Юрий Торубаров - Месть Аскольда

— Князь, — бросился он к Василию, — надо уходить!

И в этот момент раздалось дикое улюлюканье.

— Беги, князь, — крикнул Нестерка, обнажая меч.

Он с такой яростью набросился на врагов, что те от неожиданности поначалу расступились.

— Беги, князь! — снова душераздирающе прокричал он, понимая, что долго не протянет, и его меч замелькал с удвоенной энергией.

Первого половца, вознамерившегося было преследовать Василия, Нестерка рассек надвое. Тогда те, забыв о парнишке, дружно набросились на бесстрашного уруса. Нестерка краем глаза увидел, как все дальше мелькает средь редких стволов прижавшаяся к седлу маленькая фигурка, и его сердце забилось от радости: «Спасен князь! Аскольд, я выполнил твое поручение!..»

Вруг наступила тишина, и тело его приобрело невесомость. Кажется, он летит куда-то… Вот кто-то его окликает… Да это же Настенька! И Нестерка радостно протягивает к ней руки.

Расставание с Голом и его бесследное исчезновение с детьми вызывало огромное беспокойство, но, с другой стороны, порождало надежду на их спасение. Однако оставаться на месте было опасно, и Аскольд решил идти на Чернигов.

Лес в этих местах был свободен от валежника и мелкого кустарника, что и позволяло двигаться в выбранном направлении довольно ходко.

Внезапно путь отряду преградил глубокий овраг. Спускаться вниз было опасно, и Аскольд решил его обойти. Но не успели его воины проделать и десяти шагов, как наткнулись на странную примету: земля была подозрительно взрыхлена, словно кто-то готовил ее для посадок. Приглядевшись, Аскольд понял: она была взрыта… конскими копытами.

Сердце забилось в тревоге: половцы? О Господи, неужели они преследовали Гола?!

След привел отряд к дубу, под которым лежал мертвый половец. Кинжал по рукоять был вонзен в его грудь. Взгляд Аскольда задержался на этой рукояти. Она показалась ему до боли знакомой. Такая была у Нестерки! Он с силой выдернул кинжал и ахнул: «Точно!» Работу Еловата он всегда мог отличить от любой другой. Аскольд почувствовал, как похолодело в груди: «Только бы не… Господи!»

Неслышно подошла Всеславна.

— Аскольд, кто это сделал? — от нее не ускользнуло изменение в настроении мужа.

Если бы он мог ей ответить!

Аскольд приказал воинам рассыпаться цепочкой, и отряд снова двинулся вперед.

Однако вскоре раздались тревожные крики:

— Аскольд! Аскольд!

Подскакав, он увидел страшную картину. Всюду валялись трупы половцев, а посреди них лежал… Нестерка! Вот и ответ…

— Но где князь? — горестно вырвалось у Всеславны.

Первое, что пришло в голову: Василий попал в лапы врага! Но гора кровавых тел говорила о другом: Нестерка бился до последнего, прикрывая его отход.

— Он где-то здесь! — воскликнул Аскольд. — Он спрятался, и мы его найдем!

Однако тщательное обследование леса дало отрицательный результат: детских следов нигде не обнаружили. Это частично облегчало тяжесть в груди, хотя по-прежнему не давал покоя вопрос: что же случилось с Василием?

И Аскольд решил догнать половцев.

Курда был вне себя. Он впервые возвращался с пустыми руками. Как на это посмотрит хан? А тут еще и Буд исчез! Неужели он поймал мальчишку? Все, как-никак, военная добыча… А он возвращается ни с чем. Ой, не сносить ему головы!..

Вконец расстроенный, Курда забыл отдать приказ выставить на ночь посты.

А Аскольд шел ходко. Отряд в предчувствии предстоящего сражения заметно подобрался, готовый ринуться на врага в любую минуту.

— Они близко, — негромко предупредил Аскольд, вглядываясь в следы. — Конские копыта стали чертить длинные борозды. Верный признак — кони устали! Половцы скоро остановятся на привал.

И он не ошибся. Но прежде чем напасть, Аскольд разделил отряд на две части. Дружное и громкое «А-а-а-а!» подбросило половцев со своих мест.

Урусы рубили их безжалостно. Битва кипела жестокая. Успех переходил то на одну, то на другую сторону. Наконец, не выдержав натиска урусов, половцы бросились наутек. Впереди всех скакал… Курда.

В плен к Аскольду попал раненый половец. Перед смертью он признался, что видел мальчика, которого преследовал Буд.

— Это он! Это Василек! — зарыдала Всеславна. — Аскольд, скорее в дорогу! Мы должны догнать их и спасти брата!

Наверное, каждый воин отряда проникся к ней глубоким состраданием. Несколько дней, забыв об опасности и усталости, отряд рыскал по незнакомой земле. Но все было напрасно.

Всеславна видела, что Аскольд и его друзья еле держатся на конях. Да и бедные животные выглядели такими изможденными, что, казалось, вот-вот рухнут на землю.

— Все, — сказала она в один из дней решительно, — знать, не суждено нам его встретить. Будем держать путь на Чернигов.

Аскольд хотел было возразить, но она ласково остановила его:

— Не надо, милый. Я же вижу, что вы сделали все возможное. Остальное — в руках Господа.

Аскольд пристально посмотрел на жену, потом перевел взгляд на товарищей. Вздохнув, произнес:

— Хорошо, дорогая, будь по-твоему. Но, клянусь тебе, я отыщу этого Буда! Я его из-под земли достану, если он еще жив!..

Измотанный походом, отряд появился под Черниговом к обеду. Аскольд города не узнал: тот выглядел словно вымершим. Даже золотые купола, казалось, поблекли. Наглухо закрытые ворота, темные окна. На опустевших дорогах, колеи вдоль которых начали затягиваться свежей, яркой травой, — никаких признаков жизни. От города веяло страхом и обреченностью.

Аскольд постучал в ворота.

Чужаков долго не впускали, и лишь когда Аскольд назвал свое имя, черниговцы согласились открыть ворота. Но потребовали, чтобы отряд отошел подальше.

Князь Михаил, узнав, что в город прибыл молодой Сеча, тотчас приказал ввести его к себе.

Перед ним стоял знакомый и одновременно незнакомый человек. Первое, что бросилось в глаза князю: Аскольд сильно повзрослел. Это был уже не тот юноша, который с неуемным молодым азартом носился вместе с ним на охоте. Михаил помнит, когда тот гонцом, преодолев все преграды, примчался к нему и горячо умолял помочь его городу. Но сейчас перед ним стоял муж. От всего его облика веяло какой-то непонятной несокрушимой силой. Такая же сила, помнится, исходила от его отца. «Крепкий корень», — с удовольствием подумал князь.

Он подошел к Аскольду и молча обнял его.

— Вот и довелось свидеться. Господь милостив, — сказал он и еще раз крепко прижал гостя к своей груди.

— Князь, — твердо сказал Аскольд, — я не один. Со мной отряд. Это все, что осталось от Козельска. Вели впустить моих людей в город.

— Да, да, разумеется! — заторопился Михаил и тотчас отдал команду.

Чернигов вдруг ожил. Народ высыпал на улицу встречать легендарных козельчан. Изнуренные, но гордые и непокоренные, те шли, устало улыбаясь и не ведая, что они — герои.