Виталий Гладкий - Тень Торквемады

— Твоими бы устами да мёд пить, — пробормотал Федюня, блеснув познаниями в народном творчестве; похоже, общение с Глебом для него не прошло даром. — Может, по пять капель? В виде допинга. А то я что-то совсем расклеился.

— Перебьешься! — сердито ответил Глеб. — Некогда рассиживаться. У нас на хвосте крутой народ сидит, вдруг найдут? Так что нужно поторапливаться.

— Согласен… — Федюня тяжело вздохнул и поднялся.

С прибором пришлось возиться долго — до часу ночи. Зато чертеж полостей оказался сюрпризом. Детектор аномалий показал две большие и три маленькие пустоты, прямоугольные в плане (явно творение рук человеческих), — скорее всего, бывшие артиллерийские погреба и длинный извилистый ход, который шел несколько в стороне от казематов поперек казармы и исчезал за стеной. Судя по показаниям прибора, возле стены он был засыпан. Возможно, это сделали строители крепости, а может, все произошло естественным путем. Второй конец хода протянулся до противоположной оконечности острова. Он шел с уклоном, и возле берега прибор уже не доставал настолько глубоко, чтобы определить, есть ли у хода продолжение или с этой стороны он тоже закупорен.

— Здесь! — сказал Глеб, воткнув вешку. — Копать будем здесь. В этом месте потолок естественной полости самый тонкий.

Он мог торжествовать — его предположение насчет древней каверны оправдалось! Дело оставалось за малым: найти в ней сокровища тамплиеров. А вот за это Глеб уже не поручился бы. Но он не хотел разочаровывать Соколкова, поэтому старался держаться бодро и уверенно.

— Эх, где мое не пропадало! — сказал Федюня, деловито поплевал на ладони и вогнал кирку в каменное крошево.

Глеб был готов сменить его в любой момент…

Дыру в потолке подземной полости они пробили лишь к утру. А уж столько битых кирпичей и мелкого камня пришлось перетаскать, уму непостижимо. Будь это подземелье не в таком оживленном месте, как Орешек с его толпами туристов и экскурсантов, они не торопились бы. Но время поджимало, и дело нужно было сделать именно сегодня. Потому как быстро найдутся чересчур любопытные, которых обязательно заинтересует дыра в полу бывшей казармы. Конечно, вход в эти полуразрушенные помещения был запрещен, но кто же и когда на Руси следовал каким-либо правилам, и уж тем более — запретам.

— Фу-у-х… — протянул с облегчением Глеб и упал на кучу щебня. — Где наша заветная фляжка?

Они сделали по несколько глотков бодрящей коньячно-кофейной смеси, и Федюня нетерпеливо сказал:

— Я лезу первый! Не возражаешь?

— Возражаю.

— Почему?!

— Полезем вместе. Но прежде спустим в подземный ход наши шмотки.

— Зачем?

— Ты на часы смотрел?

— Не-а.

— Так позырь. Скоро семь. А это значит, что вот-вот появится вредная тетка-служительница, и будет нам секир-башка, образно выражаясь. Если она заметит нас, то такой хай подымет, что до самого Питера будет слышно.

— Понял. Согласен. Я сейчас… — Федюня закрепил веревку и шустро спустился в подземелье. — Нормалёк! — крикнул он. — Здесь сухо! Давай вещи!

Вскоре рюкзак с продуктами и всякой всячиной, детектор аномалий и ружья исчезли в дыре, и Федюня снова прокричал, чтобы Глеб хорошо расслышал:

— А тут клёво! Только низковато! Для меня в самый раз, а тебе придется ходить на полусогнутых!

— Не придется.

Насмешливый и до боли знакомый голос сзади заставил Глеба резко отпрыгнуть в сторону. Он как раз отправлял вниз шанцевый инструмент и держал в руках кирку.

— Но-но, не балуй! Свинец плохо переваривается, ты это знаешь.

Перед Глебом лыбился Крапива, а за ним, с пистолетом в руках стоял Сердюк и еще двое отморозков.

— Хитрая ты бестия, Тихомиров… — продолжал Крапива, явно наслаждаясь эффектом от своего внезапного появления. — Вишь, что удумал — меня обвести вокруг пальца. Думаешь, если ты шибко грамотный, то остальные дураки?

Глеб молчал. Он был поражен до глубины души. Как, каким образом Крапива вышел на его след?!

— Ты что там, застрял?! — раздался голос Федюни. — Эй!

Не получив никакого ответа, Федюня ловко выбрался на поверхность — и попал в лапы Сердюка.

— Ы-ы-ы!.. — Федюня едва не потерял сознание от страха и затрепыхался в руках Сердюка, как кролик перед убоем; но, получив сильный тычок под ребра, согнулся и притих.

Наверное, явись ему сейчас мифическая Гидра, и то он отреагировал бы на нее не так панически, как на появление Крапивы и его молодчиков.

— Знаю, знаю, о чем задумался… гигант мысли… хе-хе-хе… — Крапива рассмеялся. — Техника, Тихомиров, великое дело. Сердюк, пришли Федькины «котлы»!

Получив наручные часы Соколкова, Крапива отвинтил заднюю крышку и достал оттуда плоскую круглую штуковину, похожую на печатную плату электронного прибора.

— Это радиомаяк, Тихомиров, — торжествующе ухмыляясь, сказал Крапива. — Притом новейшая разработка. Есть у меня один умелец… Ты все назад зырил, искал нас на хвосте, а мы следили за тобой издалека. Знали, что ты не лох, запросто можешь концы обрубить. Ищи потом тебя… А закладку мы воткнули в часы этого придурка, — Крапива кивком головы указал на Федюню, который почти не подавал признаков жизни, — когда он был в отрубе. Между прочим, Сердюк хотел с ним… м-м… немного поиграть — он любитель этого дела, на зоне привык, — да я не разрешил. Чтобы не было потом никаких осложнений. Ты ведь человек принципиальный…

Поняв, какую «игру» хотел затеять с ним Сердюк, Федюня в ужасе пискнул, но так и остался лежать на битом камне — никак не мог отдышаться, лишь дернул несколько раз ногами.

— Крапива, жадность фраеров губит, — наконец молвил Глеб хриплым от ярости голосом. — Даже если ты сейчас меня кончишь, можешь не сомневаться, что тебя достанут даже из-под земли. И то золото, которое ты здесь найдешь (что совсем не факт), не спасет тебя от возмездия. Потому что ты им не откупишься. Можешь не сомневаться, я принял соответствующие меры в случае такого расклада. Я человек предусмотрительный.

Крапива нахмурился. Видимо, слова Глеба ему не понравились.

— Не заводись, — сказал он миролюбиво. — Я не кровожадный. У меня есть предложение поделить найденное. Двадцать процентов для тебя и этого чмошника, — он снова кивнул в сторону Соколкова, — это нормалек. Вам и за глаза хватит.

— Нет! — гневно отрезал Глеб.

— Ну ты, блин, ваще… Хочешь фифти-фифти? Это будет не по-честному. У меня ведь людей больше, чем у тебя. И всем им нужно кормиться. Сам рассуди.

— Я уже рассудил, — твердо сказал Глеб. — Забирай все.

Крапива опешил.

— То есть как это — все? — спросил он, вытаращив на Глеба изумленные глаза. — Ты сдаешь «поле»?!

— Сдаю. Пользуйся. Может, когда-нибудь нажрешься.

— Нет, ну это ни в какие ворота не лезет! Я же хотел по-честному… — Крапива чувствовал какой-то подвох; не может человек так просто отказаться от миллионов, которые сами идут в руки!