Василий Веденеев - Двести тысяч золотом

Поднявшись на перевал, Жао чуть не задохнулся от радости: в ближайшем ущелье мерцал огонек небольшого костра. Хвала всем богам — они здесь! Теперь он не отпустит их ни на шаг, пока не получит желанной добычи. Скинув с плеч котомку, Быстрорукий блаженно растянулся на земле. Немного холодного мяса, глоток спирта, кусочек шоколада — чем не ужин? Потом завернуться поплотнее в одеяло, положить ладонь на рукоять маузера и подремать до рассвета. Завтра решающий день, который все расставит по местам, воздав каждому свое…

Жао разом потерял бы свою уверенность, если бы знал, что с другой стороны ущелья за сидящими у костра наблюдает вооруженный карабином человек. Темные куртка и брюки, черный вязаный шлем, оставлявший открытыми только глаза, хорошо его маскировали, и он почти сливался с окружающими камнями. Пока не стемнело, неизвестный пользовался сильным биноклем, а с наступлением сумерек отложил его, но продолжал следить за отдыхавшими у огня, ни на минуту не покидая своего поста.

Кладоискатели вели себя спокойно. Поужинали, покурили и начали готовиться ко сну, выставив часовым рослого белого с повязкой на лице.

Услышав за спиной легкие, крадущиеся шаги, неизвестный наблюдатель оглянулся и тихонько свистнул, давая знать, где он. Через минуту рядом с ним появился еще один человек, одетый точно так же.

— Их осталось только трое, — протянув ему бинокль, шепнул наблюдатель.

Встав на колени, вновь пришедший поднес к глазам окуляры и долго всматривался в темноту. Опустив бинокль, он разочарованно сказал:

— Ничего не видно… Интересно, где они растеряли остальных? Впрочем, это неважно. Главное — нам удалось точно выйти на место. Завтра они отправятся в пещеры, а мы последуем за ними.

— Может быть, женщин оставили в какой-нибудь деревне? — предположил наблюдатель.

— Какая разница? — пренебрежительно дернул плечом другой. — Меньше будет хлопот. Ладно, приглядывай тут пока, скоро тебя сменят.

Он отдал бинокль и растаял в темноте, спускаясь по склону к спрятавшемуся в лощине биваку. У тлеющего костра сидели десяток вооруженных мужчин в темной одежде. Между ними, робко втянув голову в плечи, пристроился средних лет крестьянин с жидкой косичкой на затылке, перевязанной засаленным шнурком.

— Все в порядке, — подходя к костру, сообщил вернувшийся. Судя по его поведению, он был здесь начальником и чувствовал себя полновластным хозяином. — Они прибыли.

— Мы уже заждались! — хихикнул один из мужчин.

— Ты молодец, — обратился к крестьянину начальник отряда. — Правильно вывел к пещерам.

— Вы отпустите меня? — заискивающе поклонился ему тот.

— Да, как договаривались. Теперь можешь отправляться домой. И даже получишь награду. Наверное, хочешь завести стадо свиней и прикупить земли? На рассвете уйдешь, а деньги получишь сейчас.

Сидевшие рядом с крестьянином, посмеиваясь, дружески похлопали его по спине, а один из мужчин зашел сзади и быстро всадил ему под лопатку нож. Не дав убитому упасть, двое подхватили тело и поволокли в темноту.

— Девка вовремя сообщила, куда они идут, — прикуривая от уголька, сказал главарь. На случившееся он, казалось, не обратил внимания. — Их всего трое. Помните, никакой спешки. Пусть спокойно доберутся до золота, и только потом… Выступаем перед рассветом.

Поднялись еще до зари. Утро выдалось ясное, прохладное. Свежий горный воздух слегка кружил голову, пьянил, как молодое вино. Поеживаясь после сна, раздули огонь, попили чай, и тут вдруг Юрий надумал побриться.

— Серьезный день, — трогая щетину на подбородке, сказал он Рудневу. — Хочу встретить фортуну как подобает.

Саша решил последовать его примеру и тоже начал соскабливать успевшую отрасти неаккуратную бородку. Вок с улыбкой наблюдал за ними. Наконец сборы закончились, и маленький отряд двинулся к таинственному отверстию в огромной каменной туше горы.

— Там темно? — догнав неспешно шагавшего впереди китайца, спросил Руднев.

— Не везде. Есть такие окна в потолке, — пытаясь объяснить, развел руками старик, — через них падает свет, но мало-мало видно. Зажжем факелы. Без них в колодце нельзя.

— Где мы возьмем факелы? — усмехнулся слушавший его Лобанов.

— В прошлый раз я оставил там несколько штук, — подобрав кусок известняка, успокоил его Вок. — На, пригодится.

Взяв его, Юрий недоуменно пожал плечами: опять чудит китаеза!

— Спрячь, — посоветовал старик. — Потом спасибо скажешь.

Вход в заброшенный пещерный город оказался значительно больше, чем виделось на расстоянии. В толще горы, к удивлению друзей, открылись огромные провалы, уходившие в сумеречную темноту подобно железнодорожным тоннелям, теряясь в неизвестности. Из них тянуло сырым сквозняком, навевавшим мрачные мысли о преддверии преисподней и вратах ада. Вопреки ожиданиям, китаец не сразу пошел в пещеры, а начал бродить кругами около входа, пристально разглядывая землю и камни.

— Чего ты ищешь? — не выдержал наблюдавший за ним Юрий.

— Чужие следы, — не оборачиваясь, ответил Вок. — Хочу убедиться, что до нас здесь никто не побывал.

Не обнаружив ничего подозрительного, он наконец ступил под каменный свод. Настороженно глядя по сторонам, друзья с опаской последовали за ним. Как ни странно, внутри тоннеля оказалось сухо и довольно тепло, но постоянно приходилось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться и не угодить в трещину. Здесь ничего не стоило получить вывих или серьезно пораниться: пол галереи, некогда выложенный плитами известняка, со временем превратился в источенные ветрами и влагой острые соты. Однако постепенно идти стало легче, трещины исчезли, и только под подошвами сапог громко хрустела мелкая известковая крошка.

Остановившись, старик сунул руку в нишу и вытащил связку факелов. Потрогав намотанную на их концы паклю, Руднев разочарованно протянул:

— Высохла… Вспыхнет, как порох, и погаснет.

— Не погаснет, — высекая огонь, возразил Вок. — Это не пакля, трава такая, хорошо горит, долго.

Чадно дымя, разгорелся первый факел. Подняв его над головой, китаец отдал остальные Рудневу и уверенно двинулся вперед. Свободной рукой он прижимал к груди притихшую обезьянку. Наверное, даже на непоседливого зверька гнетуще подействовали гробовая тишина, все ниже нависавшие тяжелые своды, темнота и легкое потрескивание огня над головой.

— Когда-то были древние храмы. — Старик показал на грубый барельеф, высеченный на стене галереи. Отсветы пламени вырвали из сумрака непонятные фигуры, чью-то огромную ступню, подобие рогов, выпученный глаз с щербинкой зрачка.

Казалось, фигуры жили в вечной темноте своей жизнью и, внезапно освещенные, застыли от неожиданности, не решаясь шевельнуться, чтобы не выдать себя пришельцам из иного мира, где яркий день сменяется ночью, а потом вновь наступает утро.