Клод Фаррер - СОЧИНЕНИЯ В ДВУХ ТОМАХ. ТОМ 1
- Название:СОЧИНЕНИЯ В ДВУХ ТОМАХ. ТОМ 1
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательский центр «ТЕРРА»
- Год:1997
- Город:Москва
- ISBN:ISBN 5-300-01129-0 (т. 1); ISBN 5-300-01128-2
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Клод Фаррер - СОЧИНЕНИЯ В ДВУХ ТОМАХ. ТОМ 1 краткое содержание
Клод Фаррер (псевдоним, наст, имя Фредерик Шарль Эдуар Баргон, 1876–1957) — один из интереснейших европейских писателей XX века, в Европе его называют «французским Киплингом».
В первый том Сочинений вошли романы «В грезах опиума», «Милые союзницы», «Дом вечно живых», «Человек, который убил».
СОЧИНЕНИЯ В ДВУХ ТОМАХ. ТОМ 1 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Но ей пришлось сильно удивиться: и он тоже ничего не хотел — он, мужчина, грубый и обычно торопливый в своем чувстве, он не хотел взять ее, по крайней мере здесь, сейчас. И он не искал никакой близости, не пытался подойти к ней ни смелостью, ни хитростью. Он не пробовал ни обнимать ее за талию, ни целовать ее надушенный рот. Он не двигался, и его голова не покидала песчаной подушки, а глаза смотрели на сияние неба и сияние моря. Он только протянул руку, и его пальцы встретили пальцы Селии. Никакой другой ласки. И минуты потекли, такие чистые и прозрачные, будто само время остановилось.
После паузы — Селия не знала, была она долгой или короткой, — гардемарин заговорил, но его слова, казалось, усилили, а не нарушили тишину.
— Взгляните, — сказал он, — это не вода, а молоко; молоко Млечного Пути, излившееся в море.
Наклон пляжа был так незначителен, что их головы возвышались на каких-нибудь полметра над текучей равниной. Поэтому волны были видны в ракурсе, скрывшем глубину и даль; и самые мельчайшие изгибы их были заметны. Ветра не было. Волны ударялись о берег. Большие цилиндрические валы мерно вздували сонную воду, как дыхание колышет грудь спящей женщины. Волнения почти не было, только ночной ветер морщил поверхность мелкой рябью. С высоты скал это было бы незаметно. Но для глаз Селии и Пейраса каждая волна под каждым порывом ветра увеличивалась и меняла свой вид. Поэтому отсветы луны, вместо того чтобы усыпать море бесчисленными блестящими и скользящими пятнами, похожими на рассыпанные новые монеты, оказывались сплошным и единым молочно-белым свечением из мириад светлых точек, перемежавшихся с темными пространствами.
— Да, — сказала она, — это молоко: оно нагревается, оно сейчас закипит. Послушайте, как оно шумит.
Медленные, низкие волны шли одна за другой и умирали на песке пляжа. И от прикосновения то набегавшей, то удалявшейся воды песок издавал легкий шорох, и вправду, напоминавший шипение закипающего молока.
Слегка обернувшись, гардемарин посмотрел на свою спутницу. Он повторил:
— …Молоко, которое сейчас закипит.
И замолчал, прислушиваясь. А потом повторил, убежденно:
— Молоко, которое сейчас закипит, да…
И продолжал смотреть на молодую женщину. Наконец он спросил:
— Где вы родились?
Она вздрогнула и ответила не сразу:
— Далеко. Очень далеко отсюда.
Он не настаивал. Он опять уже смотрел на звезды и продолжал вполголоса, обращаясь больше к самому себе, чем к ней.
— Когда я был маленький, я больше всего любил утром, только что вскочив с постели, бежать в кухню и смотреть на большую медную кастрюлю, где кипело молоко к завтраку. Кастрюля были низкая и широкая, с отлогими краями. Молоко надувалось огромным пузырем. Я смотрел, как мало-помалу плотная, густая пенка морщилась и натягивалась. И вот она разрывалась, пузырь лопался, и белое кипящее молоко прорывалось в середину, как будто желая вылезти из кастрюли. Кухарка торопливо подбегала с мокрой тряпкой в одной руке и серебряной ложкой в другой. Она вонзала ложку в молоко, чтобы прекратить кипение, и уносила кастрюлю, схватив ее мокрой тряпкой, чтобы не обжечься.
Она слушала, таинственно убаюканная этим странным воспоминанием детства. Инстинктивно она тоже захотела ответить чем-нибудь подобным:
— А когда я была маленькая…
И вдруг остановилась в порыве стыдливости, свойственной дамам полусвета, когда они говорят о том времени, когда были еще честными женщинами. И, поколебавшись, она невнятно пролепетала:
— Когда я была маленькая, я была несчастна.
Он спросил, движимый скорее нежностью, чем любопытством:
— Несчастна?..
Она ответила немного резко:
— Очень!
И решительно подтвердила:
— Поэтому я не жалею ни о чем. Ни о чем!..
Он поднял руку по направлению к звездам и тихо, тихо сказал:
— Молчите! В такую ночь нужно жалеть обо всем. Взгляните! Вот там, как раз над вами, блестят три голубые точки в огромном мерцающем прямоугольнике. Там Сириус, Альдебаран, Беллатрикс. Три голубые точки — это три короля Ориона. Вспомните, что они блестели совершенно так же, когда вы были маленькой, и что вам рассказывали тогда так же, как и мне, что вот эти три светлых царя — чистые души трех волхвов, пришедших некогда с дарами к младенцу Иисусу. Вам говорили об этом и рассказывали еще много других, таких же прекрасных сказок. Вы слепо и радостно верили, и это было хорошо. Так хорошо, что, веря, вы уже не могли чувствовать себя вполне несчастной. Вот почему в такую ночь нужно сожалеть о прошлом, обо всем прошлом.
Его голос стих, и он продолжал свои думы молча.
Она была охвачена необычайным волнением и, приподнявшись на локте со своего песчаного ложа, внимательно смотрела на мечтателя. Да, конечно, это был он, только он: стройный и красивый мальчик, который пленил ее так быстро, так повелительно своим молодым телом и красивым лицом час тому назад, в баре. Это был только он: забавный и лукавый мальчишка, который нравился ей прежде всего своими веселыми и смешными шутками. Это был только он: жадный и быстрый любовник, рот которого охватил ее рот сразу же в экипаже. Но вот сейчас это уже не был он. Как по мановению волшебного жезла ночи, моря и мечтаний, возникло новое существо. Как? Почему? Чьими чарами? Каким образом в тот час, когда, оставшись вдвоем с куртизанкой, даже старые, мудрые и важные любовники забывают годы и мудрость, чтобы спустить с цепи все свои звериные страсти, каким образом этот быстрый, пылкий юноша, как бы шутя, отказался от своих яростных желаний ради мысли и воспоминания?
Облокотившись на свое песчаное ложе, женщина, потрясенная до самых глубин души, не отрывала взгляда от лица того, кого ей страстно хотелось разгадать. По-видимому, он понял обращенный к нему молчаливый вопрос. И проговорил, как будто смутно объясняя:
— Я вспоминаю другие ночи, похожие на эту, и другие пляжи, на которых я так же лежал. Я больше не помню женщин, бывших со мной в эти ночи. Может быть, это уже были вы, дорогая. Повсюду, где бы мы ни находились, мы, вечные странники, мы стараемся внести ноту наслаждения в такие прекрасные ночи, чтобы память об этих ночах жила потом в двух душах вместо одной. Может быть, это уже были вы, может быть, ваша душа была рядом с моей на пляжах Таити и Японии в прошлом году или на опушке гавайского леса незадолго до того? Конечно, нет. А все-таки мне кажется, что именно вы были со мной повсюду, вы, ваша душа и ваш образ — вы…
Он держал в своей руке ее руку. И вдруг, поднявшись, отпустил эту руку и взял Селию за плечи, как держат за плечи ребенка, чтобы он лучше слушал:
— Кто вы? Откуда вы? Почему встретились мы сегодня вечером? Какой ветер поставил вас на моем пути в тот самый час, в ту саму минуту, в ту самую секунду, как я проходил мимо вас? Не будем так глупы и наивны, чтобы приписывать это случаю. Нет, не правда ли? Случайностей не бывает. Мы с вами искали друг друга. Мы нашли, вновь разыскали друг друга, потому что знали друг друга давно, всегда. Я ласкал не вас когда-то на Таите и на Кубе, но это были ваши призраки, вызванные мною самим, как и вы вызывали меня каждый раз, когда этого требовала мечта, после заката солнца, наедине с вашими возлюбленными. И так было всегда, с того неизмеримо далекого времени, когда оба мы, и вы и я, жили одной, общей жизнью.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: