Виталий Гладкий - Вечный хранитель

— Иди, иди… Я пришлю к тебе Трипо (вы уже знакомы), и ты покажешь ему комнату этого графа.

— Всенепременно…

С этими словами Фанфан сбежал вниз по лестнице в зал питейного заведения папаши Гильотена и с легким сердцем выскочил на улицу. Наверное, хозяин притона очень удивился бы и обеспокоился хорошим настроением подростка. Но, к счастью, он не знал, что у Фанфана на уме.

Вместо того, чтобы возвратиться в «Ржавый якорь», Фанфан взял курс на площадь Шателе. Там он отыскал весьма симпатичный с виду дом, в котором сдавали комнаты внаем, и дернул за цепочку звонка. Парадная дверь дома отворилась и на пороге появился хмурый консьерж.

— Тебе чего? — спросил он неприветливо, с подозрением глядя на одежду мальчика.

— Мне нужен мсье Винтер.

— Зачем?

— Мсье Винтер знает, что я должен прийти, — уклонился от прямого ответа Фанфан. — Мое имя Фанфан. Он ждет меня.

— Бродят тут всякие оборванцы… — пробурчал консьерж. — Ладно, жди… — И закрыл дверь.

Отсутствовал он недолго. Следующее его появление разительно отличалось от предыдущего. Консьерж был сама любезность. Фанфан лишь скептически ухмыльнулся — похоже, в кармане консьержа зазвенела монета немалого достоинства; господин Винтер всегда был щедр со слугами. За это они приносили ему немало ценных сведений, которые не купишь ни за какие деньги.

Фанфан поднялся по узкой лестнице на третий этаж и постучал в прочную дубовую дверь.

— Входи, мой мальчик, входи! — раздался приветливый голос, и Фанфан очутился в богато обставленной комнате.

Там его ждал высокий мужчина в гражданском платье иноземного покроя. На его хищном ястребином лице светилась приветливая улыбка.

— Надеюсь, у тебя важные новости? — спросил он, жестом приглашая мальчика присесть на крохотный диванчик.

— Да, господин. Вы оказались правы — он остановился в «Ржавом якоре». Птичка в клетке!

— Граф Сен-Жермен?! — лицо Винтера от волнения покрылось бледностью.

— Он. Прибыл сегодня.

— Ну-ка, ну-ка, расскажи мне все по порядку. Не упускай ни единой подробности!

Когда Фанфан закончил свое повествование, Винтер подошел к столу, налил бокал божанси и выпил одним духом.

— Интересно, интересно… — Винтер в задумчивости потер виски. — Наконец объявился Мюррей… Ну, с ним мы разберемся здесь, в Париже. А что касается графа… Значит, Сен-Жермен настроился на поездку в Руссию?

— Именно так, мсье.

— Когда граф собирается покинуть Париж?

— Увы, этого он не сказал.

— Скверно… Но это не беда. — Винтер некоторое время смотрел на Фанфана со странным выражением на лице. — Скажи мне, ты любишь путешествовать?

— Очень. Но я ведь привязан к постоялому двору дядюшки Мало…

— Эту проблему можно утрясти… — Винтер хищно осклабился. — В судьбе человека много разных случайностей… Ты упоминал, что у графа есть мальчик-слуга примерно твоего возраста. Это так?

— Да. Его зовут Жиль.

— Отлично, отлично… С Жилем мы разберемся. А как ты думаешь, дядюшка Мало отпустит тебя в услужение к графу Сен-Жермену?

— Если граф попросит, дядюшка Мало не сможет ему отказать, — уверенно ответил Фанфан.

— Надо, чтобы попросил. Ты должен за очень короткий срок войти в доверие к графу. Сумеешь?

— Постараюсь. Есть у меня одна мысль… — На лице мальчика появилась коварная ухмылка.

В этот момент он вспомнил о папаше Гильотене и его «щедростях».

— Тогда действуй. Я на тебя надеюсь. Уверен, ты сумеешь… — Винтер достал небольшой кошелек в виде кожаного мешочка с завязками и отдал его Фанфану. — Это тебе за труды. Если все получится, как я задумал, твое будущее будет обеспечено. Мое слово твердо.

— Спасибо, мсье. Я вам верю. Разрешите откланяться.

— Иди. И да пребудут с тобой Господь и Дева Мария…

Забежав в темную подворотню, мальчик нетерпеливо распустил завязки кошелька и пересчитал монеты.

— Пять луидоров [37] Луидор — старинная французская золотая монета (по весу около 7,275 г золота), чеканка которой по образцу испанского пистоля началась в 1640 году при Людовике XIII (отсюда и название монеты) и продолжалась до Великой французской революции (1789–1794). !!! — прошептал он хриплым от волнения голосом и, пораженный щедростью Винтера, сел прямо на грязные камни мостовой. — Это целое состояние! Да теперь… если он прикажет, я… Я брошусь в огонь!

На Париж опускались сумерки. Мимо Фанфана катили тильбюри, фаэтоны, дилижансы [38] Тильбюри — старинный легкий двухколесный экипаж (англ.); фаэтон — конная повозка с откидывающимся верхом (фр.); дилижанс — четырехколесный многоместный экипаж для перевозки пассажиров и почты (фр.). , шли горожане, торопясь до захода солнца очутиться в своих домах и квартирах, проехал небольшой отряд гвардейцев короля, который сопровождал какого-то важного господина в раззолоченной карете, скорее всего, принца Конде, судя по гербу, а подросток, очарованный своими лазурными перспективами, брел с широко открытыми глазами, как сомнамбула, спотыкаясь почти на каждом шагу.

Мыслями Фанфан уже был в далекой и таинственной Руссии…

Николай Данилович уехал в Лондон на четвертые сутки. Похоже, несмотря на столь короткий срок, англичане успели по нему сильно соскучиться, потому что названивали каждый день. Глеб проводил его в аэропорт, вернулся домой и захандрил от безделья. В голову не лезла ни одна толковая мысль; даже не хотелось просматривать по компьютеру новостные программы. Он валялся на диване, как Обломов, и вяло размышлял на разные отвлеченные темы — чтобы лишний раз не вспоминать о разговоре с отцом.

И все равно таинственная баба Глаша, едва он разными благоглупостями успокаивал разыгравшееся воображение, выскакивала перед его мысленным взором, как черт из табакерки. Тогда он плюнул на все и пошел субботним вечером в ресторан с намерением надраться до положения риз, чтобы таким образом очистить мозги от скопившегося там хлама. А еще Глебу хотелось поесть по-человечески, потому что после отъезда отца он сидел на сухомятке — бутербродах с колбасой и сыром.

Ресторан назывался «Королевский двор». Прежде — в пятнадцатом — семнадцатом веках — на месте города, как гласит легенда, находилась небольшая деревенька с постоялым двором, где будто бы останавливался какой-то король. Что он делал в России, народная молва об этом умалчивает — может, воевать приходил. Скорее всего, так оно и было, потому что на Русь-Московию-Россию кто только не зарился; почти все европейские монархи пытались откусить лакомый кусок богатой территории, да только зубы на нем ломали.

Как бы там ни было, но легенда благополучно дожила до наших дней, пока местный предприниматель не увековечил ее в названии ресторана. Мало того, он даже поставил перед своим заведением бронзовую статую безвестного короля с длинным рыцарским мечом в руках, который в своих латах и диковинного вида шлеме больше смахивал на кондотьера [39] Кондотьеры — в Италии XIV–XVI вв. командиры военных отрядов, находившихся на службе у городов-коммун и государей и состоявших в основном из наемников-иностранцев. Случалось, что кондотьеры захватывали власть в городах, основывая синьории. В рядах кондотьеров было немало авантюристов. Часто кондотьеры после получения платы за свою работу переходили из одного воюющего лагеря в другой и шантажировали своих нанимателей. , нежели на коронованную особу.