Вера Космолинская - Коронованный лев

— Спасибо, — сказал я на этот раз сердечно, — ты появился как раз вовремя!

— Но… э… — Каррико протянул было руку вслед проскальзывающим в тот же узкий переулок, откуда они появились, хранителям. — С ними-то что?

— Да, лейтенант… — относительно пожилой солдат с пронзительно голубыми глазами поводил головой от меня к Каррико, так что никто из нас так и не понял, к кому же он обращался. — Мы б их вздрючили, чего там?..

— Не надо, Фьери. Мне нужно, чтобы они вернулись к тому, кто их прислал. Пусть возвращаются.

Может быть, мне это и не было так уж нужно, но чего мне точно было не нужно, так это того, чтобы кто-то с ними связывался, пытался слишком явно выяснить, что происходит, или перебил их всех. Такой выход казался самым повисающим в воздухе и безопасным. Неважно, что они скажут, что не могли со мной справиться. Вернутся они целыми и невредимыми, и про появившийся отряд не умолчат, значит, все еще будет неясно и спорно.

— Аа… — протянул Фьери и понимающе подмигнул мне. Что он там понял, кто его знает. Но как бы то ни было, теперь-то я уж точно опаздывал на встречу. Убедив Каррико и компанию, что со мной все в порядке, и конечно, я когда-нибудь расскажу ему, в чем дело, я расстался с ними и наконец добрался до «Пьяного фонарщика», без дальнейших приключений. Когда я вошел в таверну, уже смеркалось, и внутри вовсю плясали огни, как в маленькой веселой преисподней.

— Поль! — тут же крикнул Пуаре, раньше, чем я заприметил его и всю компанию за столом в дальнем углу. Готье казался недовольным, по-видимому, он что-то увлеченно рассказывал — рука его зависла в воздухе.

— А, вот ты где! — воскликнул он сердито. — Мы уже начали волноваться.

— Да не то, чтобы, — небрежно улыбнулся Рауль. — Мы же знали, где он.

— А если не только мы это знали? — резонно возразил Готье. — Должен же он был понимать…

— Я все понимаю, — перебил я, садясь на скамью рядом с приглашающе подвинувшимся Фонтажем. — И представь себе, ты совершенно прав.

Фонтаж тут же повернулся, принявшись выискивать на мне следы очередного приключения, на мгновение задержался взглядом на вспухшей царапине на моем правом запястье и скептически поднял брови.

— Опять подрался?! — с безнадежной усмешкой всплеснул руками Пуаре. — Вот только оставь тебя без присмотра…

Я уже сто раз слышал эту банальность.

— И что?

— И опять.

— Ну и ладно.

Рауль подвинул мне наполненную кружку. Что там, я даже не спросил — когда Рауль бывает один, он еще может подшутить, но когда рядом Фонтаж, все, в чем они оба могут соревноваться — это в изысканности вкуса. Я сел поудобнее и окинул компанию осмысленным взглядом. Огюста здесь не было, для Пуаре и Фонтажа он, разумеется, был не настолько своим, чтобы они могли говорить при нем свободно, при всем желании.

— Что стряслось? — спросил Готье.

— Да так, — ответил я, — шестеро по дороге. Правда, я все равно уже опаздывал.

— Вот, — назидательно произнес Пуаре, будто это что-то объясняло и выводило определенную мораль.

— Средь бела дня? — поинтересовался Фонтаж.

— Среди него, — подтвердил я. — Я так понимаю, вы уже успели без меня что-то обговорить?

— Немного, — ответил Рауль. — А что случилось с шестерыми?

— Разбежались, — несколько преувеличил я, чтобы долго не объяснять. Потом кое-кому перескажу подробнее и с некоторыми выводами, но не сейчас. — Неожиданно прискакал Каррико с ребятами из отряда — проезжал мимо, услышал звон оружия и решил заглянуть во двор, побыть миротворцем.

— Славный парень! — заметил Пуаре.

— Большой город — большая деревня, — усмехнулся Готье. — Все всех знают!

— Вот только, знаете что… — проговорил я. — Впервые видел хранителей без зеленых веток, зато со шпагами.

Пуаре неожиданно фыркнул, поперхнувшись своим вином.

— Да ты что?! — вопросил он удивленно, смахнув с усов повисшие капельки. — С чего ты взял, что это они?

— Сами сказали.

— Быть не может, — заявил Пуаре с каким-то сосредоточенным видом, будто обдумывал что-то, о чем подозревал, но в чем не был уверен. — Зачем бы им это?

— И мне хотелось бы знать.

Пуаре что-то задумчиво пробормотал под нос.

— Вообще-то, не к добру все это, — заключил он уже громче.

Фонтаж буравил взглядом стол.

— С ними, конечно, не все чисто, — проговорил он негромко. — Только говорить об этом как-то не принято. А возможно, тебе солгали. Все говорят друг о друге все, что только могут. К тому же, король их общество одобряет и это всем известно. Стали бы они разбегаться от королевской гвардии?

— Возможно, ты прав, — допустил я. Зачем настаивать? Семена сомнения есть в каждом из нас и только ждут, когда пригреет солнце, чтобы прорасти. — Тем более, требование из их уст не приближаться больше к дому Ранталей, звучало определенно странно.

— О, — сказал Фонтаж мрачно. — Дизак окончательно обнаглел.

— И ему, как ты помнишь, король тоже в последнее время благоволит.

— Ну, сегодня ты его все-таки уел! — удовлетворенно заметил Пуаре. Явно имея в виду не короля.

Фонтаж, поморщившись, кивнул.

— И все-таки, эти линии как-то плохо сходятся и вяжутся.

— Не нравится мне все это, — снова проворчал Пуаре, покачав головой.

— А мы ведь говорили, — подал голос Рауль. — Все эти «духовные ордена» хороши на первых порах, а потом от них приходится избавляться, затевая войны…

— Когда они забирают слишком много власти, — прдолжил Фонтаж. — Но сейчас не до них. Сейчас мы миримся с кальвинистами. Кто станет обращать внимание на какие-то погрешности в отправлении культа?

— Пока не начнут резать черных козлов, — добавил Готье.

— А какие такие погрешности? — поинтересовался я.

— Мы говорили, пока тебя не было, что они собираются в своих молельных домах — объединяют богослужение католическое и протестантское, — пояснил Фонтаж. — Делают из него что-то серединка на половинку. Пару таких домов мы знаем.

Верно, собственно говоря, ради этого-то мы сегодня и встретились.

— А теперь знаем и мы, — небрежно обронил Рауль, и я кивнул.

— Как-нибудь надо будет заглянуть и посмотреть, — еще небрежней сказал Готье. — Причина его небрежности была ясна — не стоило обсуждать, когда мы туда отправимся здесь и сейчас, будет удобнее заглянуть сперва туда самим, прежде чем звать с собой друзей.

— Да, пожалуй, — согласился я. — Удивительно, как быстро что-то появляется, а затем исчезает, ведь еще месяц назад о них ничего не было слышно, — заметил я с напускной наивностью.

— Да нет, больше, — возразил Пуаре. — Я о них слышу уже самое меньшее полгода, просто это никогда не было мне интересно. Но я о них слышал.

— Я тоже, — сказал Фонтаж.

— Интересно, — пробормотал я, не удержавшись. Впрочем, что мешало тем, кто попал сюда, использовать в своих целях уже существующее общество, а не создавать новое? Но мне не давали покоя слова Жанны о том, что она видит таких людей не первый год. С чего я взял, что она говорит именно о них? С того, что сказал бы о них то же самое, хоть был лишен способности видеть их насквозь, и это могло быть совпадением только с какой-то совершенно мистической натяжкой. Куда большей, чем то, что я согласился всерьез верить во всякую мистику. Но во что я еще верил — так это в то, что люди ни с того ни с сего «безжизненными» не становятся, и не обретают способность к тому, чтобы уметь так драться «не приходя в сознание». Если только они не такие же как мы, им нужно для этого учиться, и скорее всего дольше чем месяц…