Виталий Гладкий - Копье милосердия

И вот теперь ему снова предстояло разбираться с очередным инцидентом, связанным с проникновением в дом его, можно сказать, старых знакомых и почти приятелей.

— Вы уже подполковник, — сказал Глеб; он все еще находился на взводе от недавнего потрясения. — Поздравляю. Уж вы-то точно заслужили эту звезду.

— Спасибо, — ответил Рукавишников. — Только не нужно кидать мне леща. Ты лучше расскажи, что хотели эти мазурики?

— А я знаю? — Глеб с невинным видом пожал плечами. — У них спросите. Наверное, то же, что и остальные. С одним различием — эти ворвались в дом, можно сказать, у меня на плечах, и если бы не система, то, боюсь, слал бы я сейчас вам приветы с того света.

Он решил не рассказывать подполковнику о тайном «судилище», пока сам до всего не докопается. Или пока арестованные не сознаются. В этой истории существовала какая-то странность, которую он никак не мог разгадать. Что-то неуловимое, неосязаемое как элементарная частица мироздания, существование которой неоспоримо, но увидеть ее невозможно.

— Да уж, система у вас конкретная… — Арсений Павлович покачал головой. — Она до того подействовала на одного из бандитов, что его в психушку увезли. Совсем сбрендил. Встал на четвереньки и начал кидаться на сотрудников, а затем и врачей, все пытался укусить. А потом поднял ногу и сделал лужу. Как собака. А сам весь в наколках. Он сидел, и много сидел, судя по размалевке. Это же надо, какой впечатлительный отморозок попался…

— А его напарник?

— Тот вообще пошел в отказ. Тупо смотрит прямо перед собой, почти не моргая, и молчит. Такое впечатление, что его зомбировали. Ни имени, ни фамилии не называет. Но это дело поправимое. Поищем в картотеке, найдем. Парни битые, значит, зоны не миновали.

— А что с двумя остальными? — осторожно поинтересовался Глеб.

Оперативники примчались на удивление быстро и прихватили не только «инквизитора», но и белобрысого водителя, который остался сидеть в машине и не успел или не захотел сбежать.

Рукавишников как-то странно посмотрел на Глеба и ответил:

— Вот по этому поводу, Глеб Николаевич, я и пришел к тебе чаи погонять.

— То есть?..

— Понимаешь ли, странная история получается. Раньше к вам в дом лезла разная босота, а на этот раз — ты не поверишь! — вполне приличные иностранные граждане, притом один из них с дипломатическим паспортом. Каково, а?

Глеб был поражен. Ни фига себе! Выходит, он не ошибся в своих предположениях, уловив в речи «инквизиторов» иностранный акцент. Но то, что они дипломаты, на это его фантазии не хватило.

— Да-а… — с глубокомысленным видом протянул Глеб, чтобы выиграть время. — Поразительно…

— Вот и я об этом… — Арсений Павлович смотрел на Глеба остро, с характерным прищуром.

«Как обычно, первым в списке подозреваемых по делу значится Тихомиров-младший, — не без иронии подумал Глеб. — Ох, уж эти сыщики!»

— И как их имена?

— Водителя зовут Альфред Хартман, а главный, который с дипломатическим паспортом, — Ульрих фон Ностиц.

— Никогда не слышал.

— Да ну? — Рукавишников хитро ухмыльнулся. — А вот герр Ностиц утверждает, что пришел к вам в гости по приглашению вашего батюшки, Николая Даниловича, а вы так нехорошо с ним обошлись. Он возмущен и грозит, что будет жаловаться в МИД.

— На отца?

— Нет, на наше ведомство. Мои парни слегка… кгм!.. — Арсений Павлович с деланным смущением отвел глаза в сторону, слегка помяли эту гопкомпанию. Но кто же мог знать, что они такие важные персоны, да еще и обладающие дипломатическим иммунитетом?

— Понял. Значит, теперь все шишки достанутся мне. Вы решили обвинить стрелочника.

— Ну зачем ты так… Никто обвинять тебя не собирается. Просто ошибочка вышла. Ты ничего не знал о визите фон Ностица и его «консультантов» (это он так красиво наименовал двух русских «шестерок»), а поскольку времена сейчас смутные, решил перестраховаться и включил ловушку для воров. Мало ли чего. В доме много ценностей, а тут какие-то подозрительные людишки…

— В общем, рабочая версия у вас уже готова. Дело в корзину, а немца и его подручных отпустите на все четыре стороны, притом с извинениями. И все будет путем — и волки сыты, и овцы целы. А мне всего лишь нужно написать бумагу под вашу диктовку.

— М-м… Ну, в общем, суть проблемы ты верно схватил.

— Еще как верно. А ежели я заартачусь? Если продолжу настаивать, что никакие они не гости, а ворюги, бомбилы, которые хотели ограбить дом? Вы мои интересы учли? А что, если они вернутся и доведут дело до логического завершения?

Рукавишников поскучнел.

— Глеб Николаевич, пожалей меня и мой отдел, — сказал он жалобно. — До этого фон Ностица у нас руки коротки. И потом, мы уже и его, и Хартмана отпустили. Не имеем права задерживать. Хочешь, чтобы у меня появилась очередная головная боль в связи с нераскрытым грабежом?

— Нет, не хочу… — Глеб лихорадочно соображал. — А как с двумя бандитами? Вы их тоже освободите?

— Хе-хе… — Арсений Павлович коротко хохотнул. — Обижаешь, Глеб Николаевич. С ними мы поработаем. Плотно поработаем. Тут уж никакой немецкий фон-барон нам не указ. Расколем, как обезьяна орех.

— Это как?

— Камешком, Глеб Николаевич, камешком. Эти «орлы» так просто от нас не улетят. И пусть фон Ностиц жалуется на российскую милицию хоть в Лигу сексуальных реформ.

— Блажен, кто верует… — буркнул Глеб.

— Сомневаешься?

— Есть немного.

— Почему?

— А вас не удивила странная реакция «быков»? Одного в психушку свезли, другой впал в ступор.

— Ну, это бывает с такими людьми, как они. У преступников всегда нарушена психика.

— Но не до такой же степени!

Арсений Павлович внимательно посмотрел на Глеба, пожевал губами — это у него так выражался внешне усиленный мыслительный процесс и осторожно спросил:

— Считаешь, что им что-то укололи?

— Не исключено. Или подсыпали. Какой-нибудь порошочек иностранного происхождения, о котором ни наши фармацевты, ни эксперты-криминалисты понятия не имеют.

— Но они же были нормальными, когда вошли в дом!

— Были. Вот это как раз и странно.

— На видеозаписи вашей охранной системы, которую ты предоставил нам, видно как «малеванный» тщательно протирает пистолет, чтобы стереть отпечатки пальцев, и как потом выкидывает ствол за пределы клетки. (Кстати, фон Ностиц утверждает, что это ты подбросил им «макарова».) И все, никакие другие манипуляции не наблюдаются.

— Это ничего не значит. Не исключено, что фон Ностиц в состоянии манипулировать своими «шестерками» каким-то необычным способом, возможно, неизвестным науке. Сейчас столько расплодилось разных «белых» и «черных» колдунов, что я не исключаю психологическое воздействие.

— Зомби?..