Вера Космолинская - Смех баньши

— Понятия не имею, — буркнул я. — Но зато знаю, что сказал бы Бран. Опять Мерлин. Еще одна ипостась. Вот что значит собирательный образ. Особенно, когда рядом валяются еще не остывшие драконы…

Фигурально выражаясь — не остывшие. Рептилии все-таки холоднокровны.

— А что, по-вашему, — иронично осведомилась Линор, — мы тут одни такие исключительные? Может, тут и привидения есть?

— Это было бы здорово, — сказал Гамлет похоронным тоном.

— Ну уж если и баньши смеются… — проговорила задумчиво Линор. Я резко повернулся к ней. Стоило ли говорить об этой галлюцинации вслух при всех? Она кивнула так, будто это была вовсе не галлюцинация или, по крайней мере, не только моя.

— Я ее слышала, — сказала она. И окинула меня странным взглядом, будто хотела сказать что-то еще. — Ну, мало ли что случается? Это ведь не мир меняется…

— А наше представление о нем. Знаю. Сто раз слышал. Чепуха. Мы просто чего-то не знаем. Вот и все.

— Конечно. Все просто.

Пожалуй, даже хорошо, что мы еще не достроили подъемный мост. Мы должны были явиться в Камелот как победители, но такая настороженная испуганная тишина больше подошла бы похоронам, учитывая наличие импровизированного катафалка. Дабы украсить ситуацию, Бран настоял, чтобы рептилии окончательно отпилили голову, невзирая на трудности, с этим связанные, и поместили на видном месте, водрузив на кол, укрепленный на повозке с останками — это был почти единственный экспонат, который мы прихватили, не считая более мелких образцов ткани, зарисовок, результатов измерений и нескольких фотографий — в обычном, рентгеновском и тепловом режиме. Противно, но ничего не скажешь — впечатляюще. Народ пускай не ликовал, но близко подходить боялся. Нарочито торжественно нас приветствовали только Кей и Бедвир со своим небольшим отрядом, а за их спинами к ним примыкали необычайно сосредоточенный Хорс со своими саксами, вооруженными до зубов и жалкая кучка оставшихся в Камулосе, после отъезда архиепископа Карлионского, христианских священников с епископом Блэсом во главе. Выглядела вся эта компания ждущей нападения и готовой к обороне. Старина Кей всегда готов к обороне, всегда несговорчив и всегда будет стоять до последнего, такой же гибкий и податливый как каменная стена. Заняв свое место рядом, он мрачно посматривал на еще одну группу встречающих — молчаливую кучку друидов, загородившую впереди дорогу с непреклонным и зловещим видом. За ними стояла любопытствующая или сочувствующая им толпа, пока обменивавшаяся лишь многозначительными взглядами или перешептываниями. Рука Кея лежала на рукояти меча, то сжимаясь, то чуть расслабляясь.

— Мы — христиане, — сказал Кей вскользь, просто, будто это все объясняло. Блэс кивнул и произнес нечто ободряющее, глубокомысленное и нервное, также не оставляющее сомнений в лояльности новоиспеченного епископа, как и в его некоторой растерянности и беспомощности.

— А мы — не особенно, — прибавил Хорс, покосившись на Кея. — Но для этих бешеных, — он имел в виду компанию друидов, — мы еще хуже. Так что, какой у нас выбор?

Интересно, на чьей стороне был бы Паломид, не занеси его опять в патруль? Он иногда здорово напоминал Пеллинора, но в отличие от этого сухаря, в нем все время проскакивало и что-то озорное, романтическое и не задеревеневшее.

Мы весело поприветствовали друзей, с любопытством поглядывавших на новых персонажей в нашей компании, хотя больший интерес у них все же вызывал палеонтологический экспонат на колу посреди повозки, и проехали еще немного вперед, остановившись перед заслоном магов. Впереди стоял Маэгон, в глазах которого притаился огонек злорадства. Он поднял властным жестом свой посох с верхушкой в виде черного колеса.

— Покажи нам меч, — велел он без всяких предисловий.

Я выехал еще чуть вперед и со снисходительным удивлением посмотрел на него сверху вниз. Заодно, все могли увидеть, что никакого меча при мне нет и в помине.

— Приветствую вас, мудрецы. Откуда такой интерес к вещам столь простым и грубым? И почему нетерпение заставляет вас проявлять любопытство прямо посреди дороги? Впрочем, я польщен торжественной встречей. А теперь вы можете расступиться.

По толпе перед нами прошел неуверенный ропот, она было качнулась назад, но Маэгон крепко стукнул о землю концом своего посоха.

— Слова! — воскликнул он громко. — Экскалибур! Меч королей. Мы должны знать, что он цел и по-прежнему служит тебе!

— Ах вот в чем дело! — весело рассмеялся я. — Ну и что же, если даже он не цел, когда служба его налицо? — я небрежно кивнул в сторону изуродованной головы убиенной рептилии.

Толпа снова заволновалась. Маэгон поскреб землю посохом, требуя внимания.

— Что бы ни сломало священную реликвию, — произнес он проникновенно-мечтательным голосом, — это значит конец твоей власти, Артур. И я уже не произношу «король». Искупить подобное можно лишь смертью. Тебе придется отправиться к богам и ответить перед ними — они тебя отзывают. Последуй же с нами сам. Непокорность повлечет кару стократ более жестокую и вечное проклятие — на всю эту землю и всех ее жителей.

Неслабо сказано.

По стеснившейся толпе прокатилась крупная взволнованная дрожь суеверного страха. Ей вечного проклятия явно не хотелось.

Я тихо посмеялся.

— Из чего только рождаются такие мрачные сказки? Ты даже не знаешь наверняка, сломан ли этот меч, а уже говоришь о проклятиях. Не в мече, впрочем, дело. Дело в мракобесии, которому я потакать не намерен. Ты должен знать, Маэгон, что во многом я все-таки христианин, и ваши законы терплю лишь по собственному желанию. Мудрость твоя мне не кажется очевидной. Белый дракон Вортигерна умер вместе с ним. А что такое Красный дракон, ты должен бы знать.

— Меч!.. — рявкнул Маэгон.

— Он принадлежит мне! — оборвал я его. Таранис подо мной зафыркал и загарцевал. Маэгон покосился на него и подавил желание отступить. — Не наоборот, жрец. Но я вижу, что в Камулосе сегодня поселилось предательство. И пока с этим не будет решено и покончено — никто не увидит Экскалибур! Я вижу, твой выбор уже сделан. Что ж, мы еще увидим, насколько он праведен, и кому из нас придется отвечать богам.

— Бран, — крикнул из заволновавшейся кучки друидов другой жрец. — А ты что скажешь? В чем правда?

Бран и Маэгон давным-давно соперничали за звание среди них мудрейшего.

Бран выпрямился, взирая на соперника с телеги как с трона.

— Когда говорят боги, Маэгон, я не спешу распускать язык. Пусть все идет своим чередом. Я лишь глаза и уши!

— Последователь Мерлина, — с усмешкой проронил Маэгон. — Не веришь плохому. Не признаешь, что миром правит сила, которую нужно кормить нашей кровью, принося в жертву то, что мы можем потерять, пусть с болью, чтобы не потерять главного, чтобы не потерять все. Твоя ставка под угрозой, Бран. Еще одна ошибка и слабость станут последней каплей. Кто не чтит, как должно, старых богов, попадает в жернова их мельницы и будет размолот. Ты понял меня.