Генри Хаггард - Нада

Я стал пробираться дальше, пока не дошел до большой хижины и не увидел при свете луны, которая теперь сияла на небе, что перед хижиной стоял Чака, дрожа от страха. Дождевая вода ручьями сбегала с него, пока он пристально смотрел на свое жилище, тростниковая кровля которого была сожжена.

Я поклонился королю, спрашивая его, какое случилось несчастье. Он схватил меня за руку и прижался, как прижимается к своему отцу ребенок при виде палачей, и втащил меня за собой в небольшую хижину, стоящую рядом.

— Бывало, я не знавал страха, Мбопа, — сказал Чака на мой вторичный вопрос, — а теперь я боюсь, да, боюсь так же, как в ту ночь, когда мертвая рука Балеки призвала кого-то, кто шел по лицам умерших!

— Чего тебе бояться, король, тебе, властителю всей земли?

Тогда Чака нагнулся ко мне и прошептал:

— Слушай, Мбопа, мне снился сон. Когда кончился суд над колдунами, я ушел и лег спать, пока еще было светло, потому что я почти совсем не могу спать, когда мрак окружает землю. Сон мой покинул меня — сестра твоя Балека унесла его с собой в жилище смерти. Я лег и уснул, но явилось сновидение с закрытым лицом, село рядом со мной и показало мне картину. Мне почудилось, что стены моей хижины упали, и я увидел открытое место; в середине этого места лежал я, мертвый, покрытый ранами, а кругом моего трупа ходили братья мои, Дингаан и Мхлангана, гордые, как львы. На плечах Мхланганы надет был мой королевский плащ, и на копье была кровь. Потом, во сне моем, Мбопа, ты приблизился и, подняв руку, отдал королевские почести братьям моим, а ногой ударил мой труп, труп своего короля. Потом видение с закрытым лицом указало вверх и исчезло, я проснулся, и огонь пылал на кровле моей хижины. Вот что снилось мне, Мбопа, а теперь, слуга мой, отвечай: почему бы мне не убить тебя? Тебя, желающего служить другим королям и воздавать королевские почести принцам, моим братьям? — И он взглянул на меня.

— Как желаешь, король! — отвечал я кротко. — Без сомнения, твой сон не предвещает добра, а еще худшее предзнаменование — огонь, упавший на твою хижину. А все же… — и я невольно остановился, придумав хитрый план. На следующие вопросы короля я отвечал намеком на возможность убить принцев, если призвать полк Убийц, находившийся в дне пути отсюда.

— Если бы даже все слова, произнесенные тобой, были ложью, эти последние слова — истина, — сказал Чака; — еще знай, слуга мой: если план не удастся, ты умрешь не простой смертью. Иди!

Я знал прекрасно, отец мой, что Чака осудил меня на смерть, хотя сначала с моей помощью хотел погубить принцев. Но я не боялся, так как знал и то, что наконец наступил час Чаки.

Ночью я пробрался в хижину принцев и сообщил им об угрожавшей опасности. Оба принца задрожали от страха, узнав о намерении короля убить их. Тогда я рассказал им, что побудительною причиной убийства послужил сон Чаки. Тут вкратце я передал и его содержание.

— Кто надел королевский плащ? — спросил Дингаан тревожно.

— Принц Мхлангана! — ответил я медленно, нюхая табак и следя за обоими принцами через край табакерки.

Тогда Дингаан, мрачно хмурясь, взглянул на Мхлангану, но лицо Мхланганы было подобно утреннему небу.

— Чаке снилось еще вот что, — продолжал я, — будто один из вас, принцы, завладел его королевским копьем!

— Кто завладел королевским копьем? — спросил Мхлангана.

— Принц Дингаан! А с копья капала кровь!

Тогда лицо Мхланганы стало мрачным, как ночь, а лицо Дингаана прояснилось, как заря.

— Снилось еще Чаке, что я, Мбопа, ваш пес, недостойный стоять рядом с вами, приблизился к вам и воздал вам королевские почести!

— Кому воздал ты королевские почести, Мбопа, сын Македамы? — спросили в один голос оба принца.

— Я воздал почести вам обоим, о двойная утренняя звезда, принцы зулусов!

Тогда принцы взглянули по сторонам и замолчали, не зная, что сказать: они ненавидели друг друга. Однако опасность заставила их забыть вражду.

— Нельзя ли подняться теперь и напасть на Чаку? — спросил Дингаан.

— Это невозможно, — отвечал я, — короля окружает стража!

— Не можешь ли ты спасти нас, Мбопа? — простонал Мхлангана. — Мне сдается, что у тебя есть план для нашего спасения!

— А если я могу вас спасти, принцы, чем наградите вы меня? Награда должна быть велика, потому что я устал от жизни и не стану изощрять своей мудрости из-за всякого пустяка! — Тогда оба принца стали мне предлагать всякие блага, каждый суля больше другого, подобно тому, как два молодых соперника засыпают обещаниями отца девушки, на которой оба хотят жениться. Я слушал их и отвечал, что обещают они мало, пока оба не поклялись своими головами и костями своего отца Сензангаконы, что я буду первым человеком в стране после них, королей, и стану начальником войск, если только укажу им способ убить Чаку и стать королями. После того как они дали клятву, я заговорил, взвешивая свои слова.

— В большом краале за рекой, принцы, располагается не один полк, а два. Один носит название «Убийц» и любит короля Чаку, который щедро одарил его, дав воинам скот и жен. Другой полк зовут «Пчелы», и он голоден и хотел бы получить скот и девушек, кроме того, принц Мхлангана — начальник этого полка, и полк любит его. Вот мой план: вызвать Пчел именем Мхланганы, а не Убийц именем Чаки. Нагнитесь ко мне, принцы, чтобы я мог сказать вам два слова!

Тогда они нагнулись, и я зашептал им о смерти короля, и в ответ сыновья Сензангаконы кивали головами, дружно, как один человек. Потом я встал и выполз из хижины, как и вполз в нее. Разбудив верных гонцов, я послал их, те быстро исчезли во мраке ночи.

На следующий день, часа за два до полудня, Чака вышел из хижины, где просидел всю ночь, и перешел в небольшой крааль, окруженный рвом, шагах в пятидесяти от хижины. На мне лежала обязанность день за днем выбирать место, где король будет заседать, чтобы выслушивать мнение своих индун и вершить суд над теми, кого он желал умертвить; сегодня же я избрал это место. Чака шел от своей хижины до крааля один, и по некоторым соображениям я пошел за ним. На ходу король оглянулся на меня и тихо спросил:

— Все ли готово, Мбопа?

— Все готово, Черный! — отвечал я. — Полк Убийц будет здесь в полдень!

— Где принцы, Мбопа? — снова спросил король.

— Принцы сидят в домах своих женщин со своими женами, король, — отвечал я, — они пьют пиво и спят на коленях своих жен!

Чака мрачно улыбнулся.

— В последний раз, Мбопа!

— В последний раз, король!

Мы дошли до крааля, и Чака сел в тени тростниковой изгороди, на воловьи кожи. Около него стояла девушка, держа тыквенную бутыль с пивом, здесь же находился старый военачальник Нгвазона, брат Нанди, Матери Небес, и вождь Мксамама, которого любил Чака. Вскоре после того как мы пришли в крааль, вошли люди, несшие журавлиные перья. Король посылал их собирать эти перья в местах, лежащих очень далеко от крааля Дукуза, и людей немедленно допустили к королю. Они долго не возвращались, и король гневался на них. Предводителем этого отряда был старый вождь, который участвовал во многих битвах под начальством Чаки и больше не мог воевать, потому что ему топором отрубили правую руку. Это был человек большого роста и очень храбрый.