Богдан Сушинский - Остров обреченных

И адмирал не мог не согласиться с ним: щедрость, с которой финансировался его морской поход, давно поражала герцога де Роберваля, подогревая интерес к ее истинной цели.

– Вы правы, аббат, – только и мог сказать адмирал.

– Кстати, насколько я помню, чин адмирала королевского флота вы получили всего за месяц до того, как вам было предложено возглавить сию экспедицию. Я не ошибся, ад-ми-рал?

– Д-да, что-то около этого, – ошалело признал де Роберваль.

– Так вот, повысить вас с командора до адмирала Его Величеству посоветовал тот же человек, который затем предложил вашу кандидатуру на командующего эскадрой. И пусть для вас останется неразгаданной тайной, кто именно этот человек, – тонкие, бескровные уста аббата едва заметно передернула ироническая ухмылка.

– Вот оно в чем дело!.. – мрачно подытожил этот весьма странно складывавшийся разговор де Роберваль. – «Оказывается, своей морской карьерой я обязан человеку, который за всю свою жизнь вряд ли удосужился спустить на воду хотя бы шлюпку в пригородном пруду! А ведь ты настроен был против этого святоши, считая, что именно он своими советами может воспрепятствовать королю выделить вторую обещанную часть средств и оружия, чтобы таким образом окончательно завершить подготовку эскадры к выходу в океан»!

– Его Величество ждет вас, ад-ми-рал, – вдруг сухо напомнил о себе аббат, врываясь в его размышления. – И пусть хранит вас Господь не столько от океанских штормов, сколько от тех сомнений, с которыми несколько минут назад вы вошли в этот кабинет. – Уже не скрываясь, пригрозил аббат. И адмирал понял: это и есть то предупреждение иезуита, пренебречь которым – все равно что, стоя под реей, набросить петлю себе на шею.

«Храмом воина» назывался один из небольших залов дворца, соединенных с угловой башней. Вдоль стен его стояли закованные в доспехи фигуры рыцарей, а сами стены были увешаны мечами, саблями, арбалетами, морскими тесаками, луками, кинжалами и аркебузами. Адмирал знал, что в этом «храме» находилось только то оружие, которое король-воитель Франциск I добывал на полях выигранных им сражений. Король сам был неплохим фехтовальщиком и, по слухам, дважды выходил победителем из поединков на поле битвы. Кроме того, он метко стрелял из лука и аркебузы, а во время битвы при Мариньяно, – того, первого сражения, которым он руководил уже в мантии короля, – даже умудрился довольно удачно выстрелить из мортиры. Но, оказывается, для короля мало быть неплохим фехтовальщиком и уж совсем необязательно упражняться в пальбе из мортир. А вот что ему непременно следует познать, так это азы полководческого искусства, имея к нему хоть какое-то призвание.

– Мне сообщили, что новое судно вы решили назвать «Король Франциск».

– Это верно, Ваше Величество. Дань справедливости. Обещаю, что первым в бухте Новой Франции бросит якорь именно этот корабль. Сейчас он проходит испытания. Но и без них видно, что это – отличный корабль, лучший в королевском флоте.

Услышав название земли, которую адмиралу предстоит преподнести в дар его короне, Франциск I понял, что аббат успел посвятить его в тайну этой экспедиции, и недовольно передернул плечами. По замыслу короля, адмирал должен был узнать о цели похода лично от него.

– Поначалу я собирался направить этот корабль к берегам Италии. Как и всю вашу эскадру, адмирал. Но времена меняются. Оказывается, огромные территории можно завоевывать, имея всего полк солдат и несколько команд быстроходных судов. Даже голландцы, и те каким-то образом сумели обзавестись колониями в Новом Свете.

– Что совершенно невероятно, – согласно проворчал адмирал. Само упоминание об успехах голландцев вызвало у него чувство горькой иронии.

Король оставил в покое персидский меч, с коротким широким лезвием, – тяжелый и неудобный в бою, которым, очевидно, пытался фехтовать, развеивая собственное одиночество, – и уселся за низкий походной столик. Приземистый, худощавый, он мало походил на истинного воина, больше напоминая аскетического вида мечтательного юношу из провинции. Охотничьи ботфорты и короткая куртка из бычьей кожи лишь дополняли этот явно некоролевский образ.

Придворным давно было известно, что процесс облачения в одежды являлся для короля мучительным. Он терпеть не мог пышностей и всегда тяготился придворными церемониалами. Очевидно, этот король и в самом деле создан был для тягот походов. Вот только сотворила его природа воином, но отнюдь не полководцем. Впрочем, войны за итальянское наследство все еще не завершены, и кто знает…

– Завтра прибудут еще полсотни храбрецов, – вновь заговорил король. – Из тех, что охраняли корабли во время походов к берегам Сицилии. У них есть опыт абордажных боев, все они проверены морем, привыкли к качкам и штормам. Еще несколько дней назад я приказал перебросить их сюда со Средиземного моря, из Тулона.

Оставшийся стоять адмирал вежливо склонил голову: ему нетрудно было представить себе, скольких сомнений стоило королю снять эту сотню проверенных морем опытных солдат с эскадры, которой предстоит перебрасывать новые полки к берегам Италии. Как понимал и то, с какими душевными муками он снаряжает столь мощную эскадру к необетованным, неведомым землям, вместо того чтобы направить их к землям своего лютого врага – Рима.

– Как только достигнете берегов Новой Франции, – продолжал наставлять его Франциск I, – немедленно приступайте к строительству форта и направляйте экспедиции внутрь материка. Местных вождей подкупайте. Всех, кто не поддается подкупу, – истреблять! Нам нужны земля и золото, как можно больше земли и как можно больше золота. Те, кто обладал ими до сих пор, нас не интересуют. И запомните: эта территория навечно должна стать частью нашего королевства.

– Цель экспедиции мне понятна, сир.

– В таком случае будем ждать вестей. Два корабля, которые через несколько месяцев после прибытия в Новую Францию вы отправите в Гавр, должны принести такие вести, которые бы успокоили наших кредиторов. Как видите, Готье сумел убедить нуворишей, что, оснащая эту экспедицию, скупиться не следует – продолжал король, как-то странно взглянув на герцога. Но как долго смогут они пребывать в этом убеждении?

– Готье?! – не удержался адмирал.

– Это ведь и в самом деле вклад в их будущее, в будущее Франции. – Не отреагировал на его удивление король. – Конечно, я не думаю, чтобы все они прониклись заботой о будущем нашего государства, но уж о своем собственном будущем заботиться они умеют.

– Я не стану тянуть с отправкой двух кораблей с усиленными экипажами во Францию, сир, – заверил адмирал, молвив себе при этом: «Что Францией правит король – это известно каждому. Далеко не каждому известно, кто правит королем. Так вот, теперь, адмирал, ты знаешь, кто этот человек. И это облегчит тебе жизнь».