Иван Дроздов - Митяй в гостях у короля

Кто-то негромко замечает:

— Похоже, нам труба. Я не хочу умирать. У меня в контракте с фирмой такой чертовщины не значилось.

Его слышали все, но никто ему не возразил.

Дмитрий все видел, все слышал и ликовал от сознания своего могущества. Его компьютер на этот раз показывал: рука к их самолету тянется c Кергелена — крохотного островка, затерянного в северных широтах Австралии. За год, когда заканчивалось строительство подводной лодки, он сильно подвинул механизм маскировки действия своего компьютера, и хотя этот механизм еще был далек от совершенства, но он уже серьезно путал английскую систему слежения. Весь его монолог, обращенный к экипажу «Миража», принимают все мощные компьютеры мира — и, конечно же, в американском Пентагоне и в центре управления полетом «Миража», но никто не может сказать, из какой точки мира компьютерный дьявол с русским именем Митяй вершит свою кару. А Митяй умышленно тянул время, он хотел накалить обстановку, заставить американцев трястись от ужаса. Теперь-то уж им всем будет ясно: они досадили Богу и он приводит их в чувство. Хватит им совать всюду нос, грабить, обманывать, растлевать. Пришло время платить за Ирак, за Югославию, за все грехи. За них теперь взялся сам Творец.

Дмитрий продолжал:

«Ребята, мне вас жалко. Покидайте самолет. Ах, вы еще пытаетесь перехватить у меня управление! Так вот вам…»

Дмитрий заложил машину в такой вираж, что у летчиков потемнело в глазах.

Послал новый текст:

«У вас осталось шесть минут. И тогда я разверну машину на океан и положу в пике. Вот так…»

«Мираж» клюнул носом и понесся к воде. Но тут же выровнялся.

«Ну, вот — я машину выровнял. Но лишь для того, чтобы дать вам последний шанс. Ну!..»

И летчики побежали к своим местам, сели в кресла и один за другим стали нажимать кнопки катапульты.

Командир перекрестился и остался сидеть на своем месте. Видимо, решил погибнуть вместе с самолетом. Но Дмитрий включил его катапульту, и он полетел вслед за членами своего экипажа. Потом «Митяй» положил машину в разворот и повел ее по кругу. Она как бы осматривала место, на которое приземлились летчики. А затем, помахав им на прощание своим единственным крылом, пошла в пике и, как отличный прыгун, не произведя брызг, исчезла в пучине океана.

Дмитрий выключил компьютер и сел в кресло. Почувствовал во всем теле облегчение. И еще с радостью ощутил, что болей в позвоночнике он совсем не слышит.

Откинул голову назад, задремал. Но тут на своих волосах услышал нежное прикосновение теплой руки. Щекой к нему прижалась Мария. И на ухо прошептала: «Спасибо. Я ничего не видела, не слышала, но сердце мое все знает».

Он взял ее руку и жарко поцеловал.

На этот раз шлейф электронов, тянувшийся из Питера, был почти незаметен. Дмитрий этого ожидал. В Англии на окраине Лондона смонтировали систему, которая всю свою мощь, словно щупальца осьминога, тянула к Петербургу. Дмитрий следил за нею, искал вирус, способный поразить чрезмерно любознательного британца, но тот умело оборонялся. Выстроил несколько рядов защиты, которые пробить не удавалось. И Дмитрий решил прекратить атаки. Подумывал о том, как бы и свой компьютер уберечь от нападения. Сегодня он отключил систему от электрической сети, накрыл особо надежным кожухом.

Прошел к Катюше; она сидела за своим компьютером, — конечно, не таким мощным, как у брата, — и что-то писала под диктовку Марии Владимировны.

Дмитрий сказал женщинам:

— Я иду в плавание.

— В плавание?.. Да ты еще и гулять-то не выходишь.

— Ходить мне еще трудновато, а плавать — ничего, можно.

— Да кто тебе сказал?

— Я сам говорю.

И затем серьезно, в раздумье заключил:

— Так надо. Я должен часто менять свое место.

Маша и Катерина поняли: решение это серьезное и Дмитрий на попятную не пойдет.

Мария спросила:

— А меня возьмете?

— Вас? — удивился Дмитрий. — Но ведь опасно же. Или это приказ президента?

— Я сама себе президент. Наконец, я, Митя, повязана с вами. И так, что и не разделить.

Что она вкладывала в эти слова, ни Дмитрий, ни Катя не знали, но Дмитрию это ее заявление понравилось.

— Так отвечайте: возьмете меня?

Дмитрий точно очнулся:

— Если желаете — чего ж не взять? Места в лодке хватит, двенадцать кают отдельных. А нас будет…

— Саида возьмем, — сказала Катя. — Он просится, а к тому же — врач.

Дмитрий не колебался.

— Саиду я тоже рад. Он меня на ноги поставил, мазь волшебную привез. Последний рентгеновский снимок показал: спадает опухоль, и я уже боли не слышу.

— Но там, под водой — не будет ли хуже? — сказала Мария.

— Там в каюте у меня отличный диван, а сидеть я буду, как и здесь, за компьютером. Так что — о-кей! Поехали.

— И еще вопрос — очень важный, — сказала Маша. — С Москвой у меня будет связь?

— Постоянная. С любой точкой земного шара.

Дмитрий позвонил подводнику и Саиду, пригласил их к себе.

Не сказал он никому о сроке отплытия, но для себя решил: через две недели все должно быть готово.

Следующей ночью «шарахнул» по банку в Англии, в котором находились счета особо вредного нашего олигарха. На счетах числилось два миллиарда; пятьсот миллионов долларов он перевел на счет «Людмилы», а полтора миллиарда — в пенсионный фонд России. Четырнадцать долларов послал на счет олигарха с припиской: «От Митяя».

Слепцову позвонил:

— Позвоните в банк. У вас там могут быть деньги.

Через неделю рабочие «Людмилы» получали зарплату. В питерских газетах появилось объявление: «Рабочие и служащие «Людмилы», уволенные по сокращению штатов, могут вернутся на завод. Им будут выплачены деньги за незаконное увольнение».

В конструкторское бюро возвращались инженеры…

Момент отплытия передавался по питерскому радио и телевидению. Интервью с Дмитрием взяли газеты. Корреспонденты задавали вопросы:

— Ваша лодка называется «Русалка». Почему?

— Русалка — это любимый персонаж русских сказок, а я человек русский.

И, немного подумав, добавил:

— Очень русский.

Корреспонденты неприятно поморщились. Среди них и одного не было русского.

— Как далеко вы пойдете?

— На Северный полюс и обратно.

На следующий день в газетах замелькали заголовки: «Лежачий спортсмен» вознамерился покорить Северный полюс! Он идёт туда на спортивной подводной лодке.

Вся эта броская риторика была нужна Дмитрию для маскировки истинных целей путешествия. Он потому и принимал журналистов, лежа на подвесной койке.

Кинооператоры делали много кадров, и снимали они почти одного Дмитрия; в их блокнотах пестрели такие фразы: «сила духа», «недуг отступает», «такого смельчака мир еще не знал» и так далее. И это тоже входило в далеко идущие планы; Дмитрий как можно дальше уводил любопытных от своих замыслов.