Вера Космолинская - Драконье царство

— Гарет, это не шутки, — проворчал я, немного задержав шаг, пробегая по галерее, где он меня и перехватил. — Как бы то ни было, риск слишком велик. Почему ты не хочешь остаться пока тут в Камелоте с колдунами? Разве это не интересно? — Правда, не очень-то я и надеялся, что он ответит, что ему интересно. Все равно придется взять его с собой, но стоит же хоть попробовать отговорить. Но пока я добился только того, что Гарет настаивал все сильнее, и после того как я показывал ему пару каких-нибудь интересных приемов, отправлялся размахивать мечом в компании Марцеллина, упорно донимая себя до изнеможения этим непривычным для него занятием, до которого он наконец как следует дорвался.

— Как это может быть интересно?! — возмутился он. — Когда ты будешь там, на войне, в опасности, а я даже не смогу отдать за тебя жизнь, если все обернется плохо!..

— Что-о?! Попридержи коней, Гарет! — Я совсем остановился и только что не схватил его за шиворот. — Только попробуй отдать за меня жизнь, и я с тебя шкуру спущу!

— Что за шум, а драки нет? — поинтересовался Мерлин, показываясь из-за поворота галереи с ворохом свитков в руках.

— Ничего, — ответил я. — Гарет, вот если заявишь еще что-нибудь бредово-романтическое в таком же духе, я тебя точно никуда с собой не возьму. Твое дело сейчас — как следует учиться, пусть даже и военному делу, но никак не геройствовать.

— Молодец, — насмешливо одобрил Мерлин. — С теорией у тебя все в порядке.

— Ага, так может, все-таки, мне его тут оставить?

— Неразумная мысль, — невозмутимо ответил Мерлин. — Сбежит. А так, может, и правда чему-то научится. Да и невозможно все время бежать от реальности. Будем надеяться на его здоровый инстинкт самосохранения. И вообще, знаешь ли, дети должны набивать себе некоторые шишки сами, иначе попросту ничему не научатся.

Я вздохнул.

— Хорошо. Ладно… Я и так это знал. — И впрямь, не могу же я вести себя как Моргейза только потому, что иначе она может огорчиться. Неправильно получается. Все-таки лишнюю романтику надо обкарнывать. Причем, нам всем.

Гарет пока не осмелился громко радоваться, не то чтобы — вдруг я снова передумаю, в конце концов королевское слово не железо, можете вспомнить пресловутого Ричарда Львиное Сердце, с его не менее известным прозвищем «Да и Нет», — но ведь просили же его не выдавать больше ничего бредово-романтического, да и при Мерлине, как-никак, надо вести себя прилично.

— Ты куда-то шел? — спросил Мерлин.

— К Кею. Он инспектирует новое пополнение. От Пеллинора, который разъясняет Паломиду, как тут лучше держать оборону.

— Странно, — проговорил Мерлин, подняв брови. — Мне казалось, я несколько минут назад видел тебя внизу с этим самым пополнением.

— Если ты не заметил, я бываю сейчас почти везде одновременно. Пеллинору понадобилось кое-что уточнить с теми укреплениями, которые мы тут переделывали.

— Передай Паломиду, пусть потом у меня спросит, я ему объясню, и насчет обороны тоже. То-то я смотрю, ты какой-то взмыленный и, что странно, без толпы. Что толку от них сбегать, чтобы тут же идти присматривать за другой толпой?

— Знаешь, нам уже почти что пора выдвигаться. Все, кто еще хочет подойти, пусть подходят по дороге. Скорость — это тоже преимущество.

— Не для птицы, которая решила атаковать дерево.

— Это смотря как атаковать, и какое дерево.

— Ладно, но до рассвета-то вы в путь не тронетесь? Заскочи ко мне ненадолго.

— Хорошо. Ты сейчас к себе? Гарет, передай Кею, что я скоро приду, пусть пока продолжает натаскивать лучников и пересчитает, кто там каким оружием владеет.

Гарет убежал, как мне показалось, полный энтузиазма, а мы пошли к Мерлину, это было как раз в двух шагах от места, где мы встретились.

Едва Мерлин открыл дверь, нас встретило мяуканье королевы Мэб — с приездом колдунов кошечка тут же перекочевала жить к ним. Что ж, где еще и жить черным кошкам?

Мерлин ссыпал свитки на новый, еще пахнущий свежеструганными досками простой деревянный стол и обернулся.

— Значит, ты решительно собрался выступить завтра?

— Конечно. Чрезмерное затягивание будет только во вред. Люди успеют расслабиться. Или задуматься, что, собственно, одно и то же.

— А ты уверен, что справишься?

— Как можно быть вообще в чем-нибудь когда-нибудь уверенным? Конечно, уверен. Тем более что Кольгрим сделал примерно то же самое. Пусть он давно к этому готовился, но выступил сразу же, как к только к нему подошло первое подкрепление, пусть даже очень немаленькое. Но он не дожидался остальных. А остальные еще должны подойти, и к этому времени или мы соберем остатки Британии по кусочкам, или нет. Так что выходим собирать, кто не спрятался, я не виноват.

— Людей все еще слишком мало.

— Мало. Пока еще мы просто мыльный пузырь. Но в этом-то и наша сила. В безрассудстве. Если помнишь, делать все по порядку у кельтов всегда как-то не очень получалось.

Мерлин подумал немного и пожевал усы.

— Нет, конечно, если бы я сам выступал в поход, возможно, я бы рассуждал так же как ты. Но поскольку это делаю не я…

— Кажется, Линн считал, что разница между нами совсем невелика, если вообще есть, — заметил я.

— Он же был сумасшедший, — усмехнулся Мерлин.

— Но на самом деле, все-таки я собираюсь сделать все по порядку, только пусть они об этом не знают, это незнание и сумасшествие тоже входят в план. А иначе у них пока попросту нет других козырей в этой игре.

— Ну почему же, — возразил Мерлин с невинным видом. — Вы с Гавейном можете еще при случае закидать Кольгрима гранатами или совершить еще что-нибудь чудовищное и бесчеловечное в том же духе и списать потом все на пролетавшие рядом метеориты.

— Э… нет, так не пойдет, — протянул я, — это будет как-то искусственно. Совсем уж.

— Я говорю вполне серьезно, — сказал отец спокойно. — Если будет нужно, если вам будет грозить опасность, сделайте это.

Я потерял дар речи.

— Папа… — вырвалось у меня чуть позже, — ох, извини, Мерлин, — тут же запоздало спохватился я. — Ну и благословения у тебя… Любого местного жителя это убило бы наповал, если бы он мог понять, о чем идет речь!

Мерлин отрешенно коротко кивнул.

— Я знаю, что ты беспокоишься за всех этих людей, во главе которых случайно оказался. А я не хочу, чтобы пропал или пострадал хоть кто-то с нашей Станции. Мы — это целый отдельный мир посреди другого, имеющего к нам так мало отношения. И поскольку, возможно, мы никогда не вернемся, и поскольку мы и так уже понарушали все наши законы, не пытайтесь придерживаться их дальше во что бы то ни стало. Мы все равно находимся в мире и обстоятельствах слишком далеких от какой-либо реальности. Теперь есть только одно правило — остаться в живых и, в конечном итоге, разобраться с «Янусом». Все остальное — чепуха.