур, а также доносившееся ржание лошадей — все возвещало о приближении Черной Птицы и его отряда. С громкими криками мчались всадники, слышались восклицания: «Черная Птица! Метис! Красная Рука!»

Приблизившись к месту, где происходила описанная выше сцена, апахи спрыгнули со своих лошадей. Метис не успел сбросить с себя европейского платья и стоял неподвижно в ожидании приближения Черной Птицы, который, несмотря на раны, сидел прямо и крепко на лошади. Индейский вождь тотчас узнал Метиса и приблизился к нему. Он протянул руку с выражением гордого достоинства.

— Индеец, сын белого, давно ожидает своих союзников, — сказал Метис.

— Разве не сегодня третье солнце? — заметил Черная Птица. — Я вижу, Метис не терял даром времени, — указал он на пленных.

— Там есть еще один белый — сын Орла снежных гор, — добавил Метис.

— А Орел и Насмешник, что сталось с ними? Я вверил моему брату одиннадцать воинов, где они? — спросил Черная Птица.

— Девять из них отправились в царство теней, — ответил Метис. — Отчего хмурится предводитель апахов? В течение целого дня и целой ночи индейцы осаждали трех белых на острове Рио-Гилы, а чего добились? Их поглотили рыбы в реке, а рука Черной Птицы надолго изувечена. Я захватил в плен юного воина юга и обезоружил Орла и Насмешника. Дикие звери могут теперь над ними потешаться.

— Орел и Насмешник гонятся по нашим следам, у них уже новое оружие, и они успели усеять путь свой новыми трупами апахов.

Черная Птица сообщил Метису подробности, которых тот еще не знал. Появились еще шестеро воинов из отряда Антилопы, оставшихся в живых после поражения в ущелье. Рассказ их еще более распалил ярость индейцев против бедного Фабиана, и они решили тотчас подвергнуть его пыткам. Черная Птица сообщил Метису, что команч преследует их. Метис решил, прежде чем дело дойдет до битвы, удалиться со своей добычей, чтобы спрятать ее в безопасном месте, но Черная Птица напомнил о его обещании передать ему команча и обоих охотников, и бандит вынужден был волей-неволей остаться.

Отряд Черной Птицы, несмотря на потери, еще насчитывал около сорока всадников. Кроме того, бандиты привели с собой еще шестнадцать человек, чтобы с успехом напасть на вакеро, не подозревавших о западне.

По единогласному решению апахов было решено для всеобщего удовольствия немедленно подвергнуть мучениям бедного Фабиана. Пока происходили эти приготовления Розарита очнулась от обморока, но, увидев сверкающий взор Метиса, устремленный на нее, тотчас закрыла глаза.

Красная Рука едва снял с рук пленника веревки, чтобы дать ему возможность подняться на ноги, как вдруг с берега раздался крик совы. Фабиан тут же ответил на него. Следом почти без паузы послышался крик, вылетевший из могучей груди канадца.

— Собака! — крикнул Красная Рука и занес нож над пленником, но Фабиан успел увернуться и схватил разбойника за руку. По всей вероятности, Фабиан не устоял бы против своего противника, обладавшего страшной силой, но внезапно к крикам канадца и его товарищей примешался рев дикарей. В этом гаме можно было различить и лай бульдога.

Стараясь отклонить занесенную над ним руку с ножом, молодой человек оступился и упал. Падение помогло несчастному, ибо усилившееся смятение умерило ярость Красной Руки. Бандиту пришло на ум, что жизнь пленника принадлежит теперь Черной Птице, и он повернулся, чтобы разглядеть неприятелей, появившихся так внезапно. Но окружавшие деревья мешали видеть, что происходит вокруг. Он заметил нескольких индейцев, спешивших вскочить на лошадей, да колыхание травы, из-за которой виднелись испуганные лица всадников. Можно было думать, что это колебание травы происходило от движения стада буйволов. Позади апахов с разных сторон прозвучало несколько перекрестных выстрелов, и пять всадников, успевших было вскочить на лошадей, попадали с седел.

Это произвело удручающее действие на апахов, весь их отряд обратился в бегство, несмотря на то что Метис и его отец употребляли всевозможные усилия, пытаясь остановить беглецов. Не слушая ничего, апахи бросились к реке. Позади них над степью расстилался густой дым, длинные языки пламени уже охватывали высокую траву.

— Трусы с бабьим сердцем! — яростно ревел Метис, тщетно пытаясь остановить отступающих индейцев.

Пока Красная Рука отыскивал стрелков, Метис схватил на руки Розариту и, вскочив на лошадь, бросился к реке. Все это произошло так скоро, что никто из нападавших не успел ему помешать.