Богдан Сушинский - Костры Фламандии

Мучили и другие сомнения. Готовы ли сейчас запорожцы к выступлению против поляков? Сколько их на Сечи? Вдруг основные силы пребывают в очередном походе? К тому же неизвестно, как поведут себя крымчаки, на чью сторону встанут. За время его поездки во Францию на самой Запорожской Сечи и на ее границах многое могло измениться. А главное – он не способен поднять запорожцев, не заручившись поддержкой кошевых атаманов и наиболее уважаемых среди запорожского братства старых казаков, чьи голоса на казачьем вече нередко имеют больше веса, чем гетмана и кошевых.

– Вы действительно уверены, господин полковник, что гонец от короля прибудет и разыщет вас в этой глуши? – с нескрываемым недоверием прервал раздумья Хмельницкого поручик Ковальчик, поднимаясь вслед за полковником на крепостную стену.

– Не позднее, чем завтра. И вы, поручик, с вашим стремлением во что бы то ни стало арестовать меня окажетесь в крайне неудобном положении.

– На вашем месте я не стал бы утверждать, что это мое личное стремление. Вы мне не враг. Но долг, знаете ли, служба. Вот вы заверяете меня, что гонец прибудет, и я полагаюсь на слово шляхтича, хотя очень сомневаюсь в этом.

Хмельницкий скептически улыбнулся, но промолчал.

То, что поручик Кржижевский будто бы побывал в имении уже после появления в нем Хмельницкого, было чистой выдумкой отставного майора. Правда же заключалась в том, что поручик обещал похлопотать перед королевой и то ли самому приехать то ли прислать гонца.

– Вы мне одно объясните: почему у вас появилось столько высокородных влиятельных врагов? – вновь заговорил Ковальчик.

– Я могу ответить на ваш вопрос, если услышу слово шляхтича, что вы преданы его величеству.

– Как Господу Богу, господин полковник.

Хмельницкий посмотрел, нет ли кого-нибудь на крепостной стене или внизу, и, кивнув поручику, вошел в небольшую башню, прикрывавшую усадьбу-крепость со стороны леса.

– Все просто, поручик. Кто не знает, что в Париже Хмельницкий вел переговоры о найме казаков на французскую службу? Однако мало кто догадывается, что у меня имелось еще одно поручение. Воспользовавшись нашим посольством, а также тем, что предстоит встреча с кардиналом Мазарини, королевой и главнокомандующим, король поручил мне вести переговоры по одному весьма и весьма деликатному делу. Как раз из тех дел, которое очень важно для нашей отчизны и в котором, как это ни странно, король больше рассчитывает на помощь со стороны Франции, нежели на поддержку некоторых влиятельных шляхтичей здесь, у себя, в подвластной ему Речи Посполитой.

Полковник умолк и, закурив трубку, задумчиво осмотрел окрестности усадьбы. Будь поручик Ковальчик проницательнее, он уловил бы в его взгляде решительность узника, изобретшего способ вырваться на волю. Но вскоре и сам Хмельницкий забыл о крепости-тюрьме отставного майора Кржижевского и увлекся красотой его окрестностей.

Ворвавшись на капитанский мостик, Гяур заметил, что бросившийся ему навстречу матрос выхватил пистолет, и успел вовремя пригнуться. Промахнувшись, матрос отшвырнул пистолет и сразу же взялся за саблю, но князь уже сумел прийти в себя. Еще секунда – и матрос зависает на копье-мече, перелетает через полковника и грохается на палубу.

Со странным спокойствием наблюдавшие за этим страшным поединком капитан-командор и комендант форта благоразумно бросили свои клинки на пол.

– Кто такие?! – резко спросил Гяур, извлекая из-за пояса коменданта пистолет, о котором тот, похоже, совершенно забыл. – Назовите свои имена!

– Дон Эстелло, комендант форта «Мардик», – по-французски представился офицер, ладонями пытаясь защититься от нацеленного на него копья.

– То есть форта, прикрывающего вход в канал?

– Именно так, сеньор; извините, не знаю, как следует обращаться к вам.

– Полковник Гяур, – воинственно представил его граф д’Артаньян, непонятно как возникнув между русичем и пленными. – Командир казачьего полка. А вы, следует полагать, – обратился он к капитану, – непобедимый адмирал северных морей?

– Всего лишь скромный капитан-командор, – ответил тот, пытаясь сохранить чувство достоинства.

– Позвольте хотя бы узнать, кто вы такие? – обратился дон Эстелло к Гяуру. – Этот офицер, судя по его мундиру, – мушкетер крысиного кардинала Мазарини. А вот кто вы?

– Кажется, вы нелестно отозвались о его светлости кардинале Мазарини, – взмахнул рапирой д’Артаньян, приглашая дона Эстелло к поединку. – Я позволяю вам подобрать свою шпагу.

– Обойдемся без шпаг, – остановил его полковник. – Кто-кто, а комендант нам еще понадобится.

– Позвольте все же узнать, откуда вы и ваши воины прибыли? – еще уважительнее обратился к нему дон Эстелло. – Какому, собственно, королю служите?

– Королю Франции, естественно, – с вызовом объяснил д’Артаньян. – С этой минуты точно так же извольте служить ему и вы, комендант.

– Форт «Мардик» – это у входа в порт? – продолжал тем временем свой допрос князь Гяур. «Королевские» амбиции француза и испанца его не волновали.

– Прикрывает канал, по которому корабли проходят в гавань, – ответил дон Эстелло.

– То есть по нему наши корабли смогут подойти к причалам Дюнкерка?

– В мирное время – да, смогли бы. Но сейчас – нет, не смогут, поскольку погибнут под стволами орудий форта.

– Вместе с его комендантом? К чему такая бессмысленность? Впрочем, комендант погибнет несколько раньше. Если, конечно, не пожелает провести наши корабли к крепости.

– Что? С этой армадой вы хотите пробиться по каналу к самому Дюнкерку?! – вмешался изумленный капитан-командор, усиленно коверкая французский.

– А что, это было бы неплохим началом похода наших волонтеров, – говоря это, Гяур вопросительно взглянул на д’Артаньяна. Даже ему самому эта захватывающая идея все еще казалась безумной, и он искал поддержки.

– Изумительный замысел, полковник! – невозмутимо согласился д’Артаньян. – Правда, мне хотелось бы довести хотя бы сотню ваших степных рыцарей до порта Кале. Да и казаки, надеюсь, не прочь сначала ступить на землю Франции, осушить по бокалу вина, а уж потом отправиться на аудиенцию к богу войны.

– Остановимся на том, лейтенант, что замысел был изумительным, – мягко парировал Гяур. – Только бы с ним согласился полковник Сирко…

– Оказаться на рассвете со всей армадой под стенами Дюнкерка… – почти мечтательно произнес д’Артаньян, явно играя на нервах испанцев. – Нет, господа, – обратился он к дону Эстелло и капитан-командору, – вам этого не понять. Хотя я согласен с вами: лучше бы нам всем оказаться на рассвете под стенами благословенного Нептуном города Кале.

– Возможно, скоро мы все пожалеем об этом.